Корабль призраков - Виктория Платова

– В качестве маньяка?

– В качестве вершителя судеб. А маньяк так бы и не был найден. Ведь о его существовании знала только я, и то гипотетически: у меня уже не было папки, не было никаких доказательств. В ближайшие две недели он совершил бы еще пару-тройку акций устрашения и довел бы до умопомрачения оставшихся в живых нужных ему людей. Снимать с них показания вообще было бы невозможно. Он прекратил игру в “Эскалибур”, чтобы в последующем откреститься от нее: за все отвечал только Роман, Макс был лишь исполнителем. В какой-то момент Роман пропал с судна, сказал бы Макс, и я не знал, что делать, я ведь только матрос, руки и ноги, не больше. Лаккай тоже пропал, а подозрение всегда падает на пропавших. Мое убийство не входило в планы Макса, оно их разрушало, ведь я была главным свидетелем по делу о маньяке. Думаю, он испытал чувство досады, когда увидел меня в трюме, среди коробок. И потому стал говорить мне об убийствах, которые должен совершить. У него это здорово получилось, нужно сказать. А может быть, он обкатывал какую-то новую схему преступлений, теперь мы никогда об этом не узнаем. Девочка, которая полюбила его и которую он сам полюбил, разбудила в нем чудовище…

– Да… Но почему Карпик выбрала тебя и застрелила человека, которого, как ты говоришь, любила и с которым была связана всем, чем только можно быть связанным?..

– Не знаю… Может быть, потому, что больше всего на свете она любила не Макса, а своего папочку… И хотела, чтобы он был счастлив. Она думала, что только со мной он мог быть счастлив. Она не теряла на это надежды до самого конца. Мы могли быть счастливы все втроем…

– А вы могли быть счастливы втроем?

– Нет.

– Почему?

– Ты задаешь глупые вопросы. Потому что я люблю тебя…

Он снова поцеловал меня.

– Но как ты нашла Романа?

– Видишь ли… Когда погиб Макс, вся ее взрослая, такая женская жизнь развалилась, и она снова стала ребенком, маленькой тринадцатилетней девочкой. А эта тринадцатилетняя, хотя и очень умненькая девочка совершенно не знала, что ей делать со стреноженным Романом. Думаю, она подсознательно хотела, чтобы кто-то побыстрее нашел Романа и избавил ее от всех решений… Именно поэтому она так медленно шла по палубе. Может быть, она даже видела меня и сознательно привела к нему…

– Знаешь, Ева, Сокольников попросил у меня пистолет. И я его отдал…

* * *

…Где-то вдалеке, у самой кромки выпуклого горизонта, послышался далекий гул вертолета. Кошмар заканчивался. Кошмар, в котором был только один плюс: я нашла человека, с которым останусь навсегда…

– Я надеюсь, что он не выстрелит. Ни в себя, ни в нее… Хватит жертв, правда?

– Знаешь, о чем я подумал?

– О чем?

– О том, что все-таки хочу девочку. И чтобы она была похожа на тебя…

Гул винта становился все сильнее, а спасение все ближе. Скоро вертолет зависнет над палубой, и ты, Ева, сможешь сказать себе: вот и все. Все только начинается, все только начинается…