Politics Among Nations. The Struggle for Peace and Power - Hans Morgenthau

Невежественные и легковерные легко обманываются этой визуализацией вооруженной мощи. Осведомленный и отстраненный наблюдатель не станет жертвой обмана. А если по сценарию "армия" должна дать бой другой "армии", блеф становится очевидным для любого. Здесь политика блефа сведена к самому главному, а ее механика продемонстрирована в элементарной форме. Политике блефа легко преуспеть в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной перспективе она может преуспеть только в том случае, если сможет навсегда отложить испытание на реальную эффективность, а этого не может обеспечить даже самое высокое качество государственного управления.

 

Политика престижа

Лучшее, что могут сделать удача и политическая мудрость, - это использовать первоначальный успех политики блефа для того, чтобы довести реальную мощь своей страны до ее респектабельного качества. Пока другие нации блефуют, заставляя их незаслуженно уважать эту силу, выигрывается время для приведения престижа и реальной силы в гармонию. Поэтому нация, которая отстала в соревновании за власть, особенно в области вооружений, может попытаться скрыть свою слабость за политикой блефа и в то же время попытаться преодолеть свой недостаток. Когда осенью и зимой 1940-41 годов Великобритания была фактически открыта для вторжения, ее престиж, значительно превышавший в то время ее реальную военную мощь, был, вероятно, самым важным единственным фактором, удержавшим немцев от попытки вторжения на ее территорию. Впоследствии, сохраняя видимость своей оборонительной мощи, она смогла приобрести реальную оборонительную мощь. Следует, однако, отметить, что удача пришла на помощь этой политике блефа в виде военных ошибок Гитлера и что эта политика была не столько свободно выбрана Великобританией, сколько навязана ей в качестве последнего отчаянного средства почти непреодолимой необходимостью.

Таким образом, хотя в международной политике, как правило, ошибочно проводить политику блефа, не менее ошибочно впадать в другую крайность и довольствоваться репутацией силы, которая уступает реальной силе. Яркими примерами такой "негативной политики престижа" являются Соединенные Штаты и Советский Союз в период между двумя мировыми войнами и особенно в первые годы Второй мировой войны.

В начале Второй мировой войны Соединенные Штаты уже были потенциально самой могущественной страной на земле и открыто заявили о своей оппозиции империализму Германии и Японии. Тем не менее, Германия и Япония действовали так, как будто Соединенных Штатов как первоклассной державы вообще не существовало. Значение нападения на Перл-Харбор с обсуждаемой точки зрения заключается в подразумеваемом выражении презрения к военной мощи Соединенных Штатов. Репутация силы Соединенных Штатов, то есть их престиж, была настолько низкой, что Япония могла строить свои военные планы на предположении, что американская военная мощь не успеет оправиться от удара Перл-Харбора и повлиять на исход войны. Американский престиж был настолько низок, что Германия и Италия, вместо того чтобы попытаться удержать Соединенные Штаты от участия в европейской войне, казалось, почти стремились втянуть их в нее, объявив им войну 10 декабря 1941 года. Цитируется, что в 1934 году Гитлер заявил: "Американец - не солдат. Неполноценность и упадок этого якобы нового мира очевидны в его военной неэффективности".

® Можно с уверенностью сказать, что в два самых критических периода своей истории Великобритания была обязана своим спасением, по крайней мере частично, своему престижу. Когда в 1797 году вся Европа была у ног Наполеона, а Франция сосредоточила все свои усилия на уничтожении Великобритании, в британском флоте вспыхнул мятеж. В течение некоторого времени два верных корабля были всем, что стояло между континентом и Британскими островами. Зимой 1940-41 годов Великобритания по разным причинам оказалась столь же беспомощной. В обеих ситуациях благоговейный трепет перед именем Великобритании был одним из факторов, удерживавших ее врагов от нападения, которому в значительной степени благоприятствовало распределение материальных сил.

 

Столь огромное обесценивание было вызвано, прежде всего, тем, что можно назвать отсутствием американской политики престижа в том, что касается репутации военной мощи. Далеко не демонстрируя другим странам, что человеческий и материальный потенциал Соединенных Штатов может означать с точки зрения военной мощи, Соединенные Штаты, казалось, почти стремились доказать всему миру свое нежелание, если не неспособность, превратить этот огромный потенциал в реальные инструменты войны. Таким образом, Соединенные Штаты приглашали пренебрежение и нападки со стороны своих врагов, провал своей политики, смертельную опасность для своих жизненно важных интересов.

Советскому Союзу пришлось столкнуться с подобными результатами не потому, что он пренебрег, а потому, что он потерпел неудачу в своей политике престижа. На протяжении всего периода между двумя мировыми войнами репутация Советского Союза как державы была низкой. Хотя Германия, Франция и Великобритания временами пытались заручиться поддержкой России в своей внешней политике, ни у одной страны не было достаточно высокого мнения о силе Советского Союза, чтобы преодолеть неприятие русской поэтической идеологии и страх перед ее распространением на остальную Европу. Когда, например, во время чехословацкого кризиса 1938 года Франция и Великобритания были поставлены перед выбором: либо одобрить империалистическую экспансию Германии, либо попытаться остановить ее с помощью Советского Союза, престиж последнего был настолько низок, что западноевропейские державы без особых колебаний отвергли предложенное им сотрудничество. Военный престиж Советского Союза достиг своей низшей точки во время кампании против Финляндии в 1939-40 годах, когда казалось, что маленькая Финляндия способна выстоять против русского гиганта. Отсутствие престижа было одним из факторов, убедивших немецкий генеральный штаб, а также генеральные штабы союзных стран в том, что Советский Союз не сможет противостоять немецкому нападению.

Если после Сталинградской битвы и до конца Второй мировой войны престиж России находился на высоком уровне, то в послевоенные годы он снова падает. Однако для внешней политики это не должно быть безразличием. Ведь если бы Советский Союз в 1938, 1939 или 1941 году казался таким же могущественным, каким он был на самом деле, то есть если бы его престиж соответствовал его силе, то политика других стран в отношении Советского Союза легко могла бы быть иной, и судьба Советского Союза и всего мира также могла бы быть иной. Является ли сегодня Советский Союз таким сильным, каким он кажется, или более сильным, или более слабым - это вопрос фундаментальной важности как для Советского Союза, так и для остального мира. То же самое относится и к Соединенным Штатам, и к любой другой стране, играющей активную роль в международной политике. Демонстрировать остальному миру силу, которой обладает собственная страна, не показывая ни слишком много, ни слишком мало, - вот задача мудро продуманной политики престижа.

 

Идеологический элемент в международной политике

ПРИРОДА ПОЛИТИЧЕСКИХ ИДЕОЛОГИЙ

Характерным аспектом любой политики, как внутренней, так и международной, является то, что часто ее основные проявления не выглядят тем,