Социология политики (Сравнительный анализ российских и американских политических реалий) - Г Ашин

Идут поиски компромиссов и в плане сочетания принципов элитизма и демократии, стала влиятельной концепция демократического элитизма.

В 90-х гг. почти не осталось чистых плюралистов, которые бы напрочь отрицали наличие элит в политической системе США, продолжали бы вслед за Д. Труменом и Д. Рисменом утверждать, что политические решения, принимаемые властями США, - результат компромиссов между группами интересов. Американский социолог Т. Лоуи убедительно показал, что в этих группах интересов формируются свои элиты, которые наиболее активно лоббируют эти интересы. Одним словом, имеет место уточнение концепции плюрализма, а не синтез его с элитизмом.

Среди сторонников анализа социальной структуры США сквозь призму дихотомии элита - масса происходят еще более существенные изменения. В свое время Миллс и Хантер использовали эту дихотомию для по

[320]

каза недемократичности (или во всяком случае недостаточной демократичности) политической системы США, которую они считали элитарной. Кстати, многие американские социологи, исследующие полемику плюрализма и элитизма, ошибочно называют Миллса и Хантера элитистами. Миллса и Хантера правильнее называть антиэлитистами. Напротив, Дая и Цайглера можно с полным основанием называть элитаристами. Ведь для них наличие элиты - норматив для любого общества, и Америка в этом отношении не является исключением, для них это пример наиболее эффективной, квалифицированной элиты. Как и Миллс, Дай утверждает, что Соединенные Штаты управляются узкой элитной группой; как и Миллс, Дай - сторонник функционального или позиционного подхода к определению элиты. Наконец, Дай, как и Миллс, критикует плюрализм как ошибочную в целом позицию, во всяком случае, применительно к США, не подтвержденную эмпирически.

Но на этом сходство Дая с позицией Миллса заканчивается, и обнаруживаются фундаментальные различия. Если Миллс использовал дихотомию элита-масса в аналитических целях, выступая с позиций обличения американской политики как весьма далекой от идеалов демократии, то Дай исходит из того, что наличие элиты - одно из основных условий организации общества, что нет и не может быть общества без элиты (это бы означало анархию и дезорганизацию), и поэтому вопрос может стоять не о наличии или отсутствии элиты, а о том, каково качество элиты, является ли она квалифицированной или нет. Наконец, если Миллс выступал с леворадикальных позиций (он был главой новых левых в США, одним из лидеров новых левых в мире в 50-х-60-х годах), то Дай занимает консервативные позиции, считает, что элита должна управлять обществом

[321]

(только высококвалифицированная и тщательно подготовленная, получившая элитное образование).

Наконец, как мы видели, существует и третья позиция по вопросу о характере американской политической системы - утверждение, что в США существует правящий класс, основу которого составляют финансовая олигархия, владельцы и менеджеры крупнейших корпораций, и которые политически управляют этой страной. Большинство членов этого класса - наследственные богачи, большинство в детстве посещало элитные, так называемые именные школы, затем - элитные университеты, в основном университеты Лиги плюща (Ivy League). Они осознавали себя как правящий класс. Сначала социализация происходила в семьях американских богачей, затем в тех самых элитных школах, где им внушалось, что они особенные, готовящиеся занять высшие, наиболее престижные позиции в стране, затем на очереди были элитные университеты (при этом главное - членство в закрытых клубах этих университетов). Так закладывались неформальные связи, которые порой продолжались всю жизнь, члены этих клубов обычно всегда поддерживали "своих" и надеялись на солидарность соучеников. Это были "свои", "инсайдеры", сохраняющие дистанцию от аутсайдеров. Эти "избранные" охраняются от "простолюдинов" заборами своих имений. В этом кругу браки очень часто заключаются между членами того же класса, их можно назвать "династическими". Члены класса поддерживают связи между собой через закрытые аристократические клубы, где за ужином, за бриджем, за гольфом они встречаются, где обсуждаются (и часто предварительно решаются) важнейшие экономические и политические проблемы, вырабатывается общая стратегия - экономическая, внешнеполитическая и др. (с использованием фондов, созданных представителями этого класса куда входят ведущие экономисты, политологи, юрис

[322]

ты). А затем соответствующая программа передается законодательным и исполнительным органам страны, где заседают доверенные люди этого класса и которые "озвучиваются" для широких масс через решения Конгресса, Президента, пропагандируются средствами массовой информации, подавляющая часть которых принадлежит этому классу.

Кто пропагандирует подобные взгляды? В 50-х-70-х годах это были прежде всего марксисты и неомарксисты Г. Аптекер, Ф. Ландберг, Б. Данэм. Несколько позже близкую точку зрения высказал профессор Калифорнийского университета М. Цейтлин. Но наиболее плодовитым и известным автором, опубликовавшим на эту тему целый ряд монографий, является, безусловно, У. Домхофф, на труды которого мы еще будем ссылаться.

А теперь попытаемся сравнить модели структуры политической власти и элит США, предлагаемые рассмотренными нами тремя направлениями (см. таблицу).

Кто же прав из основных дискутантов? Думается, что определенные основания имеет каждая из перечисленных концепций.

Плюралистическая концепция привлекает своим генетическим родством с классическими демократическими теориями, с концепцией разделения властей, привлекает своим стремлением конкретизировать эти теории, раскрыть механизм реализации демократических принципов в современном обществе. Традиционная теория демократии, подчеркивая право каждого гражданина участвовать в политическом процессе, лишь декларировала это право, не раскрывала конкретные механизмы этого участия.

[323]

5. Типология концепций политической власти (конец XX века)

Плюрализм стремится сделать теорию демократии более реалистической, он, собственно, и видит свою задачу в том, чтобы выявить конкретные механизмы участия граждан в политическом процессе. Его сторонники считают, что это свое право граждане могут реализовать, вступая в какую-либо существующую группу давления (pressure group) или создавая новые подобные группы, тем самым получая доступ к влиянию на политику. Отсутствие монополии какой-либо элитной группы на власть, существование противоборствующих центров власти, конкурирующих друг с другом, контролирующих друг друга (полиархическая модель), создает для этого условия и возможности. В американском обществе существует сеть элитных групп с различными программами, которые порой кооперируются друг с другом, порой борются между собой. Власть в обществе представляется диффузной, специализированной. Каждая элита властна в своей сфере, но не во всех сферах жизни. При этом различные элитные группы влияют друг на друга. Эта полиархическая модель привлекательна именно как нормативная модель, она весьма демократична. Однако у нее есть весьма уязвимое место. Главная ее слабость - в том, что плюралистическая модель рассматривается как реализованная в политической системе США.

Вот эту-то слабость и заметили критики плюрализма. Они не отрицают плюрализм как теоретическую концепцию, но они показывают несоответствие политической практики США идеальной модели политического плюрализма. Именно в этом несоответствии и обнаруживаются основания для острой критики плюралистов. На огромном эмпирическом материале они показывают, что реально важнейшие политические реше

[324]

Таблица.

[325]

ния (как и экономические, как, собственно, и все социальные решения, от которых напрямую зависит жизнь миллионов и десятков миллионов людей), принимает небольшая элитная группа (несколько тысяч человек). Причем образ жизни этих людей качественно отличается от образа жизни подавляющего большинства американцев: они отличаются по богатству, по статусу, по степени влияния на исторический процесс

Рассуждая на уровне политической философии, т.е. делая акцент на нормативность, мы хотели бы отдать предпочтение плюрализму. Но когда плюралисты объявляют, что идеал плюралистической демократии реализован в современных Соединенных Штатах, это не может не вызвать возражений. В описании американской политической реальности, в описании структуры власти в США предпочтение приходится отдать неоэлитистам, которые убедительно показывают, что реальная власть осуществляется узкой элитной группой, состоящей из нескольких тысяч человек, занимающих руководящие позиции в важнейших социально-политических институтах США.

Но неоэлитисты, на наш взгляд, совершают ошибку, абсолютизируя эту ситуацию, считая ее нормативом, принижая роль неэлитных страт в обществе, прежде всего народных масс в социально-политическом процессе, имеют тенденцию негативно оценивать эту роль, возлагая все свои надежды на квалифицированную элиту и видя образец этой элиты в современной элите США. Позиция неоэлитистов страдает существенными пороками: утверждение, что именно элита является решающим субъектом политики, означает непонимание того, что в нормативном плане этот тезис противоречит принципам демократии, а вся концепция в целом игнорирует роль народных масс в историческом процессе, является неисторичной, ибо утверждает