Потанцуй со мной (ЛП) - Филлипс Сьюзен Элизабет

Иен поставил аптечку рядом с Тесс и тихо, чтобы не слышал Илай, предупредил, что медицинская помощь на ней и закончится:

— Они не собираются везти его к доктору.

Тесс коротко кивнула. Малышка на руках у Иена скривилась, пока не стала походить на ненормальную, и, разумеется, принялась плакать. Тесс мгновенно вскинулась, но снова повернулась к Илаю.

— Давай-ка посмотрим, что у нас тут. — Успокаивающе бормоча, она принялась разворачивать самодельную повязку. — Люблю отважных ребят. И кто на тебя напал? Медведь? Ой, погоди, сама догадаюсь… Белка-зомби?

Илай улыбнулся сквозь слезы.

— Ни то ни другое.

И принялся рассказывать про самогонный аппарат и помощь Иена. Тесс ахала и охала, но сама четко делала то, что надо. Норт переложил малышку с руки на руку. Из кухни вернулась Ребекка, и Тесс попросила ее развернуть одну из марлевых повязок.

— Ладно, я смотрю рану, — предупредила Тесс. — Надеюсь, меня не вывернет.

— Вы точно выдержите, — расцвел улыбкой Илай.

— Да уж надеюсь. — Тесс бросила на пол пропитанную кровью рубашку, быстро оглядела порез и прижала салфетку, останавливая вновь открывшееся кровотечение. — Хм, а чего ж говорили, будто рана серьезная?

— Разве нет?

— Серьезная — это когда у тебя нога отваливается. А порез куда проще залечить.

— Лист был ржавым, — предупредил Иен.

— Сына прививали от столбняка два года назад. — Ребекка оглянулась на мужа, что расхаживал у окон. — Придется опять делать укол.

— Не хочу уколов! — вскрикнул Илай.

— Тебе и не нужно, — успокоила Тесс и посмотрела на Ребекку. — Опасность не в ржавчине, а в размножающихся на ее поверхности бактериях. Но раз прививку делали всего два года назад, достаточно просто очистить рану. Илай, плохая новость — мне все равно придется в ней ковыряться, чтобы удалить всю грязь. Постараюсь очень аккуратно, но, боюсь, больно все равно будет. Не стесняйся плакать. Иен вон какой большой, а то и дело плачет.

Норт подавил желание опровергнуть это утверждение.

— Папа не плачет, — открыто заявил Илай, — а вот мама — да.

— Мисс Тесс наши семейные дела неинтересны, — быстро оборвала сына Ребекка.

По опыту Иена «мисс Тесс» очень даже заинтересовалась гостями, но умело это скрывала.

Тесс попросила Пола отнести Илая к кухонной раковине, где начала промывать рану под проточной водой и обрабатывать ее раствором бетадина. Илай держался замечательно, учитывая, насколько это должно быть болезненно. Даже малышка на время притихла, но вновь начала пинаться. Иен вспомнил, что говорила Тесс о контакте кожа к коже, но твердо решил не снимать футболку.

Разобравшись с раной, Тесс попросила Пола отнести Илая обратно на обеденный стол. Там нанесла на порез мазь с антибиотиком и закрыла какой-то странной хирургической салфеткой, состоящей из петлевых полосок клея.

— Это относительно новый тип повязки, которую можно использовать вместо швов, — объяснила Тесс, помогая Илаю сесть. — Я слышала о ней хорошие отзывы, но никогда ее не использовала, и мне было бы спокойнее, если бы вы попросили врача осмотреть рану. Подозреваю, что у Илая останется шрам поменьше, если наложат швы.

— Да неважно, какой там будет шрам, — отмахнулся Пол. — Лишь бы ходить мог.

Тесс не стала настаивать. Просто объяснила, как ухаживать за раной и на какие признаки заражения стоит обращать внимание.

— Привезите Илая через пару дней на проверку, хорошо?

— Спасибо! — Поддавшись порыву, Ребекка обняла Тесс. — Не знаю, как нам вас благодарить.

— Скажите, что мы вам должны, — напряженно произнес Пол.

— Я уже договорился, Тесс, — вмешался Иен. — Знаю, как вы любите натуральную пищу, поэтому решил, пусть Илай принесет вам несколько свежих яиц, когда поправится.

Тесс послала Илаю до смешного недоверчивый взгляд.

— Серьезно? Ты правда сделаешь это для меня?

Мальчик яростно закивал, потом посмотрел на отца.

— Хорошо, папа?

— Конечно, — коротко кивнул Пол.

***

После их ухода Тесс принялась убираться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я сам, — вызвался Норт и поспешно сунул ей малышку, словно та была заразной.

Тесс устроила девочку обратно в слинг и привела в порядок аптечку, которую приготовила, пока Рен еще была в больнице. Попутно она краем глаза наблюдала, как Норт аккуратно подобрал грязную рубашку и марлю и вытер стол. А когда принялся отмывать раковину, Тесс не выдержала.

— Вы очень хорошо поступили с Илаем.

— А вы что думали, я его там брошу?

— Сложно сказать. — Тесс поправила слинг, наблюдая за скупыми движениями Норта и гадая, какой же он на самом деле. — Я до сих пор не понимаю. Вы могли нанять хоть дюжину профессиональных нянь. Почему не стали? Я же вам даже не нравлюсь.

— Кто сказал? — обернулся Норт. Он не то чтобы спорил, но близко к тому.

— Да вы же сами и сказали.

— Ничего такого я никогда не говорил.

— Ваше лицо говорило. Ваши слова. Да вы едва не кривитесь всякий раз, как меня видите.

— Я никогда не кривлюсь.

— Прямо сейчас кривитесь.

— У меня просто лицо такое. Ничего не поделаешь.

Тесс уперла руку в бок.

— А если так, то, может, вы мне не нравитесь?

— Вполне объяснимо. Я не слишком обаятельный человек.

— Да, я заметила.

Зато он был очень талантливым. И похоже, не спешил этот талант пускать в дело. Тесс начала подозревать, что, возможно, — только возможно — Норт обладал куда большей человечностью, чем желал в том признаться.

***

Когда в дверь постучали, Тесс сидела голой по пояс, прикрывшись только шалью. Испугавшись, вдруг рана у Илая снова открылась, Тесс плотнее закутала себя и Рен и пошла на стук.

По ту сторону двери обнаружились три девочки-подростка, одна из них была чернокожей. Тесс опознала Аву, дочь той самой Келли Винчестер, но остальных видела впервые. У другой были брекеты, светло-каштановые волосы и россыпь прыщей на лбу. Третья, с неуверенной улыбкой и лицом в форме сердечка, укротила свою шевелюру, собрав ее ярко-розовым пластиковым ободком. Тесс подождала, не скажут ли чего-нибудь гостьи, но те лишь отводили взгляд. Наконец она нарушила молчание:

— Чем могу помочь?

Ава нервно облизала губы:

— Это тот самый ребенок?

— Да. Зайдете внутрь? Не хотелось бы ее застудить.

Ава была одной из тех счастливиц, что даже в юном возрасте могут похвастать прямыми сияющими прядями, нежным ровным цветом лица и идеальными белыми зубами.

— Так грустно, что ее мама умерла.

— Да, нелегко пришлось.

— Это Джордан, а это Имани, — кивнула на подруг Ава. — Если вам нужны няньки, мы все хорошо ладим с детьми.

— Рен еще нескоро можно будет оставлять с няней.

— А, вот как ее зовут? — Ава хотела коснуться головки ребенка, но Тесс отступила.

— Она еще совсем слабенькая, поэтому я никого особо к ней не подпускаю. У вас может быть простуда, а вы и понятия не имеете.

— Женщины должны рожать в больнице с нормальными врачами, — заявила Ава так безапелляционно, что стало ясно: девочка повторяет кого-то из взрослых, скорее всего, свою строгую мать.

— Это не всегда возможно.

Тут в разговор вступила Джордан, та, что с брекетами:

— Мои мама и папа ходили сюда в школу.

— Мои тоже, — подхватила Ава. — А до них — бабушка с дедушкой.

— Мои родители учились в Джексоне, — вставила Имани.

Две другие кивнули.

— Это потому, что раньше черных заставляли учиться отдельно от белых, — пояснила Ава. — Некоторым местным до сих пор не по нраву, что у нас чернокожие друзья.

Имани закатила глаза.

— Да я единственная чернокожая в твоем окружении. Не говори так, будто много с кем водишься. — А потом добавила, уже Тесс: — Я их символическая лучшая подруга, чтобы они не выглядели такими расистками, как их родители.

— Мои родители не расисты, — возмутилась Ава.