Выкуп за мертвеца (Хроники брата Кадфаэля - 9) - Эллис Питерс

- Есть суд праведный! - с удовлетворением произнес Маврикий, и глаза его мстительно заблестели. - Даром что медлил так долго. Значит, Прескот здесь, по соседству с убогими. Наконец-то зло, причиненное моему роду, отомщено! Я раскаиваюсь, что сомневался.

Обитатели лазарета, давно привыкшие к чудачествам брата Маврикия, стали укорять его. Многие старики принялись доказывать, что их графству еще повезло, - мол, бывают шерифы и похуже Прескота. Некоторые ворчали, не жалуя шерифов вообще. Но в целом все сошлись на том, что пожелали Жильберу Прескоту добра. Однако брат Маврикий был непримирим.

- Было содеяно зло, - отчеканил он. - И даже сейчас оно не совсем еще искуплено. Пусть преступник заплатит за оскорбление, испив горькую чашу до дна.

Скотник Анион, сидевший в конце стола, не произнес ни звука. Взгляд его был опущен в тарелку, костыль прижат к бедру. Рука сжимала его, словно грозное оружие, которое можно пустить в ход, появись тут враг. Да, молодой Гриффри убил, но убил в честной драке, и был к тому же пьян и неистов. А ему пришлось умереть страшной смертью - ему просто свернули шею, как цыпленку. И надо же, человек, который приговорил его к такой смерти, лежит всего в нескольких шагах отсюда. При упоминании имени Прескота кровь в Анионе закипала, он становился валлийцем до мозга костей, послушным долгу кровной мести и готовым отомстить за брата.

Элиуд прошел по большому двору аббатства, ведя своего коня и коня Эйнона на конюшню. Его товарищи следовали за ним, ведя своих коней и косматых пони, которые привезли сюда Прескота. Когда Эйнон аб Итель представлял своего принца на какой-нибудь торжественной церемонии, ему требовался оруженосец, и Элиуд сам ухаживал за его гнедым жеребцом. Очень скоро юноше предстояло поменяться местами с Элисом, и его двоюродный брат, обретя свободу, поскачет в Уэльс. В молчании Элиуд приподнял тяжелое седло и, сняв упряжь, перекинул через руку чепрак. Гнедой жеребец тряхнул головой, радуясь свободе, и выпустил из ноздрей целое облако пара. Элиуд рассеянно потрепал коня по шее. Весь день юноша был непривычно молчалив и замкнут, и сейчас, украдкой взглянув на него, товарищи оставили его в покое. Никого не удивило, когда он внезапно повернулся и снова пошел на большой монастырский двор.

- Небось пошел взглянуть, не видно ли его двоюродного брата, снисходительно заметил один из валлийцев, продолжая чистить пони. - Он сам не свой с тех пор, как Элис отправился в Линкольн. Ему все еще не верится, что тот скоро появится живой и невредимый, без единой царапины.

- Ему бы следовало лучше знать Элиса, - проворчал другой. - Этот всегда приземляется на лапы, как кошка.

Элиуд отсутствовал минут десять - ровно столько, сколько требовалось, чтобы дойти до сторожки и выглянуть за ворота, ведущие в город. Он вернулся в угрюмом молчании и, отложив чепрак, который все еще держал в руках, принялся за работу, ни на кого не взглянув и не произнеся ни слова.

- Еще не пришел? - сочувственно спросил его товарищ.

- Нет, - коротко ответил Элиуд, продолжая усердно чистить коня.

- Крепость находится на другом конце города, они продержат его там, пока не будут уверены в нашем человеке. Элиса скоро приведут, за обедом он будет рядом с нами.

Элиуд ничего не ответил. В этот час монахи обедали в трапезной, а аббат принимал гостей в своих покоях. Наступило самое тихое время дня. Даже в странноприимном доме зимой было мало народу, вот весной вся округа оживает и в монастыре появляются гости.

- Не делай такого кислого лица при Элисе, - усмехнулся один из валлийцев, - даже если тебе приходится оставаться тут вместо него. Пройдет всего дней десять, и Овейн с этим молодым шерифом пожмут друг другу руки на границе, а ты отправишься домой, к Элису.

Элиуд что-то пробормотал в ответ, всем видом показывая, что нерасположен сейчас беседовать. Он успел до блеска вычистить, напоить и поставить в стойло коня Эйнона, когда брат Дэнис, попечитель странноприимного дома, пригласил валлийцев в трапезную. Монахи, закончив свой обед, разбрелись кто куда, чтобы немного передохнуть перед возобновлением трудов. В трапезной для валлийцев накрыли стол, и он оказался более обильным, чем у братьев. Для гостей приготовили теплую воду и полотенца, и, когда они вошли в трапезную, там их ждал Элис ап Синан, аккуратно причесанный и принаряженный. Он вел себя как хозяин, с волнением ожидающий прихода гостей, но держался весьма принужденно.

Возможно, на него подействовала торжественная церемония обмена пленными, и Элис, который всегда веселился кстати и некстати, сейчас вел себя очень натянуто. Разумеется, глаза у него засияли при виде Элиуда, и он пошел навстречу с распростертыми объятиями, но сразу же высвободился. Он сел за стол рядом с двоюродным братом, однако беседа их носила самый общий характер. Все это вызвало некоторое удивление у валлийцев. Эти двое неразлучных, не видевшихся так долго, были молчаливы, бледны и серьезны, как люди, осужденные на пожизненное заключение.

Но едва трапеза закончилась и были прочитаны молитвы, Элис повел себя совсем иначе. Схватив двоюродного брата за руку, он потащил его во двор, где они нашли укромный уголок, как в детстве, когда, набедокурив, прятались, как лисы от охотников. Вот теперь Элиуд узнавал своего молочного брата и, с любовью вглядываясь в него, думал, о каком же проступке или горе тот хочет рассказать ему.

- О Элиуд! - выпалил Элис, сжимая брата в объятиях. - Ради Бога, скажи, что мне делать? Я не могу вернуться! Иначе я все потеряю! Элиуд, я должен быть с нею! Если я ее потеряю, я умру! Ты ее не видел? Это дочь Прескота!

- Его дочь? - в полном изумлении прошептал Элиуд. - Там была какая-то леди со взрослой дочерью и маленьким мальчиком... Я едва заметил ее.

- Во имя всех святых, как ты мог не заметить ее? Снег и розы, а волосы светлые, как серебряная пряжа... Я люблю ее! - воскликнул Элис в страшном волнении. - И она тоже меня любит, я в этом уверен, мы поклялись друг другу. Элиуд, если я сейчас уеду, я ее потеряю, и тогда я погиб. А ее отец - враг, она меня предостерегала. Он ненавидит валлийцев. Никогда не приближайся к нему, сказала она...

Элиуд, сидевший в полном оцепенении, поднялся и принялся трясти брата за плечи, пока тот не умолк.

- Что такое ты говоришь? У тебя здесь девушка? Ты ее любишь? Ты уже не хочешь жениться на Кристине?

- Ты меня не слушал? Разве я не сказал тебе? - Элис, необузданный и не испытывающий раскаяния, вырвался из рук брата. - Дай мне рассказать, как все произошло. Разве я давал Кристине какие-нибудь клятвы? Не наша вина, что нас связали помимо нашей воли. Она меня нисколько не любит, как и я ее. Я охотно стал бы этой девушке братом, поплясал бы на ее свадьбе и пожелал бы счастья от всего сердца. Но тут... тут совсем другое дело! Элиуд, не перебивай и выслушай меня!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});