Ошибка природы (сборник) - Светлана Алешина

Хозяин головы оглядел нас прищуренными глазами и испугался.

— Ой, — вымолвил он. — А вы кто?

— Арестовывать вас пришли, — вздохнула я. — Разве не видите?

Он не поверил. Как-то глупенько хихикнул и поинтересовался:

— За что?

— За вранье, — грустно покачала я головой. — Вот не дадите нам немедленно красную чашку «Нескафе», посадим вас за обман народонаселения в корыстных целях!

— Господи, — простонал он. И открыл дверь. — Вы поклонники?

— Оставь надежды, мальчик, — сурово ответила я. — Я женщина серьезная. И дело у меня к тебе тоже серьезное. Я, видишь ли, детектив.

На этот раз серьезность моего тона на него подействовала. Он попытался изобразить царственный жест, приглашая нас пройти в комнату, и я отмела все подозрения на его счет.

Судя по описаниям всех моих свидетелей, наш «Гамлет» был высоким. А хорошенький Дима коротышка!

Дай бог на голову повыше Дашки, честное слово!

* * *

Комната у него была экстравагантной до безобразия. По стенкам развешаны постеры, изображающие людей в огромных шлемах, напоминающих астронавтов.

Пенс, видимо, их всех знал, поскольку тут же начал бегать по комнате и называть их имена. Не зря я где-то прочитала, что, если ты решила понравиться какому-то мужчине, надо первым делом выучить имена всех гонщиков «Формулы-1», посмотреть хотя бы одну гонку и возненавидеть Михаэля Шумахера. Почему они его не любят, уж не знаю.

В центре на столе вальяжно расселся навороченный компьютер, явно тоже безгранично уважаемый. Мы отвлекли несчастного от постройки «Империи».

Но в целом я не могла понять, куда девает деньги этот юноша. В рекламе-то зарабатывают совсем неплохо!

Очень быстро я осознала, что Пенс иногда бывает незаменим. Мой молчаливый друг, который норовит объясняться со мной нередко односложно, предоставляя мне витиеватую сложность беседы, теперь восторженно трещал с Димой на птичьем языке компьютерщиков и гонщиков, в который я, если честно, врубалась с трудом.

Зато Дима все понимал и от Пенса был в полном восторге. Дав им немного обсудить их важные проблемы, я кашлянула и приступила к «допросу с пристрастием». Собственно, я уже поняла, что Дима был слишком простодушен, чтобы измыслить такие затейливые преступления. На мой вопрос о его заработках он скромно потупился и поведал, что зарабатывает-то он неплохо, но перед этим вляпался в темную историю и теперь выплачивает сделанные в то черное время долги.

Пенс, побывавший в точно такой же передряге, почувствовал к Диме братскую любовь и, когда я спросила Диму о его взаимоотношениях с Соней, свирепо зыркнул на меня глазами.

— Соня? — озадаченно переспросил Дима. — Это которая у нас руководила театром?

— Да, — кивнула я.

— А что с ней?

Я в очередной раз поведала историю странных посещений.

— Да я даже представить не могу, кому это надо?

— А Пряников? — спросила я. — Что это за человек?

— Костя? — Дима вытаращился на меня, потом расхохотался. — Господи, Костя Пряников — человек патологической честности. Он бы пришел и высказал недовольство прямо в глаза, но никогда не стал бы развлекаться подобным образом! Если бы вы говорили о женщине, я бы сразу назвал вам и Машку, и Ольгу! Вот они — да! Змеи обе. А Костик — нет! Никогда!

Я задумалась. Маша. Оля. Обе девочки явно обладают фантазией и злобой. В сочетании одного с другим запросто может родиться преступление.

Но Дашка все-таки видела мужчину!

— Дима, а ты был знаком с Ольгиным отцом?

— Гордоном? Был. Собственно, он меня и устроил.

— И что он был за человек?

— Двойственный, — пожал Дима плечами. — Знаешь, про него нельзя сказать односложно — «он был хороший. Он был плохой». Он был странный. Сложный. Противоречивый. Иногда — добрый и возвышенный, как ангел. Иногда — злой и насмешливый, как черт. Многого в нем я не понимал. Например, его отношения с женщинами ставили меня в тупик. С одной стороны — он старался их унизить. С другой — падал на колени перед Соней и превозносил ее выше всех земных созданий. Он однажды простоял на коленях под ее окном, под проливным дождем, с опущенной головой целую ночь! Представляете?

— Нет, — осуждающе посмотрела я на Пенса. Пенс сделал вид, что этого моего взора огненного не заметил, сразу начав пристально изучать чертову «Империю». Разве от него такого подвига дождешься. — А почему он решил постоять на коленях?

— Вину замаливал, — вздохнул Дима. — Так сказать, немножко напакостил и просил прощения. Соня его простила.

— Странно, а мне она про это ничего не говорила, — заинтересовалась я. — И что же он там за поступок совершил неприглядный?

Дима замялся.

— Я не знаю, имею ли право говорить об этом. Если бы Соня захотела, она бы сама вам рассказала. Все-таки это чужая тайна.

— А если это причина происходящего? Если он, скажем, сильно обидел когда-то человека и этот человек теперь мстит?

Он продолжал молчать — только взглянул на меня немного странно и закурил.

— Дима, вы сказали «а». Вам не кажется, что теперь следует сказать и «б»?

Он усмехнулся.

— Саша, я могу рассказать вам все про себя, понимаете? С кем я, пардон, спал, как я накуролесил — даже самое постыдное, потому что это касается меня лично и не задевает других!

— А тех, с кем вы спали? — сострила я.

— Ну, их имена я бы не назвал.

— Хорошо, а если вы не назовете имени, просто намекнете, что там за грязные истории будоражили ваш «Эльсинорский замок»?

Он молчал долго — я даже устала.

— «Всему виной любовь. Она лишает нас благоразумья. Мы скрыли, как постыдную болезнь, семейное несчастье и загнали заразу внутрь», — тихо продекламировал он. — Не могу, Саша. Поговорите с Соней. Если сочтет нужным, она сама расскажет об этом человеке.

— «Куда девался он?» — закончила я строфу и вздохнула.

Он не понял, что я просто закончила цитату из «Гамлета». На его лице вспыхнул и погас огонек интереса, и он ответил мне:

— Его уже давно нет на свете, Саша. Поэтому этот человек не может быть причастен к происходящему ныне.

Глава 10

Все сегодня просто валится из рук!

Бывают же иногда вот такие дни, когда ты чувствуешь себя самым бестолковым существом на свете!

Я неслась по улице, как разъяренная львица с развевающейся гривой, а несчастный Пенс пытался попасть со мной в ритм.

— Сашка, да успокойся ты! — взмолился он.

— Я спокойна, — процедила сквозь зубы, стискивая в карманах кулаки.

Пенс не поверил мне.

— Са-ша! — опять воззвал он и даже попытался меня притормозить.

— Что? — спросила я. — Ничего ведь не происходит! Все хранят молчание и играют в благородство! А по улицам разгуливает некто с револьвером и делает что ему захочется! И я, такая непорядочная особа, сую свой нос туда, куда меня не просят! Ни Ванцов, ни по большому счету — Соня, никто!

— Ну и плюнь на это все, — посоветовал Пенс. — Тебе-то что за дело?

— Как это? — возмутилась я. — Меня же наняли, ты не понимаешь? Я обязана найти этого человека, который, черт его подери, похож на идиота! Но для начала мне нужно пробраться сквозь целый коридор загадочных улыбок. И тайны мадридского двора разгадывать мне приходится, как шараду! Никто ничего не хочет прояснить! Все что-то там знают, но хранят молчание! Возможно, вся эта компания встречается, пьет чай и тихо беседует, обсуждая, какую еще каверзу они выкинут, чтобы запутать Сашу Данич! И заметь, все ведь такие симпатичные люди! А мне среди них…

Я не договорила. Мне не хотелось признаваться в собственной слабости даже верному Пенсу!

Но он сам все понял. Вздохнул и притянул меня к себе.

— Сашка, — пробормотал он, гладя меня по волосам, как маленькую. — Это ведь просто временные неудачи. Я понимаю, тебе страшно. Но я теперь буду постоянно рядом с тобой. Не отойду ни на шаг. У нас еще есть время, есть еще этот Пряников. Может быть, он лишен рыцарских чувств. Возьмет и все расскажет!

— Если только этот Пряников не наш искомый убийца, — проворчала я.

На самом-то деле мне совсем не хотелось освобождаться из Пенсовых теплых и уверенных рук. И не так уж неприятно чувствовать себя маленькой девочкой, даже похожей на мальчика с шоколадкой!

Я ощутила странное чувство, будто Пенс неведомым, одному ему известным способом перекачал в меня свои собственные силы и свою спокойную уверенность.

Мы живы. Мы реальны. А тот человек, несмотря на то что создан из крови и плоти, как и мы, настолько заигрался, что перестал быть живым существом.

Он стал всего лишь фантомом!

* * *

Костя Пряников работал в престижном лицее. Кажется, этот лицей был с эстетическим уклоном. То есть с уклоном в сторону изящных искусств.