Жаворонок над полем - Анатолий Нутрихин

Но тут незнакомый парнишка, рыбачивший с приcтани, сел в привязанную к пристани лодку. Он подогнал ее к Мите и не без труда помого ему выбраться из воды и погреб к берегу...

В тот же день Деденко рассказал о случившемся Паше, а тот - Марьи Дмитриевне, которая пригласила сына кузнеца к себе домой, поцеловала и подарила новую сатиновую рубашку. С тех пор Фешка иногда наведывался на Большую Болотную: в семье Менделеевых его ждал радушный прием. Между ним и Митей постепенно установились приятельские отношения.

Митя тоже ходил к Кожевниковым: ему было интересно в кузне. Северьян разрешал гостю подержать инструмент, с помощью которого кузнец делал косы, серпы, подковы и все остальное, что нужно крестьянину. Северьян мог выковать все - от колесного обода до изящного браслета.

- Идем-ка в кузню, - и на этот раз предложил Фешка. - Батя новый горн поставил.

В глубине двора стояло низкое строение, похожее на баню. Когда Митины глаза привыкли к полутьме, он увидел горн с желтыми мехами, установленный рядом с приземистой, побелевшей от множества ударов наковальней.

- Вот это машина! - восхитился Митя, чтобы показать себя знатоком кузнечного дела.

- Еще бы! Отец за него кошель целковых отдал, - с горделивой ноткой в голосе ответил Фешка и разрешил покачать воздух.

Митя стал давить на рукоятку горна. Меха ожили, наполняясь воздухом. Менделеев постучал молотом по наковальне: металл отозвался глухим звоном. В Митиной голове возникла соблазнительная мысль:

- Скуем по ножику! Можешь?

- Батя не разрешает без него кузнечить. Повремени, говорит годок другой. Лучше пойдем в дом, покормлю тебя...

В избе на подоконнике алела в горшках герань. На кровати, за пологом из клетчатой сарпинки, высилась горка пышно взбитых подушек. Низ постели украшал кружевной подзор - рукоделие покойной Фешкиной матери: Аграфена умерла три года назад от воспаления легких. Северьян не спешил приводить в дом новую хозяйку. Еще не утихла горечь потери, да и опасался: не стала бы мачеха обижать мальчонку.

Кожевников - старший сам стряпал, стирал, доил козу. Ему пособлял Фешка. Они не торговались, кому что делать, а каждый старался, как мог. В избе было чисто, в печи всегда имелась еда.

Нашлось чем покормить и гостя-гимназиста. Из шкафчика, разрисованного красными петухами и синими веточками, молодой хозяин достал деревянные ложки. Напластал ножом хлеб. Извлек из печи чугунок с теплыми щами. Начали хлебать...

- Ты ешь быстрее, - поторапливал Фешка. - Надо на базар поспеть. Батя наказал деньги с пиленковского приказчика получить. Мы купцу два засова для амбара и тележные шкворни выковали. Получу плату - крючки рыболовные купим. У вас в гимназии все медленно едят?

Митя зачастил ложкой, поперхнулся. Приятель постучал его кулаком по спине, чтобы полегчало. Вскоре они вышли из дома. Фешка навесил на пробой замок, щелкнул ключом и спрятал его под крыльцо; на прощание погладил Жучку и проверил, надежно ли прикреплена к ошейнику цепь.

Большую Спасскую за разговорами отмахали незаметно. Раза два им повстречались знакомые мальчишки, постояли - поболтали. Когда поравнялись с острогом, Фешка возжелал поиграть на ближайшем пустыре в "бабки". Митя согласился. Залетала в воздухе бита... Менделеев играл в долг. Поначалу счастье улыбалось ему. Карман наполнялся бабками, но потом снова опустел. Заговоренная Фешкина бита сделала свое черное дело. Подошел еще один мальчишка.

- Знакомься, Митя. Яшка-музыкант, - сказал Фешка. - Свой в доску...

С приходом новенького Мите опять стало фартить. Но Фешка сгреб с кона кости и ссыпал в сумку. "Чего это он?" - недоумевал Менделеев. Но тут же понял причину такого поведения приятеля: раскрылись ворота острога, и из них вышла колонна арестантов, охраняемая конвойными.

Однообразная одежда делала острожных похожими. Но, присмотревшись было нетрудно заметить, что все арестанты - разные. В облике большинства из них чувствовались какая-то жизненная усталость и покорность судьбе. Были здесь и люди, несломленные жестокой долей. К ним принадлежал и молодой кандальник, шедший в первом ряду. В его рослой фигуре ощущались сила и уверенность в себе.

Фешка вынул из сумы полкраюхи ситного и, разломав на куски, сунул товарищам:

- Каторжным гостинец. Вперед, робя!

Не без опаски приблизившись к колонне, Митя протянул хлеб седенькому арестантику. "И за что таких сажают в тюрьму?" - удивился он. И тут увидел, как Фешка отдал ситный молодому кандальнику из первого ряда. А тот ему что-то сказал.

- Мелочь пузатая, отвали от колонны! - гаркнул фельдфебель. - Ухи оборву...

Острог был еще рядом, и старший из конвойных проявил рвение: авось, за ним наблюдает начальство. Вообще же, стража не препятствовала заключенным принимать подаяние. Она даже нарочно водила их по людным улицам, чтобы милостыня была обильнее: часть ее солдаты присваивали. Однако сейчас фельдфебель отпихнул Фешку от колонны:

- Убирайся!

- Не обижай дите. Осерчаем, - раздался голос молодого кандальника.

- Помолчи, Орлик, - оглянулся фельдфебель. - Вор - мне не указ.

- Чего такой сердитый, Матвеич? Или жена дома стружку сняла?

Острожные засмеялись. Колонна удалялась. Один из арестантов, обернувшись, крикнул:

- Спасибо, ребятушки!

- На работу их погнали, - сказал Фешка. - Они на Курдюмке плотину делают. Вторую неделю в холодной воде лазят.

Мальчики миновали рентерею - особое здание в кремле, предназначенное для хранения государевой казны. Спустившись по лестнице Прямского всхода, они прошли по Богоявленской улице к базару. Приближаясь к торговой площади, Митя спросил:

Слышь, конвойный арестанта, которому ты хлеб дал, Орликом назвал. Это тот самый разбойник, из леса?

Приятель помедлил с ответом, потом нарочитым тоном произнес:

- Послышалось тебе. Он его, наверное, олухом обругал или еще как... Орлика они, поди, под замком в камере держат, чтобы не утек.

- Из здешнего острога не сбежишь, - убежденно заметил Митя. - Самая надежная тюрьма в Сибири. Мне в классе Харя сказал. Он знает: у него отец в жандармах.

- Какой Харя? Я его видел?

- Наверное. Рыжий такой, вредный. Амвросин - его фамилия, жандармского поручика сын.

- При случае, Митяй, поговори с ним еще об остроге, про Орлика поспрашивай. На какие работы водят арестантов, сколько охраны бывает?

- Уговариваешь стать шпионом?

- Почему шпионом? Разведчиком...

- Ладно, Феша. Поговорю с Амвросиным, - Митя почувствовал себя приобщенным к чему-то важному, таинственному.

Они обнялись за плечи и так шли, потом, - держась за руки. Митя чувствовал теплую ладонь друга и радовался, что на свете есть человек, на которого можно положиться. Паша тоже надежен, но он - брат. А Фешка чужой, а вроде как родной. Здорово это! На свете жить легче, когда знаешь: есть друг.

17. Базар

Позади остался мост через Курдюмку. На улице сделалось оживленнее, катят экипажи, прогуливаются чиновники с женами.

- Смотри, Татьяна блаженная! - Фешка указал на молодую даму в черном салопе, шедшую вместе с другими женщинами, одетыми в темное.

- Видел я ее, - ответил Митя. - Ее фамилия - Земляницына, она у Фонвизиных бывает. Одни ее пророчицей считают, другие - юродивой. А по мнению мамы, Земляницына - просто несчастная. У нее муж-землемер умер. Она его очень любила. Вот от горя и тронулась ...

- Вдова в Подрезовке живет, - сказал всеведущий Фешка. - В дальней слободе. Я возле нее в лесу снегирей силками ловил, которые покрасивше, продал, а остальных отпустил.

За разговором мальчики незаметно дошли до базара, занимавшим почти всю площадь перед Захарьевской церковью. Двухэтажные каменные лавки и склады подступили к самой церковной ограде. Посередине площади - деревянный гостиный двор, торговые ряды под навесами. Над лавками броские вывески: "Шохин и компания", "Братья Худяковы", "Торговля колониальными товарами. Пиленков и товарищи"...

В будние дни торговлишка здесь не ахти какая, а в воскресенье - не протолкнешься, особенно, когда ярмарка. Сейчас не праздник, народа на площади мало, но есть. Бродит по базару крестьянский, рыбачий и охотничий люд. В глубине лавок приказчики бойко предлагают ткани, одежду, инструменты, конскую упряжь, свечи... Здесь же торгуют и съестным, пахнет корицей, гвоздикой, перцем, постным маслом - всего не перечислить...

В нескольких местах продают рыбу: свежую, соленую, сушеную. вяленую. Ловят ее в Иртыше, Тоболе, Оби, Сосьве, Туре и иных реках. Везут в Омск, Тюмень, Ялуторовск, Туринск, Екатеринбург, на уральские заводы и дальше - в Москву. В белокаменной лакомятся иртышской нельмой и сосьвинской сельдью. Едят и бранят тобольский посол, мол, архангельский лучше. Бранят, а едят... Митя и Фешка потолклись у рыбных прилавков, поглазели на груды нельмы, стерляди, щук, судаков, чебаков.. Ловят же люди!

Разбежались глаза мальчишек и в кондитерской. Пирамиды из пряников, конфетная гора, ряды затейливо украшенных пирожных, - при деньгах можно набить сластей полные карманы... Приятели купили баночку разноцветных, приятно пахнущих леденцов. Сладость во рту располагала к душевному разговору, и Митя сказал: