Гроза над океаном - Кэй Мортинсен

— Дура! — бросил Марио, когда она проходила мимо.

— Это ты рассказал ей обо мне! Свинья! — Пат смерила его взглядом, полным ненависти.

— Какого черта? Я никому ничего не говорил, — буркнул он.

Теперь это уже не имело значения. Ее узнали, и для всех она была женщиной, достойной презрения. Дешевкой. Скорее отсюда! Слай не должен видеть этого скандала. Ребенок не виноват. Господи, за что ей все это? Сознавая, что она стала причиной скандала, нарушившего печальную торжественность похорон, Пат склонила голову и почти побежала к своей машине сквозь презрительные взгляды.

Вдруг она услышала, как кто-то торопливо догонял ее. Она, затаив дыхание, настороженно прислушалась. Нет, не Марио, явно шаги женщины, но и не Мария — слишком тяжелый звук предполагал тяжелую обувь.

— Подождите, пожалуйста, подождите! — раздался задыхающийся женский крик.

Нет уж, дудки! Пат даже не оглянулась. Она жаждала покончить со всем этим, уехать и забыть все раз и навсегда. Она достаточно наслушалась оскорблений и больше не позволит ни членам семьи Бенционни, никому другому вторгаться в свою жизнь. Она ускорила шаги, почти побежала. Этот кошмар должен кончиться! Хватит! Единственное, что теперь нужно, — дойти до машины, посадить Слая и…

Ключ! Она не могла найти ключ.

— О Господи! Господи! — молила она в панике.

Теперь Пат услышала приближающиеся мужские шаги. Кто-то решительно шел по тропинке. Боже, кому она еще понадобилась?

— О небеса, помогите! — Дверь оказалась открыта. — Слай, не балуйся, милый, — шептала она, целуя сына в маленький нос, когда тот, упрямо сопротивляясь, бил ножками. Бедный мальчик, он не понимал, почему она так суха с ним. — Пожалуйста, не сердись. Я не могу больше выносить это. Мы должны уехать. — Она попыталась завести мотор.

— Теперь ты не можешь уехать. Ни ты, ни я. Заварила кашу, теперь расхлебывай! Святая Дева! Ты не понимаешь, что растревожила осиное гнездо! — взбешенно сказал подошедший Марио.

— Уходи! — крикнула Пат. — О, Слай, дай мне застегнуть ремень, — просила она.

— Пусти, мама, не хочу!

— Я займусь твоим сыном.

— Нет! — Она произнесла это на последнем издыхании, сражаясь с мальчиком, с автомобилем, со слезами. — Я уезжаю! — закричала она. — И не смей трогать ребенка!

— Успокойтесь оба, — твердо сказал Марио, и малыш вдруг затих и уставился на него серьезными недоумевающими глазами. Никто и никогда не разговаривал с ним резко, никто не кричал на него.

Эдди настойчиво требовал, чтобы их ребенок имел все, что захочет, и Пат старалась по возможности соединить свои идеи воспитания с требованиями мужа. Она считала, что дети нуждаются не только в любви и доброте, но и в строгом воспитании.

Марио с силой потянул ее за руку, стараясь вытащить из машины. Пат так устала от горя, слез и оскорблений, что у нее уже не было сил сопротивляться. Она вышла сама.

— Я сказал — ты пожалеешь о своем поступке! И, клянусь Богом, ты пожалеешь!

Патрисия пришла в замешательство от злости, которая исказила лицо Марио. Он просунул голову в машину, как будто хотел поднять Слая с сиденья…

— Почему ты такая упрямая? Почему выставила себя напоказ?

— Я не хотела этого. И… нет! Что ты делаешь? Не смей прикасаться к моему сыну! — в ужасе закричала Пат.

Желание защитить Слая было столь велико, что она почти оттащила Марио прочь от машины. Ее шляпка съехала, волосы разметались, выбившись из-под шпилек, и золотым потоком упали на спину. Внезапно похорошевшая, с пылающим румянцем на щеках она смотрела на него взглядом разъяренной тигрицы. И тут Пат почувствовала его оценивающий мужской взгляд, видимо, он сравнивал ее и безупречную Марию.

— Будьте вы все прокляты! — процедила она сквозь зубы. — И оставь малыша в покое. — В ее голосе послышались угрожающие нотки. — Только попробуй тронуть хоть волосок на его голове, — она жестом указала на сына, — и я… я убью тебя!

Марио удивленно приподнял брови.

— Ты пугаешь меня, — сказал он жестко. — Видимо, полагаешь, что я могу обидеть ребенка?.. — Он сжал губы от негодования.

— Я… я… Мне очень жаль, — пробормотала она в ответ, устыдясь своего порыва.

— Теперь я знаю, что ты думаешь обо мне. И это развязывает мне руки. Впредь я не собираюсь больше считаться с твоими чувствами. Скатертью дорога, можешь ехать…

— Именно это я и собираюсь сделать, — сказала она, но когда стала садиться за руль, он опять крепко схватил ее за руку. — Оставь же меня, наконец! — задыхаясь, почти истерично закричала она.

— Садись на заднее сиденье, я поведу машину.

— Ты? Это еще почему? — Ее глаза расширились от удивления.

— Потому, — произнес женский голос, тот самый, что несколько минут назад окликал ее, — что есть вещи, о которых нам просто необходимо поговорить. Не так ли, Марио?

Бенционни холодно взглянул на женщину.

— К сожалению, да. Хотя я предпочел бы не говорить о будущем. Но при данных обстоятельствах… Вы можете отправиться домой, — сказал он женщине, и в его голосе послышались металлические нотки. Воспользовавшись замешательством Пат, он подтолкнул ее в машину, сел сам и захлопнул дверь. Женщина стояла около машины и холодно смотрела на нее.

— Кто это? — спросила Пат.

— Моя… — последовало странное молчание, — моя мать.

Патрисия непроизвольно вжалась в сиденье, до боли стиснув руки, в ужасе от того, что так скверно выставила себя перед бабушкой Слая.

Она лихорадочно пыталась понять, что к чему. У нее был выбор: схватить Слая, прижать к себе и бежать куда глаза глядят. Но куда? Или сидеть смирно в надежде, что Марио все же доставит их в отель в Палермо.

Машина еле ползла по проселочной дороге. Оба напряженно молчали. Слай, который обожал ездить в автомобиле, забыл свои недавние огорчения и начал тихонько напевать. Он нежным тоненьким голоском выводил незатейливую песенку о маленьком-премаленьком паучке, весело похлопывая в такт ладошками.

Взглянув на Марио, Пат увидела, что он несколько смягчился от звуков песенки, суровая морщинка между его бровей разгладилась.

— Слушай, я не хочу ни с кем разговаривать. — Пат тронула Марио за рукав. — Ты просил меня не приезжать сюда, я не послушалась. Прости… Но я не желаю ни с кем общаться, мне это не надо, честное слово. Надеюсь… ты позволишь мне бежать из этого сумасшедшего дома?

— Нет, я не могу. — Это было сказано твердо, и желваки заходили на его смуглых скулах.

Резкий ответ опять заставил ее почувствовать себя пленницей. Что за глупые мысли лезут ей в голову? В конце концов это же нелепо, никто ей не угрожает. Наверняка в Сицилии не только мафия и вендетта.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});