Новая порода - Андрэ Нортон

И тут, к вящему удивлению Фуртига, Лили-Ха обратилась к нему с традиционным приветствием Пещер:

– Доброе утро тебе, и ясного следа воина.

– И тебе доброго утра, Выбирающая, – ответил он.

– Выбирающая? – с удивлением переспросила она. – А-а, я уже слышала это приветствие, воин. – Таков уж ваш обычай. Однако у нас обычаи иные. Если вы ищете Предка, то он здесь. Фоскатт, у тебя новая находка? – И Лили-Ха указала на коробочку в руках Фоскатта.

Фоскатт ответил приглушенно, словно защищался. Ах, как ему хотелось показать себя в глазах рожденной в Логовищах! Фуртиг сразу же понял его чувства.

– Нет, – ответил Фоскатт. – Эту штуку я использую уже давно. Видишь ли, Лили-Ха, даже мы, обычные разведчики, тоже кое на что способны.

– Здесь приветствуются любые знания, – отозвалась женщина и продолжила складывать новую ленту, чтобы придать ей крошечную форму.

В своей комнате Гаммаж оказался не один. Он сидел на одном из широких кресел, некогда принадлежавших Демонам, весьма неудобных для Народа, поскольку в нем можно было сидеть только забравшись с ногами.

Рядом с ним в том же кресле сидел здоровенный воин с разорванным ухом. Подбородок его украшал длинный шрам. Одна его рука покоилась на колене, а другой он все время жестикулировал во время разговора. Вместо ладони, покрытой шерстью, Фуртиг увидел металлическую сферу, заканчивающуюся длинными когтями. Сфера пристегивалась к культе ремнями. «Это Долар», – решил Фуртиг.

С другой стороны Предка сидела Выбирающая, явно рожденная в Логовищах. А по виду Долара сразу можно было определить, что он не из здешних мест. Шерсть Выбирающей была темная, с шелковым отливом, а шею украшали бусы из очень ярких камней. Причем натуральных, как и браслет на ее запястьях.

Оба даже не поприветствовали новоприбывших. Однако Гаммаж мяукающе воскликнул:

– Что же принес мне, Фоскатт? Похоже, тебе не терпится показать мне что-то новенькое!

– Да это же самая обычная коробочка, показывающая изображение, – вмешалась женщина. – Детская игрушка! Знаете, сколько у нас таких?!

К тайному торжеству Фуртига Фоскатт быстро перебил ее:

– Только вам неведомо пользование ею так, как это делает наш брат!

Гаммаж выскочил из кресла и подошел поближе.

– Ну и как он пользуется ею?

Фоскатт с Фуртигом сперва объяснили, а потом Фуртиг продемонстрировал это на деле. У него получились сразу два изображения. Сперва все присутствующие увидели Пещеры, а потом – Ю-Ла. Она сидела и связывала вместе какие-то узкие полоски, и Фуртиг никак не мог понять, зачем она это делает. По ее огорченному лицу было видно, что у нее ничего не получается. Но Гаммаж, увидев его занятие, громко сказал:

– Лоханна, погляди-ка, чем занимается эта женщина!

Лоханна долго всматривалась в изображение, затем спросила Фуртига с недовольством:

– Кто эта крошка? – и в ее вопросе Фуртиг ощутил беспокойство и нетерпение, и по его лицу стало видно, что он старается скрыть от всех нечто очень важное. К тому же он вспомнил, что обещал Ю-Ла передать просьбу Предку, и решил сделать это немедленно. И он снял с пояса сделанную ею сумочку.

– Это Ю-Ла из Пещеры Гаммажа. Эту сумочку она сделала сама. И она очень просила меня показать ее Гаммажу.

Гаммаж взял сумочку, повертел ее в руках, словно это было какое-то сокровище, потом протянул Лоханне. Та изучила ее с тем же вниманием, затем обратилась к Предку:

– Это дитя должно быть здесь, с нами, о, Старейшина. Она не рождена в Логовищах, но ты только посмотри, что она делает! Нет, ты только посмотри! – Она указала на изображение. – Она пытается перенять один из секретов Демонов, причем открыв его самостоятельно! Ну… пока у нее еще не все получается, но ведь она сама догадалась об этом! Да, наш старый добрый мир еще не совсем испортился!

– М-да, ты совершенно права. Надо попытаться доставить ее сюда, Лоханна. А теперь… – Гаммаж повернулся к Фуртигу. – Скажи-ка, как ты заставляешь коробочку показывать изображение того, что тебе хочется видеть?

– Не знаю… Ну… я начинаю думать… и появляется изображение того, о чем я думаю. Но стоит мне потом вспомнить увиденное, я начинаю думать о том, что эти из Народа выглядят не так, как я о них думаю. Возможно, коробочка показывает всего лишь то, чем они занимаются, когда я начинаю думать о них. Но я ни в чем не уверен, Предок. Не могу же быть уверенным в том, чем они занимаются на самом деле, когда я о них думаю.

По-видимому, Гаммаж тоже не соглашался с информацией, в которой был не уверен до конца. И он пристально посмотрел на Фуртига и спросил:

– Расскажи, как ты прошел сквозь Логовища.

Фуртиг довольно неохотно повторил свой рассказ. Тут в разговор вступил однорукий Старейшина.

– Ничего необычного здесь я не вижу. Нам известно, что некоторые из нас обладают способностью брать мысленный след…

– Однако Фоскатт говорил о другом, – произнес Гаммаж. – Фуртиг ведь не просто взял мысленный след. Он шел по следу совершенно незнакомого ему существа, он ориентировался на того, с которым ни разу не виделся. Поэтому вот что я скажу: талант Фуртига отличается от способности брать мысленный след. И если таким же талантом будет обладать его потомство, то в будущем нам это очень пригодится. Что ж, Фуртиг, твой брат по Пещерам не зря привел тебя ко мне, чтобы, не теряя времени, поведать нам о твоем новом умении. А что еще ты можешь увидеть? Может быть, Логовища?

Фуртиг взял коробочку. Изображение Ю-Ла исчезло в туманной дымке. Он задумался: а не представить ли ему какое-нибудь место – с Народом или без него? Он попытался вообразить камеру, где они томились с Фоскаттом, куда их бросили Крыстоны. Но коробочка оставалась тесной.

– У меня ничего не получается, – сказал он. – Я имею в виду представить место, где нет Народа, – обратился он к Гаммажу.

Гаммаж, похоже, был ничуть не разочарован.

– Выходит, твой талант связан только с живыми существами, – изрек он. – А теперь подумай о ком-нибудь, кого ты знаешь в Логовищах.

Фуртиг прикусил губу и задумался. И вдруг его осенило. Он понял, что сейчас его умение проявится и подтвердится, да еще как! Он вообразил себе второго стражника Крыстона, стерегущего его с Фоскаттом во время их пленения.

К его изумлению и радости туман в коробочке сгустился. И тут появилось изображение, правда, не очень отчетливое. Однако различные детали все-таки различить он сумел. Он заметил, что это поняли и наблюдающие за ним, поскольку они о чем-то оживленно заговорили, и в голосах их чувствовалось удивление.

Он увидел Крыстона. Но тот не стоял, а лежал на полу охранного помещения. Изображение было неясным, стертым, однако детали различить было можно. Нога Крыстона была придавлена огромным обломком стены, выбитом при движении Грохотуна. Тем не менее, Крыстон был еще жив; это было видно по его сверкающим красным глазкам, и еще Фуртиг увидел его открытый рот, жадно хватающий воздух, словно Крыстон звал кого-то на помощь, которая никогда не придет. Фуртиг подумал, что сотоварищи Крыстона бросили его на произвол судьбы, как никому ненужного калеку.

– Это же часовой Крыстонов! – вскричал Фоскатт. – Я его видел, черт возьми! Это он стерег нашу камеру! И еще это место… Мне его никогда не забыть…

Изображение поблекло, и сцена исчезла.

– Да, да, это один из стражников, что стерег меня! – кричал Фоскатт.

– Выходит, ты обладаешь возможностью брать след не только Народа, – произнес Гаммаж. – Да-а, эти коробочки с изображением могут сыграть важную роль. А если кто-нибудь еще научится пользоваться ими так же, как ты, – возбужденно говорил Гаммаж, – они станут куда-а более важным приспособлением, нежели детская игрушка. Лоханна, было бы весьма неплохо незамедлительно проверить тех, кто неправильно ими пользовался, чтобы потом узнать, думали ли о чем-либо, когда играли с ними, и не получались ли у них изображение того, о чем они думали в тот момент! Пусть даже они просто играли этими коробочками. И могут ли дети управлять тем, что они видели? Могут ли они управлять появлением изображения? Или такая способность дана только лишь немногим?

Тут снова вмешался воин:

– Разведчики! Надо собрать всех разведчиков и показать им, как пользоваться этими штуковинами! Надо показать им изображения. Тогда мы заранее будем предупреждены об опасности.

С этими словами он поднял искусственную руку и провел ею по подбородку.

Лоханна уже была возле двери.

– Я узнáю ответ на твой вопрос, старейшина, и сделаю это, как можно быстрее.

– Она очень хорошо разбирается в обучающих машинах, – обратился Предок к Фуртигу. – А единственное, чего мне хотелось иметь, это как можно больше записей.

Фоскатт заерзал на своем месте, но Гаммаж продолжал:

– Друзья мои, только не надо воспринимать мои слова, как сетования на ваши неудачные поиски. Никто из вас не знал, да и не мог знать о вторжении Крыстонов в наш сектор. Ведь никого об этом не предупредили. И помните, нельзя недооценивать этих вонючих тварей. Они плодятся с огромной скоростью, не то, что мы. Поскольку после зловещих экспериментов Демонов мы, Народ, перестали быть настолько плодовитыми. А все из-за заболеваний! И еще. Среди Крыстонов наблюдается прогресс. Постепенно они стали настолько умны, чтобы самостоятельно выискивать знания Демонов. А все потому, что при своем маленьком росте они способны проникать в помещения, куда не в состоянии попасть ни один из нас. А чтобы закрыть какую-либо часть Логовищ – об этом не может быть и речи. Помимо всего прочего, Крыстоны научились изобретать и расставлять весьма хитроумные ловушки. Но и мы тоже не лыком шиты, ибо у нас есть кое-какое оружие Демонов. Но, к несчастью, как и Грохотуны, оно не очень надежно и может выйти из строя в любую минуту. – Он покачал головой и продолжил: – Ну, а теперь самое главное. И… я бы сказал… Это прискорбно… Знания, расположенные в специальном отдельном хранилище, в настоящее время находятся на территории, куда проникли Крыстоны. И если они доберутся до этих знаний, то нам грозит огромная опасность. Поскольку я уверен, что даже среди Крыстонов могут оказаться такие, кто сумеет овладеть этими знаниями и умением! А у нас так мало времени, так мало времени!