Спецназовец. Шальная пуля - Андрей Воронин

Немногочисленные предметы верхней одежды и смена белья отправились в шкаф; туда же Юрий поставил футляр с разобранной винтовкой, которую около года назад подарил ему все тот же Расулов. Не так давно этот подарочек едва не сослужил Юрию дурную службу, но все хорошо, что хорошо кончается. Стрелять из винтовки Якушев не собирался – по крайней мере, пока, – но не оставлять же ее в квартире, которая стараниями специализирующихся на ремонтных работах земляков уважаемого Магомеда вот-вот превратится в проходной двор! Доверие доверием, но оружие требует строгого соблюдения некоторых правил, и одно из них таково: никогда не оставляй свой ствол без присмотра там, где он может попасть в чужие руки.

Вслед за футляром из сумки появился увесистый «Стечкин» – громоздкое, уже слегка морально устаревшее, но проверенное и надежное оружие спецназа. Проверив обойму, Юрий поставил пистолет на предохранитель и засунул сзади за пояс джинсов, прикрыв сверху свитером. При этом он мысленно похвалил себя за предусмотрительность, с которой на время пути оставил оружие в сумке: волоча гостя вверх по лестнице, «абреки» Расулова ненавязчиво, будто бы невзначай, ощупали его чуть ли не с головы до ног. Целиком одобряя их действия и отдавая должное их профессионализму, прежде времени раскрывать перед ними карты Юрий не собирался: возможно, Расулов не ошибся, подозревая кого-то из своих людей в предательстве.

Закурив новую сигарету, Юрий подошел к окну. Окно выходило на улицу, позволяя в полной мере насладиться архитектурными изысками, которыми изобиловал расположенный через дорогу особняк. Расулов не солгал: место здесь было весьма и весьма приличное, и не хотелось даже приблизительно прикидывать, в какую сумму обошлась уважаемому Магомеду эта подмосковная недвижимость. А уж гадать, откуда у него такие бешеные деньги, и вовсе не стоило: попытка найти ответ на этот вопрос могла скверно отразиться на здоровье излишне любопытного гостя.

На подъездной дорожке перед воротами гаража соседнего коттеджа стоял, сверкая черным лаком и хромом, роскошный «бентли». На проезжей части перед тем же коттеджем, почти точно напротив окна, у которого стоял Якушев, забравшись двумя колесами на тротуар, торчала еще одна машина – забрызганная грязью темно-синяя «Волга» с тонированными стеклами. Водительское окно было приоткрыто где-то на два пальца, и из щели, клубясь, выплывал табачный дым. Расулов не ошибся: его действительно пасли, не особенно при этом скрываясь.

Юрию показалось, что в темной щели приоткрытого окна что-то блеснуло вороватым стеклянным блеском. Он задернул полупрозрачную тюлевую занавеску и отошел от окна.

Магомед Расулов приобрел этот дом около двух месяцев назад, и поначалу все было спокойно. Время от времени в гостевом флигеле останавливались его земляки, приезжавшие в Москву по делам. Двери этого дома всегда были для них открыты, невзирая на то, что Расулов приехал сюда, фактически спасаясь от мести кровников. Приходилось признать, что в жизни по законам шариата есть определенные преимущества: русский человек, оказавшись в такой ситуации и ведя себя подобным образом, не прожил бы и двух дней. Но Расулов своих гостей не боялся, а если в глубине души и побаивался, то умело это скрывал. Ход его рассуждений был прост и понятен: если убийца проникнет в дом под видом гостя и вероломно убьет хозяина, это будет уже не ритуал кровной мести, а подлое кровавое злодеяние, которое покроет несмываемым позором и убийцу, и всех его родственников и потомков до седьмого колена. Тот, кто на это отважится, автоматически поставит себя вне закона, и любой из его земляков и единоверцев почтет своим священным долгом убить его, как собаку. При всей своей архаичной наивности такая позиция себя целиком и полностью оправдала – за два месяца гостевой флигель в общей сложности простоял пустым от силы трое суток, но уважаемый Магомед до сих пор оставался целым и невредимым.

В город Расулов выезжал редко, стараясь оставаться внутри охраняемого, обнесенного высоким кирпичным забором периметра. При этом, по его собственному признанию, всерьез покушения на себя он не опасался: кровники терпеливо ждали его дома, в горах, и, если бы не острая необходимость завершить некоторые начатые, крайне важные дела, он не стал бы от них бегать.

Юрий, разумеется, не дал ему отделаться столь расплывчатой формулировкой и потребовал уточнить, что это за важные дела. Оказалось, что Расулов взвалил на себя задачу, которая Юрию, лично, казалась заведомо невыполнимой. Он намеревался воспользоваться своим пребыванием в Москве, чтобы при посредничестве небезызвестного бизнесмена и политика Игоря Шапошникова, своего старого, еще времен афганской войны, друга и сослуживца, провести ряд кулуарных, строго конфиденциальных встреч с представителями московских деловых и политических кругов. Этот чудак всерьез вознамерился убедить хотя бы некоторых из них поспособствовать началу переговорного процесса о мирном выходе республик Кавказа из состава Российской Федерации.

«А ты хват, уважаемый, – высказался по этому поводу Якушев. – Уж не метишь ли ты в кресло президента независимого Дагестана?» – «Если народ возложит на меня эту обязанность, я ее приму, – получил он вполне прогнозируемый ответ. – Только не думай, что это должность, о которой стоит мечтать. Тому, кто ее займет, не позавидуешь. Что у нас есть, если разобраться? Немножко моря, немножко камней, чуть-чуть нефти, много чистого горного воздуха и незавидная репутация. Сейчас мы интересуем международное сообщество только как козырь в переговорах с Россией, по какому бы поводу они ни велись. А отделившись от России, мы станем вообще никому не интересны. Нам придется научиться разумно распоряжаться тем немногим, что у нас есть, и при этом не передраться друг с другом из-за этих жалких крох. Но об этом пока рано говорить. И, если хочешь знать мое мнение, это вряд ли вообще когда-либо произойдет». – «Тогда зачем огород городить?» – «Начало переговоров само по себе ослабит позиции тех, кто призывает народ к войне, – сказал Расулов. – Мы выбьем из их рук знамя борьбы за независимость и веру, вместо оружия дадим в руки рукоятки плуга и мастерок каменщика. Они окажутся в крайне незавидном положении: работать не хочется, мир им не нужен, а воевать не с кем и не за что». – «Так уж и не за что, – усомнился Юрий. – За торжество ислама, поголовное истребление неверных и установление всемирного халифата, например. Уж кто-кто, а ты-то должен помнить, что контртеррористическая операция в Чечне началась после того, как они напали на Дагестан. Устроить под боком у России большую, никем не контролируемую базу международного терроризма – вот что ты предлагаешь, уважаемый. Месяца не пройдет, как посреди Махачкалы начнет строиться особняк