Я болею за «Спартак» - Михаил Ромм

Старостины — из племени настоящих спортсменов. Спортивным духом отличается и дружная, сплоченная команда «Спартак». В тяжелые годы, когда после выигрыша дубля она скатилась из-за смены поколений чуть ли не на последнее место, в ней не было дезертиров.

Мне вспоминается характерный эпизод. Ранней весной 1936 года на стадионе (ныне «Локомотив») в Черкизове шла встреча на первенство Москвы. Играли «Спартак» и «Динамо», трибуны, как всегда, были переполнены. Три месяца назад сборная из лучших игроков этих двух команд выступала в Париже против профессионального клуба «Рэсинг». В воротах сборной стоял запасной спартаковский вратарь Акимов, даже в Москве ни разу не игравший в больших матчах. Акимов сыграл великолепно. Это был его «большой» день, когда неожиданно раскрылся его замечательный талант. Парижская печать сравнивала его с лучшими вратарями мира — Хиденом, Заморрой, Планичкой. И вот теперь, в ранний весенний день, москвичи увидели в воротах «Спартака» этого новоявленного соперника Заморры и ждали, чтобы он показал свое искусство.

Поначалу все шло хорошо. Атаковали спартаковцы и забили два гола в ворота «Динамо». Но вот один из динамовских нападающих издалека пробил по воротам «Спартака». Под пристальным взглядом десятка тысяч зрителей Акимов каким-то угловатым, неловким движением потянулся к мячу и... не дотянулся; мяч, совсем не трудный, оказался в сетке. Еще пять мячей вынул до конца встречи из своих ворот Акимов, один из них прошел у него между ног.

Было ясно — молодой вратарь играл в полушоковом состоянии. Там, в Париже, он был всего лишь запасным вратарем, из-за болезни основного занявший его место, а с запасного и взятки гладки. Здесь, в Москве, он держал экзамен «на Заморру» и, неопытный, необстрелянный, не выдержал тяжелой психической нагрузки.

После игры я прошел в раздевалку «Спартака». Акимов стоял у окна, судорожно охватив руками батарею отопления, прильнув щекой к подоконнику — воплощение беспредельного, безграничного отчаяния. Никто его не утешал и никто не бранил. Игроки раздевались, принимали душ, растирались полотенцами, прихлебывали холодный чай с лимоном, перекидывались репликами, подначивали друг друга, смеялись, вспоминали эпизоды только что сыгранного соревнования. Ни слова не было сказано об Акимове. Могло показаться, что сегодняшняя игра ничем не отличалась от многих других, сыгранных «Спартаком». Это была великолепная симуляция: спартаковцы, щадя Акимова, искусно скрывали едкую горечь поражения. А несчастный Акимов все еще обнимал руками батарею.

Я уже искал слова утешения, но тут послышался спокойный голос Николая Старостина:

— Хватит переживать, Анатолий, не последний раз играешь. Ступай в душ, игроки уже одеваются.

«Не последний раз играешь»... Умные слова: в них был как раз тот подтекст, который в эту минуту был нужен. «Не последний раз играешь» — значит, не все еще потеряно, значит, не выгонят из команды, дадут возможность искупить вину. Половину невыносимой тяжести снял Старостин этими словами с души молодого вратаря. Акимов отлепился, наконец, от батареи, сел на скамью и стал стаскивать свои вратарские доспехи.

Спартаковцы в этот день потерпели на поле тяжелое поражение, но зато одержали в раздевалке великолепную победу: спасли товарища от душевной травмы. Акимов не остался в долгу: много лет он блестяще защищал ворота «Спартака», его искусство не раз спасало команду от поражений в самых трудных, решающих соревнованиях.

11

Жупел № 2. — Куар забивает решающий гол. — Советский футбол вступает в пору зрелости. — Первый чемпион Советского Союза и первый обладатель кубка. — Футбольный клуб на северной трибуне. — В редакцию «Красного спорта» приходит Иван Поддубный. — Мой последний футбольный матч.

Встреча сборной «Динамо» — «Спартак» с чемпионом Франции «Рэсингом», происходившая в Париже 1-го января 1936 года, превратилась для парижан в главный новогодний аттракцион. В течение нескольких дней до соревнования толпы болельщиков держали в осаде кассы стадиона «Парк-де-Пренс».

«Рэсинг», недавно вернувшийся из Лондона, где он сыграл вничью с знаменитым «Арсеналом», представлял собой типичную профессиональную команду эпохи футбольного «экспорта-импорта». Ее основу составляла Франция с колониями: четыре коренных француза, высокий, худощавый сенегальский негр защитник Диань и центральный нападающий стройный светловолосый алжирец Куар. Англия и Югославия были представлены полусредними — маленьким кривоногим Кеннеди и рослым, сильным Живковичем. Германия «делегировала» второго крайнего защитника Шмидта. Стержнем команды были австрийцы: вратарь Хиден, которого многие считали лучшим вратарем мира, и центральный защитник Жордан. Тренировал команду для встречи с нашими игроками английский тренер Кемптон, специально приглашенный хозяином «Рэсинга», крупным промышленником Бернаром Леви из Лондона. Леви сделал все, чтобы его «мальчики» не ударили лицом в грязь. Словом, этот жупел был куда грознее, чем скромная «Жиденице».

Сборная «Спартак» — «Динамо» не обманула ожидания парижан: она играла великолепно, показала футбол высокого класса, имела почти все время территориальное преимущество и... проиграла со счетом 1:2. Что-то странное, необычное для наших футболистов было в ходе игры: причины проигрыша так и остались для них неясными.

«На половине поля «Рэсинга» тесно. На нашей половине свободно», — пишет, вспоминая об этом соревновании, Андрей Старостин. — «У меня впереди лишь два края и Куар. Оба инсайта оттянуты назад. Однако странная вещь: мы нападаем чаще, а моменты атаки острее у них. В чем же дело? Почему то Куар, то Вейнант, то Мерсье так неожиданно и как-то легко, как нож масло, проходят нашу защиту?»

Дело было в том, что советские футболисты впервые столкнулись с жупелом № 2 — тактической системой «дубль-ве».

Теперь ее знает каждый новичок, тогда она была новинкой. Ее вызвала к жизни новая редакция правила «вне игры», принятая в 1925 году.

По старой редакции этого правила игрок, принимая мяч от партнера, должен был, чтобы не оказаться в положении «вне игры», иметь перед собой не меньше трех противников. Пользуясь этим, один из защитников играл обычно далеко впереди, почти в линии полузащиты, заставляя нападающих другой команды оттягиваться назад, чтобы не оказаться «вне игры». Второй защитник — по современной терминологии «чистильщик» — оставался сзади на случай прорыва.

Заметим, что такое расположение игроков носило название «пять в линию», название не совсем точное, так как нападающие почти никогда не располагались шеренгой поперек поля, а играли в разных вариантах: с оттянутыми назад или с выдвинутыми вперед полусредними, или же с оттянутыми назад центральным нападающим.

Широкие права защитников постепенно создали явный перевес обороны над атакой, брони над снарядом. Футболу стала грозить «ничейная смерть». Кроме этого, маневры опытных и сыгранных между собой защитников вынуждали судью тридцать-сорок раз на протяжении соревнования останавливать игру и назначать свободные удары за нарушение правила «вне игры». Футбол стал зрелищно скучным.

Все это и вызвало изменение правил. Теперь, чтобы при приеме мяча от партнера не оказаться в положении «вне игры», достаточно было иметь впереди себя не трех, а всего двух противников, включая вратаря. Поэтому продвижение вперед одного из защитников уже не заставляло нападающих другой команды отступать. Они могли спокойно оставаться за его спиной и ждать там мяча. Пришлось перестроить всю систему защиты. Центральный полузащитник оттянулся назад и превратился в центрального защитника. На его обязанности было закрывать самую опасную зону — пространство перед воротами. Крайние защитники стали держать крайних нападающих противника, полузащитники — полусредних. Нападение играло с оттянутыми назад для связи с полузащитой полусредними. При новой расстановке игроков команда представляла собой как бы две английские буквы «дубль-ве» — одна из них была повернута «вверх ногами»: отсюда и название системы.

Всего этого не знали наши игроки. Центральный полузащитник Андрей Старостин держался, как всегда, впереди, защитники Александр Старостин и Корчебоков прикрывали ворота каждый со своей стороны, и Куар, Мерсье и Вейнант легко проникали в коридор между ними.

Так встала перед советским футболом задача освоить новую тактическую систему. Без этого нечего было и думать о международных победах.

Перестройка затянулась. Во-первых, ни наглядный урок на футбольном поле, ни лекция Кэмптона на другой день в отеле «Кавур» не убедили наших игроков в преимуществах новой системы: она казалась чересчур защитной, они еще не уловили ее тесную связь с новой редакцией правила «вне игры», слишком еще прочны были навыки прежней системы «пять в линию», в течение многих лет царившей во всех странах, где играли в футбол. Нужен был второй, еще более наглядный урок, который преподали через год футболисты Басконии. Во-вторых, чтобы внедрить «дубль-ве», надо было сначала покончить со сборными командами, этими футбольными однодневками, и перейти к клубным командам со стабильным составом, с хорошими условиями для тренерской работы, а также к твердым календарям розыгрышей первенства.