В шкуре зверя - Татьяна Смирнова

От каравана отделились темные точки. Стремительно приближаясь, они превращались во всадников в сверкающих кольчугах.

– Помощники сраные, – в сердцах выдавил Йонард, заметив приближающихся алан.

Замешкавшись всего на несколько секунд, проводник упустил из виду бандитов. Он спрыгнул с застывшего верблюда, но было уже поздно. Торопливо навьючив добычу, синеносый вскочил в седло. Лошадь тонко заржала и двумя скачками вынесла его из схватки.

Йонард подскочил к убитому разбойнику, рванул копье окрашенное кровью и торопливо оглянулся. Зикх сидел на песке, зажимая раненную руку. Лошади уносили разбойников прочь. Три фигурки быстро уменьшались и вскоре исчезли совсем. Охрана опять опоздала.

– Трое! – рявкнул Йонард. – Хрофт! Трое ушли!

– Двое, – спокойно поправил его Зикх, – третий унес в боку мой кинжал. До заката он не доживет. А может, и мы не доживем…

Ритул со стоном шевельнулся. Йонард с недоумением посмотрел на небо и враз помрачневшего Зикха. Прислушался.

Тонкий, почти на грани осязаемости, а не слуха, холодно-звенящий звук заставил нервы ответить такой же нестерпимо противной дрожью. Он словно свивал из воздуха невидимые струны, которые соединяли между собой и небо, и землю, и людей, затерянных в песках между землей и небом.

Золотые нити текучего песка, серебряные струи ветра, еще теплого, но уже остывающего на лету.

И эта чарующая мелодия, повторяющая одно и то же, одно и то же… «Песня Блуждающих Душ», – что-что, а уж ее Йонард узнал бы, даже оглохнув. Переспрашивать Зикха варвар не стал. Не имело смысла. Он понял, что имел в виду купец, говоря об этом. Небо над их головой темнело. Стремительно и неотвратимо. Беспощадно. Попавшему в такую переделку впервые, могло показаться – безвозвратно.

– У нас мало времени, – движения Йонарда были быстры, но точны.

– Стой! – его зычный окрик и в другое время мог производить такое же магическое действие на людей и животных. Теперь же караван остановился так, точно он врос в землю на этом самом месте. Те, кто уже не в первый раз оказывались в подобном положении, тут же начали укладывать верблюдов, лошадей, накрывая им головы попонами. Паланкин казался не совсем надежной защитой. Поэтому к нему со всех сторон кинулись охранники, таща на себе все кошмы и попоны, которые еще могли пойти в дело. Зикх внимательно осмотрелся по сторонам, не было спешки и суматохи, каждый знал свое место и то, что он должен сделать. Он знал, с кем идет в пески.

Не успела бы догореть и самая короткая травинка, как от каравана на поверхности песков осталось несколько лишних барханов. «Странно, – подумал про себя Йонард, – не слышно ни одного взвизга, точно и нет в караване женщины. Или она не такого нрава, чтобы устраивать переполох, когда дело действительно принимает серьезный оборот». Перед тем как самому накрыть голову попоной, Йонард еще раз взглянул в ту сторону, откуда впервые донеслась до них Песня Блуждающих Душ. Темнота стала выпуклой, нависла над еще не поглощенной ею пустыней и протянула к ней свои гибкие, жадные руки. Нет, то не руки, а гигантские черные вихри, исполинские колонны, постоянно меняющие свою форму, то замирающие на мгновение на одном месте, то в один миг преодолевающие расстояния не одного дня пути. Встревоженное ржание лошадей и рассерженный рев верблюдов неожиданно смолкли, и эта тишина стала действительно угрожающей. Йонард едва успел спрятать голову, как тут же почувствовал, что не может дышать от навалившейся на него тяжести.

Сухой песчаный дождь обрушился на людей и животных. Ливень, но не животворящий, а убивающий все живое. Но не навсегда. Прошло совсем немного времени – и все успокоилось.

Йонард шевельнул могучими плечами и с некоторым усилием освободился из-под верблюжьей попоны, на две ладони засыпанной песком. Волосы германца потеряли свой природный светлый цвет, и сделались темно-рыжими. Всколоченные брови топорщились, как иглы рассерженного ежа. Варвар сел и принялся ожесточенно отплевываться. Верблюд, которого ничуть не обеспокоила песчаная буря, смотрел на германца внимательно, пытаясь сообразить, чем же тот занят. Наконец ему показалось, что он это понял. Верблюд неторопливо, с царственным достоинством встал, встряхнулся, обдав Йонарда тучей пыли, и величественно плюнул.

– Да, приятель, – кивнул германец, – у тебя получается лучше. Тут с тобой не поспоришь.

* * *

Минула четверть луны, когда на горизонте показались темные точки, которые через две-три лиги должны были превратиться в цветные башни Хорасана. Долгий путь наконец-то приблизился к благополучному концу. Гортанными выкриками понукая верблюдов, Йонард и Зикх взобрались на песчаный горб и замерли, всматриваясь вдаль. То, что темнело, едва возвышаясь над волнами желтого песка, не могло быть ничем иным, кроме городского вала.

– Наконец-то добрались, – облегченно выдохнул Зикх, утирая потное лицо.

– Я же обещал, – невозмутимо проговорил северянин, искоса поглядывая на купца. – Тебе, Зикх, не в чем меня упрекнуть, а потому – давай деньги.

– Но мы еще не в городе.

Германец грозно свел брови над заледеневшими серо-зелеными глазами.

– Разговор был о башнях, вот они.

Германец не угрожал, но у Зикха отчего-то захолодели лопатки.

– Не будем ссориться, – торопливо проговорил он, доставая из переметной сумы увесистый кошель.

Йонард протянул руку, и пальцы ощутили сквозь тонкую материю тяжелые кругляши.

– Золото… – с наслаждением изрек купец, придав особую значимость своему жесту.

– Золото – это, конечно, хорошо, но, впрочем, какая разница, я бы и на серебро погулял неплохо, – тоном видавшего виды человека молвил германец.

Он уже собирался спрятать кошель за пазуху и вежливо распрощаться, как вдруг внимание его привлек яркий отблеск в песках. Он привстал, щурясь.

– Всадники.

– Что? – вроде бы не расслышав, переспросил Зикх.

– К нам приближаются всадники, – повторил Йонард, – и мне это не нравится.

– Ну, наконец-то, – с облегчением вздохнул купец и успокоил Йонарда: – это свои.

Следуя за Зикхом, германец спустился вниз, к каравану. Но что-то внутри, какое-то неясное предчувствие говорило ему, что ждать приближения этих неизвестных всадников – самое распоследнее дело из всех, которые он когда-либо поделывал. Хотя и убегать, не разобравшись от чего бежишь, тоже было не в его характере. Однако сколько не думал Йонард о том, кто же мог так уверенно, по-хозяйски приближаться к каравану Зикха, ничего в голову не пришло. Оставалось одно – ждать.

В раскаленном воздухе появились клубы серо-коричневой пыли. Казалось, облако опустилось на землю и, изменяя окраску, медленно покатилось вперед. Всадники были еще далеко, но глухой топот копыт уже достиг каравана. Земля дрожала пока еще не слишком заметно, но вскоре даже самые тугие на ухо различили эту дрожь – явный признак приближающейся конницы. Всадники вылетали из тучи пыли, словно сверкающие стрелы. Сначала Йонард различал лишь передние шеренги, но по мере их приближения вырисовывались и остальные. Солнечный свет играл на островерхих шлемах, и они нестерпимо вспыхивали, начищенные, видно, для пущего страха.