Рейтинговые книги
Читем онлайн Любовные утехи богемы - Вега Орион

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 82

В один из вечеров, когда удача ему улыбалась, он вышел из-за 113-го стола, самого известного игорного стола Галереи де Валуа, держа в руках шляпу. Она, словно корзина, была доверху наполнена золотыми монетами (он всегда складывал туда свои деньги, если кошелек оказывался слишком маленьким). Его тут же окружил рой девушек. Под давлением тяжелого золота шелковая подкладка его шляпы прорвалась, и луидоры рассыпались по земле. И тотчас, словно бабочки на весенний цветок, горячие и нежные губы прильнули к его лицу; однако предпочтение главным образом пало на его веки. Когда он, наконец, снова смог видеть то, что его окружало, ему пришлось признать, что единственной целью девушек было завладеть частью его выигрыша.

Он не принадлежал к числу мужчин, которые стыдятся того, что оказались объектом подобного ограбления, — не скрывая смеха, рассказывал об это происшествии. И действительно, девочки — это всего лишь девочки, хотя они и обладают незаменимым качеством — оказываться всегда там, где они нужны. Чтобы утешиться, нет ничего лучше честной, добропорядочной женщины.

Среди лекарств Пале-Рояля были и такие, которые стоили всех самых прославленных курортов.

Руссо в Венеции

Свои любовные связи в Венеции не скрывали, демонстрируя их без особой сдержанности и излишней похвальбы. Важная персона в городе брала с собой в гондолу куртизанку, чтобы затем присоединиться к ней после мессы в церкви Сен-Марк; другое значительное лицо, знаменитый прокурор, публично обменивался через окно колкостями и игривыми фразами с известной шлюхой, которая жила напротив него. Ни один муж не видел никаких трудностей в том, чтобы сказать своей жене, что идет обедать с куртизанкой, и его жена посылала с ним все, что было необходимо для удовольствия. Впрочем, женщины умели возмещать свои убытки, и, что бы мужья ни делали, спокойно терпели. Е donna maritata, эта фраза извиняла все. Свобода нравов не останавливалась даже перед дверями церквей. Не было ни одной образованной религиозной женщины, которая не имела бы любовника. Как рассказывал Шарль де Бросс, в начале XVIII века, во время его приезда, между всеми монастырями разгорелся спор из-за права предоставить новому нунцию любовницу. В защиту молодых монахинь нужно сказать, что большинство из них были заточены в монастырь силой.

Сироты и подкидыши воспитывались в специальном заведении, где их обучали музыке и пению. Из этого заведения они выходили только для того, чтобы выйти замуж или отправиться в монастырь. Для преступных личностей не составляло никакого труда остановить свой выбор на одной из девочек, находящихся в таком идеальном силке, и, закармливая их сладостями, задаривая безделушками, ждать, когда они достигнут половой зрелости. Они поют, как ангелы, докладывал Бросс одному из своих друзей, «и играют на скрипке, флейте, органе, гобое, виолончели, фаготе, и, коротко выражаясь, нет такого большого инструмента, который мог бы их испугать».

По словам Жан-Жака Руссо, который примерно в то же время регулярно посещал вечерние службы в церкви Мендиканти, эти молодые хористки не обладали той красотой, которую он надеялся увидеть. По крайней мере, те, которых ему представили во время небольшого обеда, устроенного по его просьбе. Как он сам выразился, это были уроды, чья уродливость не исключала очарования. Что скрывалось за этим лицемерным фасадом? Если верить Шатобриану, который, как известно, не любил Руссо, то вместе с его другом Каррио они собирались на общие деньги воспитывать маленькую девочку, расположение и слезы которой они должны были разделять между собой. Что же было на самом доле? Боязливый и осторожный Руссо воспользовался этой возможностью, или же он просто удовольствовался позицией наблюдателя? Одно можно утверждать с уверенностью: вечера, когда Жан-Жак вместе со своими друзьями встречался с этими девушками под предлогом наслаждения их пением и игрой, были достаточно многочисленными; в частности, такие встречи проходили у некоего Фагоа-ги, испанца, содержавшего Беттину, любезную и очаровательную танцовщицу, шассе-круазе и шассе-баттю которой вносили разнообразие в ночные бдения этих господ.

«Я всегда испытывал отвращение к публичным женщинам, а в Венеции только они были мне доступны…» В этой фразе весь Руссо, который признается, что за все время его годичного пребывания там он занимался сексом лишь два раза, да и то — в исключительных случаях. Как и следовало ожидать, эти две возможности возникли не иначе, как по воле друзей. Никогда по своей собственной инициативе он не осмелился бы на такое бесстыдство. «…Вследствие непоследовательности, которую мне самому трудно понять, я в конце концов поддался уговорам, вопреки своей привычке, своему сердцу, разуму, даже против своей воли, исключительно по слабости, из стыда высказать боязнь и, как говорят в той стране, per non parev troppo coglione[4]. Padoana[5], к которой мы отправились, была довольно хороша собой, даже красива, но не той красотой, какая нравится мне. Доминик оставил меня у нее. Я велел подать шербет, попросил ее спеть и через полчаса решил уйти, оставив на столе дукат; но на нее напала странная щепетильность, не позволявшая взять деньги, не «заработав» их, а на меня — странная глупость устранить повод для этой щепетильности. Я вернулся во дворец до такой степени уверенный в беде, что первым моим шагом было послать за врачом, чтобы попросить у него лекарства. Ничто не может сравниться с нравственным мученьем, которое я испытывал в течение трех недель, хотя никакой действительный недуг, ни один видимый признак не оправдывал моих опасений. Я не мог себе представить, чтобы можно было выйти из объятий падуанки безнаказанно».

Второе приключение создало для него другие заботы. Капитан Оливе, который командовал торговым кораблем, шедшим из Марселя, вследствие драки получил предписание не выходить в море. Это грозило судовладельцу катастрофой, и Руссо, который исполнял обязанности секретаря французского посла, взялся уладить этот инцидент. Чтобы отблагодарить его за оказанную услугу, вежливый капитан подарил ему ночь с Джульеттой, двадцатипятилетней брюнеткой, настолько же живой, насколько и очаровательной. Будучи, несомненно, осведомленной об особенностях характера своего клиента, она при первой встрече сделала вид, что перепутала его с другим человеком, директором тосканской таможни, который ее безумно любил. Он напомнил ей его настолько, что она тут же заявила, что желает взять его с собой и любить вместо того, за кого она его приняла.

Увы! Весь этот очаровательный обман оказался бесполезным, так как в тот самый момент, когда Руссо должен был овладеть этим дорогим подарком, женщиной, более свежей, чем монастырские девственницы, более живой, чем красавицы из сераля, и более возбуждающей, чем гурии, Жан-Жак, который «по своей природе не был создан для наслаждения», потерял всю свою мужскую силу. Ноги были скованы, на лбу выступил пот, и все усилия не приводили ни к чему. «Джульетта, для которой это было, конечно, совсем новым зрелищем при подобных обстоятельствах, первую минуту была в недоумении; обойдя комнату и, взглянув в зеркало, она поняла, что отвращение не играло роли в такой причуде, а глаза мои подтверждали это. Ей нетрудно было излечить меня и стереть следы моего маленького позора; но в это мгновение, когда я готов был замереть от восторга на этой груди, которая, казалось, впервые испытывала прикосновение мужских губ и рук, я заметил, что у нее один сосок меньше другого. Я прихожу в ужас, рассматриваю и, мне кажется, вижу, что этот сосок и сформирован не так, как другой. И вот я ломаю себе голову, как можно иметь неправильный, уродливый сосок; и уверенный, что это связано с каким-то важным природным недостатком, беспрестанно переворачивая эту мысль в голове, я вижу ясно как днем, что под видом самой очаровательной женщины, какую я мог себе представить, я держу в объятиях какое-то чудовище, отверженное природой, людьми и любовью, и дошел в своей глупости до того, что заговорил с ней об этой странной особенности. Она приняла это сначала как шутку и, по своему игривому характеру, стала говорить и делать такие вещи, что я готов был умереть от любви. Но, храня в душе беспокойство, я не мог его скрыть, и, наконец, Джульетта покраснела, оправила корсаж, поднялась и, не говоря ни слова, стала у окна. Я хотел встать около нее — она отошла, села на кушетку, поднялась через минуту и, прохаживаясь по комнате с веером, сказала мне холодно и презрительным тоном: «Джанетто, lascia le donne е studia la matematica» [6].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 82
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Любовные утехи богемы - Вега Орион бесплатно.
Похожие на Любовные утехи богемы - Вега Орион книги

Оставить комментарий