Прости меня, Кэрол! - Фрида Митчелл

— Что ж, тогда будем терпеливы и подождем, пока ты не скажешь мне, что возненавидишь себя, если немедленно не отдашься мне.

— А если я никогда этого не скажу?

— Скажешь, кареглазая. Мы потеряли много времени, но у нас его пока хватает. Что бы ни было между нами раньше, оно не умерло. Просто стало сильнее.

Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Знаешь, как ты прав? Но любовь лишь с моей стороны, с твоей одно влечение, а значит, ты смертельно опасен для меня. Я стану твоей рабыней, если позволю тебе одержать верх.

Она выживет, если не допустит этого. Если она сдастся, все будет кончено. В один прекрасный день она ему надоест, и Рой Стюарт отбросит ее, как старую вещь, как ненужную тряпку, он ведь уже все сказал по поводу дурацких клятв и несбыточных обещаний.

На ее стороне только один козырь — она умеет отказывать ему, а такие как Рой Стюарт, к этому не привыкли.

Что ж, у нее есть время. Пока они будут узнавать друг друга, пройдут месяцы, и может быть, он поймет, что она другого сорта, и отступится, потеряет к ней интерес, и это тоже разобьет ее сердце, но она сможет выжить.

— Ладно, если ты настаиваешь, будем ждать. И знакомиться будем, когда работа тебе позволит. — В ее голосе явно сквозил сарказм.

— Не я завишу от работы, а она от меня.

Удивительный Рой Стюарт повернулся и отправился к двери. Неужели он действительно уходит? У дверей он оглянулся.

— Я прилетел из Штатов, чтобы увидеться с тобой, кареглазая, и я не задумываясь сделаю это снова, если понадобится.

— Но ты сказал, что прилетел по делам!

— Нет, это ты сказала, что я прилетел по делам. — Он улыбнулся.

— Но меня могло не оказаться дома!

— Значит, я был бы сильно разочарован. Спокойной ночи. Не провожай меня.

Она при всем желании не могла его проводить, такая буря чувств бушевала у нее в груди. Ноги отказывались держать ее, и Кэрол представляла теперь, что чувствует человек, которого переехал бульдозер.

Она же клялась себе, что не сделает этого никогда, а в результате… Как ему это удалось?

Спасение только в одном. Рой Стюарт уверен, что ею движет только физическое влечение. Он не знает, что Кэрол любит его.

Что бы ни случилось, чего бы это ни стоило — он не должен об этом узнать.

Иначе ей конец.

6

Кэрол работала, как ненормальная, весь остаток дня, и на часах было уже три, когда она наконец-то оказалась в кровати. Еще не менее получаса потребовалось на то, чтобы заставить себя уснуть, а уже в шесть она вскочила с именем Роя на губах, дрожащая и возбужденная абсолютно неприличным эротическим сном с его участием. Больше всего на свете ей хотелось опять увидеть Роя.

Пытаться заснуть было бесполезно, и даже ледяной душ не смог привести Кэрол в чувство. Возбуждение было слишком сильным, а сон — чересчур реальным. Девушка все еще не могла поверить, что после стольких лет этот мужчина вновь ворвался в ее жизнь и завладел всеми ее мыслями и эмоциями. Это убивало ее, лишало сил, но одновременно околдовывало.

Кэрол оделась, рассеянно поднялась в комнату, посидела там, затем спустилась на кухню и приготовила кофе. С чашкой в руках она вышла на балкон. Утро было теплым и необыкновенно красивым, но Кэрол этого почти не замечала.

Согласиться на предложение Роя — значит убить свою душу, она это прекрасно понимает, но тоненький въедливый голосок внутри нее тихонько повторял: «А может быть?»

А что может быть? Если она впустит Роя в свою жизнь, если отдаст ему свою душу и тело — может быть, в один прекрасный день он и сможет полюбить ее?

Размечталась! Роззи и Сирил немного говорили на эту тему, но даже из их скупых рассказов следовало, что Рой принадлежит к типу мужчин, которые легко сходятся с женщинами и не менее легко бросают своих подруг.

Неужели он так любил свою жену, что после ее смерти не смог найти ей замену? А что, если он все эти годы ждал ее, Кэрол? Впрочем, эту мысль она с неохотой, но отогнала прочь. Рой наверняка забыл ее мгновенно после их последней встречи и не вспоминал все эти годы. Точно так же случится и на этот раз. Как только их отношения подойдут к концу, он легко вычеркнет ее из своей жизни, без терзаний и сожалений. А она? Все, что она сделала за эти годы, пойдет прахом, вся ее жизнь будет разрушена, вот что случится с ней, если она примет бредовое предложение Роя Стюарта.

Кэрол вяло потащилась на кухню и заставила себя съесть пару тостов. В восемь она уже сидела на рабочем месте, и когда пришла Сью, то не обнаружила на лице подруги никаких следов усталости.

В половине девятого раздался телефонный звонок, но женская интуиция прямо-таки взвыла в душе Кэрол, и она страшным шепотом велела Сью включить автоответчик. Низкий голос заполнил пространство офиса, и щеки Кэрол заполыхали пожаром.

— Кэрол, я звоню просто, чтобы сказать спасибо за вчерашний вечер. Угощение было великолепно, а компания еще лучше. Через пару минут я улетаю в Штаты, но к концу недели вернусь. Не занимай субботу. Береги себя.

Тридцать секунд тишины, а затем Сью дрожащим от восхищения голосом пропела:

— Какое шикарное начало дня!

Кэрол очень надеялась, что на вид щеки не так напоминают раскаленную печь, как по ощущению.

— Это был…

— Знаю я, кто это был! Только у одного мужчины в мире такой голос. Он потрясный, Кэрол, он шикарно-убийственно-потрясно-потрясающий!!!

— Это не то, о чем ты думаешь, правда…

— Да ну! Тогда быстрее сделай это тем, о чем я думаю! Такие кадры подворачиваются только один раз в жизни, подруга, запомни это и, ради Бога, не пытайся удрать от него.

В следующий момент произошло то, что удивило их обеих, и неизвестно, кого больше: Кэрол бурно разрыдалась. Мама Сью тут же взяла власть в свои руки, и всхлипывающая и сопящая Кэрол была отправлена наверх, немедленно напоена горячим шоколадом и накормлена бисквитом. Шоколад и бисквит являлись фирменным лекарством Сью от всех душевных травм. Особенно если эти травмы были мужского пола.

В следующие десять минут Кэрол, немного удивляясь сама себе, выложила Сью всю свою историю, и, странное дело, даже самые противные моменты рассказались как-то сами собой, поскольку рука Сью обнимала ее, а голубые глаза смотрели сочувственно и понимающе. Когда Кэрол замолчала, Сью важно кивнула и изрекла тоном умудренной жизнью двадцативосьмилетней старухи:

— Я так и знала, что кто-то в этом виноват! В том, что ты так ведешь себя с мужчинами.

— Знала? Почему?

— Потому что! Когда женщина выглядит так, как ты, то есть отшивает каждого мало-мальски приличного мужчину, встречающегося на ее пути, значит, дело не обошлось без какого-нибудь парня, который успел разбить ее сердце в юности! Так это был он?