Круг следующий - Леонид Матюхин

— Да Боже упаси! — улыбнулась, возвращаясь на свое место рядом с Сергеем, Наташа, — Исключается. И, поверь, я сама наверное смогу разобраться с такими проблемами… Ты хочешь спросить, кто это был?

— Нет. Об этом я спрашивать не хочу. Да и не имею права. А хочу я снова возблагодарить судьбу за то, что пришлось мне оказаться в граде Курске, и что тут я дозвонился до тебя. А также за то, что ты не была в это время в отъезде и… захотела увидеться со мной. — взяв бутылку, он наполнил рюмки водкой, — Знаешь, ты стала ещё более красивой… За тебя!

— Спасибо. Ну а я выпью за то, что хотя только и на третий день пребывания в городе, но ты все-таки позвонил мне… За тебя! Поставив пустую рюмку на стол, Наташа попросила:

— Поцелуй меня. Сергей склонился к ней и поцеловал в губы.

— Не так. Мне не нужны «дежурные поцелуи вежливости». Поцелуй меня по-настоящему. — и она обвила его рукой за шею. Теперь Сергей целовал её, отдаваясь поцелую и ощущая все более охватывающее его возбуждение. Его рука начала блуждать по её телу и он почувствовал, как оно отзывается на его прикосновения легкими вздрагиваниями. Сквозь гладкую ткань платья его ладонь вдруг как будто бы электрическим током ударила упругость затвердевшего соска. И рука замерла на груди. Левая ладонь Наташи покоилась на его затылке, а правая, скользнув по его бедру, осторожно расстегнула на рубашке вначале одну, а затем и вторую пуговицу, после чего начала медленно опускаться вниз.

— Пойдем. — оторвавшись вдруг от его губ и поднимаясь со стула, сдавленно прошептала Наташа, — Пойдем со мной… Взяв Сергея за руку, она увлекла его за собою в коридор, а оттуда — в темноту спальни. На её пороге она остановилась, забросила ему руки за шею и вновь прильнула к нему, подставляя губы. Сергей впился в них, а затем принялся осыпать поцелуями лоб, щеки, шею и плечи женщины. Наташа со стоном откинула голову назад, а он скользил губами по её груди, мысленно проклиная скрывающую упругие округлости ткань и в то же время уже твердо зная, что она недолго будет мешать ему. Продолжая целовать это такое зовущее и притягательное тело, Сергей опустился на колени. Закрыв глаза, он на мгновение прижался щекой к теплому и такому восхитительно-волнующему бедру, а затем, выпрямляясь, поднял Наташу на руки. Его глаза успели привыкнуть к царившему в комнате полумраку. Теперь Сергей мог видеть то, что было им обоим в первую очередь нужно — кровать. Он подошел к ней и осторожно опустил на светлое покрывало Наталью. Но молодая женщина, продолжая держать его за шею, начала отклоняться назад, увлекая Сергея за собой.

— Ну иди же… — бессвязно шептали её губы, пока он пытался расстегнуть на ней платье, — Иди ко мне… Ну же! Иди!

Периодически сквозь прикрытые шторы в комнату проникал разноцветный свет. По всей видимости, на доме напротив светилась какая-то реклама. Удивительным образом этот свет гармонировал с ощущениями Сергея. Он как бы захватывал его, поднимал с собою вверх, кружил на недосягаемой высоте, а затем швырял в темную пропасть темноты. Это чередование разноцветного света и темноты, сочетаясь со стонами и сдавленными вскриками, с поцелуями и мольбами, подчиняло их какому-то замедленному дьявольскому ритму. Сознание отключилось. В комнате теперь оставалось лишь одно существо о двух головах. И это существо жило своей особой жизнью, не подвластной ни сознанию, ни времени. Да и можно ли было говорить теперь о времени? Оно оставалось в другом измерении, в другом мире — в той спальне, в которую они вошли вечность тому назад. А боровшееся с самим собою на постели существо было не более чем грубой материальной оболочкой того неистового двойного «сверх-я», которое витало, не имея ни размеров ни массы, неимоверно далеко от этой спальни, уносимое в бесконечность цветным лучом страсти.

Сергей проснулся. Как ни странно, часы оставались на руке. Когда комната снова осветилась вспыхнувшей напротив рекламой, он определил, что было уже начало седьмого. Дождавшись очередного возвращения темноты, он осторожно поднялся. Когда же свет зажегся вновь, Сергей принялся тихо и острожно, стараясь не разбудить Наташу, собирать разбросанные по комнате предметы своей одежды, чтобы затем одеться в ванной.

— Иди ко мне ещё на минутку. — внезапно нарушил тишину чуть-чуть хриплый со сна голос Наташи, — Ты никуда не опоздаешь. Ведь ещё совсем рано… Иди ко мне. — повторила как заклинание она.

— Я не хотел тебя будить. — признался Сергей, кладя на стул собранные вещи и садясь на край постели, — И… мне, наверное, уже пора собираться.

— Приляг. — отбросив одеяло, попросила Наташа. Она совсем не стеснялась его. В разноцветном полумраке её тело казалось прекрасной античной скульптурой, раскрашенной рукой современного эпатирующего художника. Она была удивительно хорошо и пропорционально сложена. И, конечно же, Наташа хорошо знала это. От волнующей близости этой очаровательной женщины Сергея вновь охватило сладостное возбуждение. Склонившись, он поцеловал её в округлое бедро, а затем в талию.

— Ой, щекотно. — хихикнула Наташа, и Сергей почувствовал, как её кожа покрылась мурашками. Но теперь он не мог оторваться от этого теплого и такого желанного тела. Его губы медленно скользили по животу вверх к груди, рука непроизвольно блуждала по её телу, следуя его волнующим изгибам. Ладони Наташи опустились на затылок Сергея и как бы массировали его, осторожно направляя лицо мужчины к груди и слегка царапая ногтями ему кожу. Целуя грудь, слегка прикусывая её сосок, Сергей слышал, как Наташа тихонько постанывает. Это была пытка. Сладкая пытка как для него, так и для нее. Они оба вновь наполнялись тем властно требующим разрядки зарядом желания, который вытесняет из сознания любые мысли и любые ощущения, освобождая человека от всего, контролируемого мозгом. И хотя как и прежде спальня по временам озарялась разноцветным светом, они уже не видели ни этого света, ни друг друга. Они вновь перестали быть Сергеем Вешневым и Натальей Киселевой, полковником милиции и очаровательной женщиной-бизнесменом. Они снова покинули этот мир, даря друг другу наслаждение и взаимно растворяясь в нем.

Осторожно открыв дверь, Сергей вышел на лестничную клетку. Ему показалось, что несколько выше по лестнице раздался какой-то шорох. Нет, в подъезде царила тишина. Только с улицы доносился негромкий звук скребущей по мокрому асфальту метлы. Сергей решительно прикрыл за собою дверь, а затем подергал ручку, дабы удостовериться, что замок закрылся. Снова прислушался — все тихо. Он начал спускаться. Практически сразу сверху донесся звук быстрых шагов. Кто-то явно спешил догнать его. Более того, кажется, навстречу ему снизу тоже поднимались люди, чего-то или кого-то тихо поджидавшие до того между этажами. Освещение в подъезде было достаточно хорошим. Слегка перегнувшись через перила, полковник увидел двух остановившихся внизу следующего пролета мужиков. Они подняли головы и с видимым интересом разглядывали на мгновение остановившегося вверху Вешнева. Мужики были довольно упитанными. Широкоплечие и широколицые, внешне они больше всего напоминали немного загулявших служащих нижнего звена, заглянувших в подъезд, дабы «раздавить на троих» бутылочку. Это впечатление несколько нарушалось добротными шапками из рыси, да обрезком трубы, которым похлопывал себя по ладони один из них. Да к тому же их было двое, а не трое. Хотя, почему же двое? Ведь сверху резво спешил ещё кто-то. Позиция, в которой находился Сергей, несомненно была весьма невыгодной. Целесообразнее всего было бы подняться назад на площадку пятого этажа. Но как раз этого-то Сергею хотелось меньше всего. Если эти люди поджидали тут его, полковника Вешнева, или того, за кого по недоразумению принимали его, то предстоящий разговор мог протекать довольно громко. А пугать Наташу Сергею совсем не хотелось. А поэтому, оценив ситуацию, он решительно продолжал свой путь вниз. Но при этом он успел быстрым привычным движением перебросить в правый карман пальто пистолет и снять его с предохранителя. Сергей спускался по лестнице с несколько меньшей скоростью, что спешивший за ним человек. Судя по звуку, их разделяло теперь менее этажа. И верно, приближаясь к стоящим внизу мужикам, Вешнев успел боковым зрением заметить чьи-то ноги в джинсах и в сапогах с металлической окантовкой, появившиеся вверху на ступеньках в просвете между маршами лестниц.

— Подожди. Не спеши, красавец. — загораживая Сергею дорогу, потребовал один из мужиков, к которым приближался полковник, — Поговорить надо.

— Ну что ж, ежели надо, давайте поговорим. — Сергей несколько замедлил шаги, — Но внизу. И не нужно загораживать мне путь.

— Ишь ты, он нам ещё и условия ставит. — хохотнул мужик с обрезком трубы, делая шаг навстречу полковнику, — Индюк недоделанный. Стоя плечо к плечу, мужики перекрывали выход на лестничную площадку четвертого этажа. Левый недвусмысленно несколько отвел назад согнутую в локте правую руку с обрезком трубы. А на лестнице позади полковника часто стучали каблуки спешащего сверху человека. Сомнений в недобрых намерениях преграждавших ему путь людей у Сергея не было. И едва ли имело теперь смысл выяснять причину их агрессивного по отношению к нему поведения.