Эффект Мнемозины - Евгений Николаевич Матерёв

а только лишь внимательно слушавшая, подошла и обняла сына за плечи. Материнское сердце разрывалось, но не нужно сгущать краски – так она поняла свою роль сейчас.

– Что делать дальше? – ещё раз спросил, глядя в пространство, Сергей.

– В каком смысле, Серёж?! – Вадиму Аркадьевичу очень хотелось подбодрить сына.

– Вдруг она ещё раз появится?

– Будет разговаривать с тобой – говори, не стесняйся. Это твоё альтер эго.

– Приехали… – Сергей сокрушённо покачал головой. – Получится, что сам с собой разговариваю; как псих…

– Твоей душе лучше знать, что тебе нужно сейчас.

– Во-во! «Душе». Душевнобольной какой-то…

– Чего ты накручиваешь себя раньше времени, Серёж? Думай, анализируй то, что эта девушка будет тебе рассказывать, – обязательно всё вспомнишь. Это такой редкий феномен – ты как будто смотришь про самого себя кино.

– Про самого себя… А почему я вижу перед собой девушку?

– Значит, в последнее время твои помыслы занимала девушка, – немалых усилий стоило Вадиму Аркадьевичу сказать эту фразу с обычной интонацией. Не получилось – голос дрогнул, отчего внутри похолодело. Украдкой он с грустью переглянулся с супругой.

Ольга Ивановна стояла позади, положив руки на плечи Сергея. Она тоже ответила похожим взглядом – словно промелькнула тень. Если бы Сергей заметил этот визуальный обмен, то мог бы заподозрить что-то неладное.

Хорошо, что Сергей был погружён в свои мысли. Возникла спасительная пауза, которая позволила соскочить со скользкой темы:

– Серёж, понимаю, что это будет трудно, но ты должен и мне пересказывать, что творится с тобой; как врачу.

– Хорошо. Что там трудного? Конечно, буду…

– Вот и славно, Серёж. Главное, не грузись; всё идёт своим чередом. Теперь нужно подумать о нашем ремонте.

– Да, пора поработать. Может, эта девчонка – отличная малярша? – усмехнулся Сергей.

– Лучше бы она умела стены выравнивать, – в тон ответил отец.

– А она всё умеет! Это же собирательный образ!

Вот на такой весёлой ноте и завершился этот непростой разговор. Правильно завершился. Хорошо.

Дорогой Читатель. Я надеюсь, вы из тех людей, которые не любят разговоров про болячки. Давайте удовлетворимся тем, что успели услышать, и не будем вникать в подробности. Просто для себя имеем в виду, что Инга – это плод психофизиологических явлений. Она существует только в мыслях Сергея.

«Постойте, – скажете Вы, – неужели вся эта космология, о которой разговаривали Инга и Сергей, лишь плод расстроенной психики?! А ведь такой увлекательный, красивый и философский разговор у них получался».

Но мне кажется, что эта новая подробность ни в коем случае не должна девальвировать эти идеи. Потому что они были написаны Сергеем ещё до потери памяти; он много работал над ней – написал не одну научную статью. У неё есть научное обоснование, которое, к сожалению, стало недоступно из-за несчастья, произошедшего с Сергеем.

Но какая, собственно, разница, как мир узнает об этих идеях? Из неоконченных пока рукописей Сергея, или из его подсознания, из уст Инги?

Как видите, ничего фантастического в моём рассказе не оказалось – просто интересный психический эффект – эффект Мнемозины, играющей с памятью учёного.

Глава шестнадцатая

Чешется

До обеда Сергей с Вадимом Аркадьевичем планировали завершить небольшой ремонт крыши. А после – втроём прогуляться вдоль берега, послушать шум волн. Местный климат и размеренная жизнь очень, кстати, подходят для восстановления Сергея.

И вот, пообедав, Сергей с Ольгой Ивановной стали одеваться на прогулку. Вадим Аркадьевич, как всегда, поднялся к себе – «на минутку» – и с концами. Есть у него такая привычка.

– Серёж, сходи, отца позови. Мы уже собрались, – покачала головой Ольга Ивановна.

Сергей стал подниматься наверх.

«Заодно и к себе забегу, за чётками – хорошо успокаивают», – подумал он.

Их Сергею дал отец – «подарок от пациента». У Вадима Аркадьевича этих подарков уже набралось видимо-невидимо; и от пациентов, и от коллег.

Теперь, в связи с покупкой нового дома, можно их как-то равномерно распределить и заполнить пустующие пространства. Но пока все коробки лежат на квартире, в Симферополе – «чтобы не путались под ногами». С собой Вадим Аркадьевич взял лишь эти нефритовые чётки.

– Ты вернул ему память? – спросил тогда Сергей.

– Конечно! Вот я тебе их и даю, как эстафету, – ответил Вадим Аркадьевич, задвигая ящик стола.

Сергей полюбовался на их насыщенный зелёный цвет. Вполне возможно, что именно чётки направили мысли Сергея в последующих событиях? Не только их форма, но и цвет?

Забегая в коридор, Сергей чуть не налетел на ту самую незнакомку, с какой повстречался утром. Оба вскинулись от неожиданности.

– Ой! Уф… Напугали… Добрый день! – первой пришла в себя девушка.

– Здравствуйте, – буркнул под нос Сергей, таращась на девушку.

Незнакомка виновато улыбнулась ему:

– Прошу простить за неучтивость – спешу очень. Я надеюсь, у нас будет сегодня возможность познакомиться. Меня Ингой зовут.

Сергей рассматривал своего фантома как экую диковинку. Но сумел не выпасть из момента:

– Сергей…

Инга, не сумев распознать, какие эмоции испытывает сейчас Сергей, в конце концов просто улыбнулась:

– Очень приятно, Сергей. Вечером увидимся; я спешу.

– Понимаю. Хорошего дня…

«Куда это она может спешить?»

Странная ситуация. Сергей уловил движение воздуха, даже запах её духов так явственно… Не поверил бы, что это – его "воображение".

Он повернул голову – посмотреть Инге вслед, и теперь ему снова пришлось вздрогнуть от неожиданности – оказалось, отец вышел из кабинета и стоял в коридоре с папкой в руках.

– Что говоришь? – спросил Вадим Аркадьевич, думая, что обращаются к нему.

Странно было наблюдать, как за спиной отца удалялся силуэт девушки. Причём совсем малое расстояние разделяло их – будто мгновение назад они с Вадимом Аркадьевичем стояли спиной к спине, как дуэлянты.

Сергей никак не мог отвести от неё взгляда – прям заворожила.

Вадим Аркадьевич понаблюдал за взглядом сына и обо всём догадался.

– Она торопится куда-то… – стушевался Сергей.

– Так это не она, это ты торопишься – бежишь впереди паровоза.

– В смысле?

– Потому что, – усмехнулся отец. – Всему своё время, Серёж. Не надо ускорять жизнь.

– А-а-а, ты про это…

Сергей услышал знакомую фразу и понял, что отец имеет в виду – те самые его расспросы о прошлом, которыми он, бывало, бомбардировал родителей всю последнюю неделю. Ему казалось вполне естественным в его положении их задавать. Родители же отнекивались, отшучивались, явно придумывали всякую ерунду – лишь бы выдержать его натиск. Сергей потом вроде унимался, но ненадолго. Его нужно было чем-то занимать.

«Вот и займём его ремонтом в доме», – так сказал на это Вадим Аркадьевич.

Были ещё такие вопросы со стороны Сергея, от которых у родителей менялось настроение; это было