Эффект Мнемозины - Евгений Николаевич Матерёв

завтракал и ждал – чем закончится эта утренняя странность.

– Серёж, ты её лицо хорошо рассмотрел? – начал издалека Вадим Аркадьевич.

– Не особо, – ответил, подумав, Сергей.

– А в общих чертах?

– Симпатичная… Шевелюра запомнилась: рыжая, кудрявая…

– С фотоаппаратом, – закончил Вадим Аркадьевич.

– С фотоаппаратом, – подтвердил Сергей.

Сергей безотчётно чувствовал теперь, как сгущаются тучи. Но мысли его шли в неправильном направлении – «Воровка, что ли?»

Ольга Ивановна с нескрываемой тревогой переводила взгляд то на него, то на мужа, ожидая, как всё разрешится.

Дежавю какое-то! Опять эти взгляды, как в тот день, когда Сергей потерял память… Что на этот раз?

В ушах аж застреляло от нехорошего предчувствия.

– Па, что случилось-то?

– Нет-нет, Серёж, ты не волнуйся; ничего особенного не случилось…

Отец внимательно посмотрел на сына и задал вопрос:

– А чего ты дверь не закрыл? Обычно закрываешь.

– Да так, толкнул её и повалился на кровать. Не смотрел я, закрылась она, не закрылась… Так что же натворила эта мадам? Что вы такие странные с утра, мам?

Ольга Иванова посмотрела на Вадима Аркадьевича. Ей и самой хотелось бы услышать объяснений. Вадим Аркадьевич взял слово.

– Я ещё не совсем уверен; мне надо удостовериться… – осторожно начал он. – Но, похоже, нас ожидает новый оборот. Я подумал сначала, что ты подначиваешь меня… Придумал какую-то девушку…

– Почему – «придумал»? – насторожился Сергей. – Как я мог такое придумать?

Оказывается, тучи сгущаются конкретно над ним, Сергеем.

– Понятно уже, что не мог, – вздохнул Вадим Аркадьевич. – Значит, процесс пошёл. Память возвращается к тебе, Серёж. Можешь теперь не задавать своих наводящих вопросов.

Вадим Аркадьевич старался подбирать слова.

– Па, можно без загадок? Какой процесс? Я ничего не понимаю.

Сергей растерянно смотрел на отца.

– Я просто хочу подготовить тебя, чтобы ты правильно принял информацию. Обычно люди болезненно реагируют на подобные новости… Начинают думать, что они сошли с ума…

Вадим Аркадьевич откинулся на спинку стула как можно непринуждённее – нужно было показать, что да, они зря так думают – в этом нет ничего постыдного – просто необычная реакция психики.

Сергей аж подобрался весь, буквально впился взглядом в отца.

«Болезненно… Сошли с ума», – прошептал Сергей, словно пробуя слова на вкус…

– В общем, так, Сереж; той девушки, что ты видел, скорее всего, не существует. Если только она тебе не приснилась.

Сергей помотал головой – «Нет, не приснилась!»

Вспоминая тот момент, когда впервые увидел её в проёме, он ещё раз испытал те эмоции, ощущения – «Нет, не приснилась».

– Этот эффект ещё мало изучен. Даже я с ним ещё не сталкивался, при всей моей многолетней практике. Но слышал, слышал. Теперь, похоже, столкнулся с ним лицом к лицу, – вздохнул Вадим Аркадьевич; не думал он, что этим лицом окажется лицо его сына. Никто не застрахован, как говорится.

– Что это за эффект такой, отец? – тихо спросил Сергей.

– В тебе сейчас как бы две личности: Сергей, который был до потери памяти, и Сергей, которого я сейчас вижу перед собой. И второй Сергей соприкасается с опытом первого.

– При чём тут тогда эта девушка?

– Когда мы спим, то видим сны – побочный продукт обработки информации мозгом. А у тебя, получается, так сказать, сон наяву. Мозг твой пытается восстановить память, и побочным продуктом этого процесса являются разные видения, которые основаны на старых образах, переживаниях.

Ты можешь видеть то, чего нет на самом деле – это твой мозг проецирует на объективную реальность субъективную информацию.

Так вот. Я же не случайно попросил тебя описать внешность этой девушки – я хотел проверить, нет ли среди нашего окружения похожего человека.

– Ну и? Есть?

– Серёж, я же не знаю всех твоих знакомых. К тому же это может быть не конкретный человек, а собирательный образ.

– Это то, о чём ты меня предупреждал, когда говорил, что не надо торопить события?

– Не будем торопиться с выводами, – уклончиво ответил Вадим Аркадьевич. – Ещё не совсем ясно, к чему появилась эта барышня. Может, она всё-таки приснилась?

– Да нет же! Я видел её так, как сейчас вижу вас.

– Не вижу причин не доверять тебе.

– Чем мне это грозит, отец? Я серьёзно болен?

– Мозг ещё не так хорошо изучен, чтобы говорить о серьёзности и несерьёзности тех или иных состояний, Серёж. Я пока не вижу ничего опасного.

– Ты связываешь это… видение… с возвратом памяти?

– Да, подобных случаев в мировой практике было несколько, и все они заканчивались благополучно. Но есть некоторые опасения; случай ведь редкий, малоизученный.

Наша память – это сборник символов, образов. И когда не знаешь, в какой последовательности они стояли, то можно потерять себя.

– Да, отец, помню; вы с мамой мне потому и не рассказывали ничего…

Вадим Аркадьевич, кивнув, продолжил:

– Но теперь память начинает частично восстанавливаться. Ты как бы начал читать о себе книгу, но не с начала, а с середины. Информацию эту ты со всей полнотой ещё не можешь осмыслить силой своего сегодняшнего опыта. Но по мере того как ты будешь продвигаться в чтении, постепенно вспомнишь недостающие главы.

Поэтому я и сравнил ту девушку со сном наяву.

Можно провести другую аналогию – с фантомными болями: человеку ампутировали руку, но она у него продолжает болеть. В нашем случае: ты не помнишь, но перед тобой развёртывается твоё прошлое; ты смотришь на него как бы со стороны.

Это сложный, глубинный процесс в твоей психике, Серёж.

– Я могу потерять себя? Ведь получается, что происходит то самое, чего ты так опасался.

– Поживём – увидим, – честно ответил Вадим Аркадьевич. – У этого эффекта есть позитивный момент: возможно, эта девушка расскажет всё о тебе, как надо, и ты, как я уже сказал – «вспомнишь недостающие главы».

– Думаешь, она ещё придёт?

– Думаю, да. Время покажет. Не волнуйся; всё будет хорошо.

Вадим Аркадьевич похлопал сына по плечу.

Не то чтобы Сергей был подавлен… Ему стало вдруг стыдно. Казалось бы, его относительная оторванность от социума и понимание со стороны родителей должны минимизировать негативное восприятие произошедшего. Но его психика какими-то окольными путями дала почувствовать некую собственную ущербность. Ведь в обществе то, что с ним происходит, воспринимается как помешательство. Отец сейчас так и сказал: «Обычно люди болезненно реагируют на подобные новости… Начинают думать, что они сошли с ума…»

Куда теперь заведёт его эта девушка? В какие закоулки памяти? Остаётся лишь смотреть и анализировать. Да и была ли она, в самом деле? Сергею и самому захотелось сомневаться в этом.

Ольга Ивановна, до этого стоявшая позади, не принимавшая участия в разговоре,