Истории, написанные при свече - Людмила Вячеславовна Федорова

себе таких некрасивых слов в адрес её величества королевы Ульрики Ротенбургской, и оказывать ей соответствующий почёт, хотя понимаю, что ни мне, ни тебе нашу ненаглядную милую Августу-Генриетту не заменит никто…

Ульрика, смущённая, расстроенная после этого инцидента окончательно, скучая, еле-еле досидела до конца приёма, для приличия приняла поклоны от вельмож и послов, чуть-чуть посмеялась над шутом, да съела от скуки, аппетита из-за плохого настроения не было совсем, кусочек деликатеса из солёной красной рыбы и маленький кусочек тортика…

… Когда за полночь король-муж Ульрики пожал ей спокойной ночи, а слуги проводили её в её спальню – королевский будуар и помогли переодеться в ночную сорочку, девушка со слезами уткнулась в подушку, взъерошив длинные пепельные блондинисто-жемчужные волосы с мыслью: «Ну, я так и знала, что никакой любви, никакого счастья меня тут не ждёт, никто меня не любит, я сейчас одинока, муж даже не попытался провести первую брачную ночь, потому что он явно дал понять, что равнодушен ко мне. А эта придворная жизнь королевы со множеством обязанностей ужасна, да и Фредерика-Берта – невыносимо заносчивая девица…».

Глава « Великий кутюрье к услугам королевы…»

… Так вяло, и скучно утекли два месяца после свадьбы. Ульрика в парчовых пышных платьях с жерновами и короной походила на красивую фарфоровую куколку и чувствовала себя, как в настоящей золотой клетке. Чувство одиночества не покидало девушку, её муж Хлодвик-Карл ни разу за два месяца не пришёл в будуар своей жены, ни разу не обнял, не сказал ласково слова, не говоря уж о том, что совсем не озабочивался супружеским долгом, их общение кончалось взаимной вежливостью короля и королевы на приёмах.

Зато старых седой Хлодвик-Карл любил вечером, когда сделаны все государственные дела, которые он решал только сам, полностью отстранив от них Ульрику, сидеть долго в мягком кресле и любоваться свадебным портретом своей первой жены, королевы Августы-Генриетты и себя в юности. Ульрику эта привычка мужа доводила до белого каления, она плакала у себя в спальне, закрыв плотно тяжёлый бархатный тёмно-синий балдахин, и причитала:

– Если ты, старый бородатый козёл, так сильно любил свою первую жену, то почему, овдовев под старость лет, решил жениться на мне? Старческий маразм что ли рановато начался?!!

С надменной принцессой Фредерикой-Бертой у Ульрики вообще не складывались отношения, если капризная высокомерная принцесса и общалась с мачехой-ровесницей, то только, чтобы как-то уколоть, унизить Ульрику, что усугубляло скорбь Ульрики.

Хотя того, что девушка боялась больше всего, не справиться достойно с обязанностями королевы, не случилось. До политики её никто не допустил, а сложный нудный дворцовый этикет приёмов и балов Ульрика выучила за первую неделю.

Тяжелее всего Ульрике было смириться с мыслью, что она никогда не станет мамой, никогда не родит никакое дитя, не почувствует себя полноценной женщиной, оставившей миру прекрасных наследников. Никогда не выполнит так значимого для неё женского предназначения…

Эти мысли тяготили её целым булыжником на душе, но Ульрика отвлекалась от них, когда приглашала в гости сестрёнку Герду, ни с отцом, ни с матерью Ульрика не общалась принципиально, в обиде за такую женскую долю. А с весёлой рыжеволосой худенькой Гердой с ясными голубыми глазками и веснушками на личике Ульрика очень даже приятно общалась, свою младшую сестру девушка любила по-прежнему сильно, и вдвоём им всегда находилось, о чём поговорить, помечтать, что рассказать…

В пятнадцать лет по-детски нескладная Герда из-за трудной жизни была сообразительна не по годам.

… Всё изменилось в один день. Тем скучным вялым утром король Хлодвик-Карл Ротенбургский неожиданно позвал к себе в кабинет свою благоверную. Ульрика, конечно, сильно поразилась этому, но пришла. А старый морщинистый король с седой бородой реденькими серыми волосами прошамкал:

– Дорогая, ты теперь королева Германии славной Ротенбургской династии, тебе нужно выглядеть подобающе, с королевской роскошью, а у тебя бедный выбор нарядов, и я подумал, где бы взять самого лучшего портного, чтобы сшил тебе действительно красивые достойные тебя одеяния. И, пообщавшись в свете, я остановил выбор на величайшем французском кутюрье, которого зовут Франсуа Жаккар. Все, кто общался с этим молодым человеком, приходили от его работ в полный восторг, по всей Европе о нём говорят не иначе, как о великом кутюрье. Все богатые знатные дамы, графини, герцогини, леди записываются к нему в очередь за несколько месяцев, и стремятся записать и своих дочерей, так восхищаются его работой, говорят, что он создаёт не просто платья, а целые произведения швейного искусства. Очень часто он обшивает разных королев, принцесс, так от его нарядов остались в восторге французская королева и любимая фаворитка короля Франции, испанская королева и её три дочери. И я решил пригласить его к нам, пусть сошьёт достойный королевы гардероб для тебя, и мой доченьке красивых платьев нашьёт. Правда, молодой кутюрье сразу предупреждает, что из-за болезни глаз, которая сделала его подслеповатым, он не может снять мерки, как обычно, измерительной лентой, а делает это очень пикантным способом, руками, прикасаясь к даме в нужных для снятия мерок местах, запоминает размеры. Если ты не против, завтра в одиннадцать утра он придёт сначала к тебе, а потом к моей милой доченьке Берте…

Ульрика от изумления расширила голубые глаза с декоративные блюдца, приоткрыла нежные уста, не заметив, что от наклона к столу мужа несколько крупных завитых локонов её длинных красивых пепельных блондинисто-жемчужных волос выпали из высокой причёски на бледноватое нежное личико. Она была в полном недоумении, очень заинтригована таким странным талантом, поэтому какое-то время молчала, а потом промолвила:

– Что ж, хорошо, пусть завтра Франсуа Жаккар приходит, только он говорил тебе и Фредерике-Берте, как даме нужно подготовиться к такой своеобразной примерке?

– Он сказал, что дама должна одеть такую скромную домашнюю одежду и панталоны без корсета, чтобы не стесняться на примерке, но чтобы он правильно снял мерки. Например, в ночную рубашку из плотной ткани, не просвечивающийся, и такие же плотные панталоны… – прошамкал старчески седой король Хлодвик-Карл.

Заинтригованная Ульрика с осанкой истинной королевы поправила свою сложную причёску из пепельных блондинисто-жемчужных волос и, кокетливо опусти взгляд голубых глаз в пол, ответила:

– Что ж, я буду готова к снятию мерок, надеюсь, его слава великого кутюрье не напрасна и он создаст для меня шедевры…

… Тем временем в своей съёмной комнате обживался тот самый великий кутюрье Франсуа Жаккар, обаятельный доброжелательный молодой галантный француз двадцати лет, обладавший, помимо таланта кутюрье и вежливого воспитания ещё и приятной внешностью. Он мог бы очаровать кого угодно большими ясными табачного цвета глазами (правда, по всем неловким жестам и не очень выразительному взгляду было сразу заметно, что он немножко подслеповат) светлым