Сделка на ложь (СИ) - Гертье Катрин

Устинов, выслушав меня, замер. Его глаза зло сощурились и потемнели. Он сделал глубокий вдох, задумался, губы сжал.

– Что было, то было. Прошлого не изменить, – философски протянул он, резко успокоившись. – Не я тогда все это начал, и не мой косяк, что мать девочки не успев расстаться с любимым якобы мужчиной прыгнула в койку к другому. Еще и залетела.

Вот тут я прям прифигела от такого грубого оскорбления. Он же меня шлюхой практически обозвал! Не знал, конечно, истинной ситуации, но оскорбление было незаслуженно! Непозволительно! И вообще, он не имел на это никакого права! К горлу ком горький подступил, а на глаза слезы навернулись. И это дико разозлило! Все это: и ссора, и оскорбление, и его самое настоящее паскудство, причем с таким выражением лица сказанное!

Не хочу с ним жить! Не буду! Пусть хоть что делают, не стану и все. Я ведь любила его по-настоящему. Унижалась, как дура, стараясь все исправить, объяснить, что не имею никакого отношения к делам отца. Хотела предложить Сашке примирить наших с ним родителей, только он не стремился к этому. Это я поняла, увы, не сразу. Собственно, когда о беременности и узнала, когда отправилась в его старую квартиру, где он прежде жил… и девку там застала, которая у него гостила. Тогда все поняла.

Говорил со мной как с пустым местом: обвинял во всех смертных грехах, признавался, как ненавидит и что видеть больше не желает. Я ушла ни с чем. Так и не сообщив о ребенке. Ну, и о примирении речи тоже больше не шло. Я узнала все, что должна была. Жизнь, надежды, любовь – все рухнуло в одночасье.

Скотина!

Зубы сжала и резко пощечину ему зарядила. Попала и очень даже удачно. Руку обожгло от удара, да только злость и обида никуда не делись. Набросилась на него с кулаками, желая причинить столько же боли, сколько причинил мне он. И тогда, когда оставил, беременную, даже не желая знать, как я, что со мной. Просто уехал! И за то, что происходило сейчас. За все, что из-за него переживаю!

– Да ты! Да как смеешь вообще?! Урод! – всхлипывая, буквально выплевывала я. – Ненавижу тебя! Ненавижу!

Бить себя, Устинов больше не позволил. Перехватил за руки, отстранил от себя, чтобы достать не смогла.

– Совсем больная?! Прекрати немедленно! – в ответ выпалил он.

– А то что? – рычала я. – Что сделаешь? Ну, скажи!

– Хватит! – прикрикнул он и пихнул меня от себя в сторону. – Еще слово или агрессивный жест в мою сторону, и я запру тебя здесь.

– Ах вот как?! – выпалила возмущенно я.

Запрет, значит! Деспот! Зло уставилась на него, оценивая возможности сказанного. Глаза у него горели ненавистью, ноздри раздувались, из ушей разве что пар не шел, щека покраснела, руки в кулак сжал. Видно было, что не будь я женщиной – точно бы совсем не словами ответил.

Все, что мне пришло на ум, дабы наверняка избежать воплощения в жизнь угрозы и хоть как-то ему отомстить за оскорбительные слова – это сбежать.

Быстро сиганула из комнаты и, добежав до противоположной стороны коридора, заскочила в его комнату. Тут в отличие от моей и защелка имелась.

Дрожащими руками заперлась, слыша с той стороны дверного полотна громкий удар и ругательства. Ручка ходила ходуном, возмущенно скрипя. Отошла подальше и прикусила нервно губу, молясь, чтобы дверь не выломал.

– Ника, открой немедленно!

– Убирайся!

– Я никуда не уйду. Это мой дом и моя комната!

– Хм, – издевательски сообщила я, оглядывая помещение. – Надо же, а у тебя здесь уютно. И вещи наверняка имеются. Без труда смогу выбрать себе на замену ночнушки.

– Ника! – зарычал опять Сашка.

– Все! Решено! Я остаюсь тут! А ты сиди там, без всего, как убогий, всего лишенный, почувствуй, что я ощущала!

От нового яростного удара по двери, подпрыгнула на месте. К счастью, она выдержала. Ну правда, не будет же Устинов свое собственное имущество громить.

– Не напрягайся, я не выйду! Можешь оставаться под дверью, конечно, но сюда я тебя не впущу!

Алекс опять матюкнулся, ударил еще раз по полотну, видимо ботинком, и уже через пару секунд где-то снаружи послышался громкий хлопок другой двери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вот и хорошо, пусть спит в негостеприимной «моей» комнате! Подошла к шкафу, по-хозяйски отворила створки, покопавшись и найдя футболку, наконец смогла сменить свадебное платье на нее. Зубки почистила… чужой пользованной, правда, щеткой – да и фиг с ним! – и со спокойной душой легла спать. В чужую постель. Как в сказке «Маша и медведи» стыдно мне совсем не было. Я наконец почувствовала триумф. Ощутила себя завоевательницей, взявшей город приступом, наслаждаясь мыслью, что Сашка спит там где-нибудь в неудобной рубашке или голышом… Хотя, эта мысль отозвалась внутри чем-то странно тягучим…

Настойчивый непрекращающийся стук вырвал меня из пелены чудесного сна. Из-за не задернутых штор яркий свет проник в комнату, вынуждая зажмуриться и уткнуться носом в подушку. Нет, мне так хорошо, так тепло, так спокойно. Посплю еще, и пусть весь мир подождет.

Но кто-то за дверью все сильней продолжил донимать меня стуком. Подскочила на кровати, вспомнив в чьем я доме и с кем в нем нахожусь. Сползла торопливо с простыни и к двери подошла, глядя на нее с подозрением.

– Кто? – поинтересовалась я, на всякий случай.

– Вероника Михайловна, откройте, пожалуйста, – с другой стороны послышался незнакомый беспристрастный женский голос.

Медлить не стала, отворила, разумеется. Интересно стало, кто ко мне явился. Даже не так… кого Устинов ко мне подослал.

– Доброе утро! – В коридоре меня встретила молодая женщина с белоснежной улыбкой на пухлых губах. Просто дежурная, искренности ни грамма. Такие улыбки можно легко встретить в любом модном магазине на лице продавщиц-консультанток.

Оценивающе осмотрела незваную гостью и нахмурилась. Вид стройной длинноногой брюнетки в юбке-футляре и белой блузочке мне не понравился. Она явно не была домработницей. Кроме того, на ее фоне я сейчас выглядела гадким утенком: с растрепанными волосами, в мятой футболке и трусах. Но решила не пасовать и не заострять на этом внимание. Она в комнату ко мне постучалась, а я еще минуту назад спала. Мы не в равной ситуации.

– Вы кто? – поинтересовалась холодно, скрещивая руки на груди и деловито задирая нос.

– Меня зовут Ангелина. Я помощница Александра Антоновича, – невозмутимо представилась она, совершенно не придавая значение моей враждебности. Помощница… Хм… Внешне она больше походила на манекенщицу, чем на офисный планктон. Всегда прекрасно представляла, каким именно местом подобные девицы помогают своим боссам. – Прибыли ваши вещи, и меня попросили их доставить.

Выглянула за дверь, куда девушка указала рукой, и увидела стоящий рядом с ней большой чемодан на колесиках. Мой чемодан. Вещам обрадовалась. Даже сочла теперь появившуюся дамочку полезной. И решила… Ладно, пусть живет.

– Благодарю, – пробурчала, потянув к себе ручку, чтобы втащить чемодан в комнату и закрыть наконец дверь.

– Еще раз прошу прощения… – понимая, что я намереваюсь сделать, продолжила «помощница». – Могу я войти в комнату?

Ее фраза меня обескуражила. Я застыла, вопросительно приподняв бровь, и посмотрела на красотку в упор.

– Зачем?

Брюнетка невинно похлопала длинными ресницами, вновь широко улыбнулась, будто это как-то смягчило бы мой настрой, и добавила:

– Дело в том, что босс уже уехал на работу. Очень торопился, важная встреча с самого утра, и потому попросил меня привезти ему костюм.

Вот трус! Испугался меня и не стал сам за своими вещами приходить, эту подослал. Хотя чего еще можно было ждать от Устинова?! Не извинений же в самом деле за оскорбления в мой адрес. Это у него в порядке вещей. Он у нас всегда прав, и только я – худшее, что могло свалиться на него в этом мире! Злость опять заклокотала внутри.

Это так он решил со мной поладить? Начать новые отношения? Новую жизнь? Какую-никакую, но хотя бы более спокойную. Какие ему переговоры? Он совершенно не умеет разговаривать с людьми! Старшему Устинову не повезло с наследником – Алексу еще учиться и учиться! Я бы на месте его отца не ставила этого неопытного во главе даже самого захудалого филиала! Ну да ладно…