Сделка на ложь (СИ) - Гертье Катрин

После завтрака к нам прибыли организаторы и помощники, которые уже работали со мной на вечере в честь помолвки и часто после этого звонили узнать о моих предпочтениях. Впереди у них было пара часов работы, а я решила немного расслабиться, чем с удовольствием и занялась. Налила себе бокал шампанского и сделала большой глоточек, ухмыляясь. Интересно, а получится ли напиться до торжества и немного подпортить праздник? Очень в этом сомневалась. Меня наверняка остановят, но помечтать же можно…

– Ох! – внезапно раздался за моей спиной женских пораженный возглас. – Что с платьем? Почему оно такое мятое?!

Прыснула и с совершенно невинным видом повернулась к женщине.

– Мятое, да? Хм-м-м, – сделала вид будто пытаюсь вспомнить причину своей халатности, но потом просто пожала плечами и ответила: – Я совсем забыла о нем и до вчерашнего вечера оно просто пролежало в машине.

Мне не хотелось их подставлять. Честно! Это все делалось с другой целью, да и настроение было совсем поганым, когда комкала его и швыряла в машину. Ну что поделать? Устинов сам виноват! Не стоило меня лишний раз огорчать. Маленькая месть. Можно же пойти и в мятом…

В мятом не получилось, хотя до выхода из дома и оставалось меньше часа. Началось настоящее шоу. Все суетились, бегали, охали и ахали, пытаясь придумать, как бы быстро исправить этот конфуз, а я наблюдала за всем происходящим с широкой улыбкой и понимала, что утро выдалось на удивление веселым. За это стоило выпить еще бокальчик шампанского! Что я с удовольствием и сделала.

Кое-как, но платье мне все же погладили, с горем пополам. И такую красивую: с корзинкой из волос на голове, аккуратным и нежным макияжем, в почти не мятом платье, слегка подвыпившую, посадили в машину и повезли в загородную усадьбу, где планировались и регистрация, и сам банкет.

В небольшом номере, который выделили для приготовлений и первой брачной ночи, мне помогли облачиться в фату и тонкую кружевную подвязку на правую ногу; закрепили ремешки на изящных белых туфлях, и отобрали недопитую бутылку.

Жара стояла страшная! От нее я утомилась жутко, и так и норовила усесться куда-нибудь отдохнуть. Но мне не дали, чтобы не помять платье окончательно.

Полчаса спустя в комнате собралась вся моя семья. Лизка, единственная выглядела счастливой, в легком белом блестящем платьице до колена и широким розовым пояском вокруг талии приплясывала и размахивала корзинкой с лепестками, которую ей необходимо было использовать во время моего шествия до алтаря. Родители молчали и хмурились. Вид их меня позабавил, я даже хихикнула.

– Что вы как на похороны явились?! – радостно поинтересовалась я. – Дочка ваша замуж выходит. Веселимся! – Руку вверх подняла, сжав кулачок, подавая сигнал для сего действа, и сама же посмеялась над своей шуткой.

Мама с удивлением в глазах лишь рот открыла, переглянулась с отцом, который, догадавшись, что я учудила – усмехнулся. Ему понравилась моя шалость. Не знаю, чем будет грозить мой номер организаторам и помощникам, что не уследили за мной, но это уже и неважно!

Перед уходом, всех обняла, благодаря за поддержку и чуть не расплакалась. Так трогательно это было, но отец исправил ситуацию, у самой двери произнеся:

– Ну, можно начинать! Невеста уже крайне хороша! Если не поторопитесь, будет перебор!

Далее на меня опять налетели помощницы, всучили в руки букетик из маленьких белоснежных розочек, благоухающих точно так же, как и в моем кошмаре. Запах настолько сладкий и приторный, что меня начало подташнивать.

– Боже! – опять заверещала одна из дамочек, прижимая руки к груди. – Она же пьяна! Ну куда на жаре столько шампанского?! Щеки красные… еще и, кажется, мутит.

Она была в ужасе! А мне было весело!

Пока я выслушивала недовольства, в дверях опять замаячил отец. Видимо понял, что меня нужно спасать, ну и поддержка не помешает: как моральная, так и физическая. Он протиснулся между дамочек, взял меня за руку и повел из комнатки вон, со словами:

– Пора начинать. Некогда сокрушаться! – так и прекратил их тираду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я была ему благодарна.

Крепко держа отцовскую руку, подошла к залу. Мелкая была здесь: улыбалась и готовилась к выходу. С умилением посмотрела на нее, а про себя подумала: «Как все же символично, что дочь будет прокладывать лепестками путь к алтарю, где меня ждет ее отец. Пусть и только биологический.»

Наконец заиграла музыка, двери перед нами с маленькой принцесской распахнулись; я натянула улыбку, а Лиза бодрым шагом направилась по дорожке, наотмашь швыряя перед собой лепестки.

Огромное количество людей стояло и восхищенно смотрело на меня, а в самом дальнем углу притаились фотографы, щелкающие затворами камер.

Нашла взглядом родителей и, убедившись, что они на месте, расправила плечи и уверенно зашагала вперед, словно я победительница в этой игре. Мне было не важно, что наши дела весьма шатки, не важно, что теперь буду жить с мужчиной не по любви. Важно, что я выше этого. Важно, что я сильнее. А еще храбрости добавлял алкоголь. Чувствовала себя богиней!

Шла осторожно, стараясь не наступить на подол платья, в помещении было прохладно, потому и меня качало не сильно. Опозориться не хотелось перед всеми. Сосредоточилась и впереди нашла глазами Сашку, стоящего у ступеней, которые вели к регистратору. На нем был белый костюм под стать моему платью, белая рубашка и серый галстук. Увидев меня, он растянул губы в широкой улыбке, и я почти поверила, что она настоящая. Но неисчезающий холод его карих глаз доказывал, что он играет. Что ж, он делал успехи. Выглядел убедительно.

Рядом с ним стоял его отец. Нежная белая роза в лацкане пиджака изящно дополняла черный смокинг, создавая образ счастливого и милого свекра. Но я-то знала, что за его довольной улыбкой прячется насмешка и вызов. И я принимала его, улыбаясь в ответ. Недоумевала лишь о том, откуда такая уверенность, что ему все сойдет с рук? Не понимала, почему я чувствую себя королевой, проходя по проходу. Хотя нет, понимала… Утратила волнение, да и все сейчас смотрят и восхищаются мной. Я чувствовала себя всемогущей.

Вот Лизка уже дошла до ступенек и ее тут же перехватила мама, чтобы усадить рядом с собой.

«Не как во сне!» – пронеслось в моей голове, и я снова подарила всем свою ослепительную улыбку.

Остановилась перед ступенями, где в первом ряду сидели родители; отдала свой букет маме. Отец нежно поцеловал меня в щеку и крепко сжал руку, прежде чем я отправилась к жениху. Со стороны, наверное, казалось, будто родители поддерживают этот брак, но мы-то знали наверняка, что смысл иной – «Крепись! Все наладится, может быть… Когда-нибудь.»

С гордо поднятой головой поднялась по ступенькам вместе с Устиновым к регистратору, который попросил всех садиться, когда мы замерли перед ним.

Рука Алекса крепко держала мою. Казалось, что моей теплоты недостаточно, чтобы согреть его – скорее уж холодной станет моя. Мое пламя еще слишком слабое: его может потушить любое дуновение ветра. Однако пока я лирически думала о наших руках, мужчина-регистратор начал свою речь:

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы засвидетельствовать союз двух любящих сердец. Но перед этим я должен спросить: есть ли в этом зале кто-то, кто может назвать причину, по которой этот союз не может быть заключен? Пусть скажет сейчас или же хранит молчание вечно.

Сердце в панике замерло, надеясь, что никто из присутствующих не совершит огромную глупость и не помешает мне спасти мою семью. Например, Андрей. К счастью, в зале по-прежнему царило молчание. Облегченно выдохнула, а мужчина продолжил:

– Устинов Александр Антонович, согласен ли ты взять в жены Громову Веронику Михайловну? Будешь ли ты любить и уважать ее, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Встретилась с холодными глазами Сашки: они были пусты. В них ничего не было. Они оставались безразличны ко всему.

– Да, обещаю.

– Громова Вероника Михайловна…

Мне не требовалось время на раздумья: когда дело касается семьи – я сделаю все, чтобы защитить ее: