Утилизация (СИ) - Тараканова Тася

Дикая реальность давила, топила, а я, вынырнув за последним глотком воздуха, вдруг стала искать возможность выплыть. На место пустоты, чувства ничтожности, ощущения использованности пришла обжигающая, болючая ясность – я ценна для себя.

Я должна верить своим ощущениям, своим эмоциям, я должна любить себя как самое дорогое, что есть у меня. Я должна найти способ возродиться для новой жизни, для новой реальности, даже если…. Об этом я старалась не думать.

Мне нужно избавиться от мыслей о нём раз и навсегда. Выбрать себя и не сворачивать с пути, чего бы мне это не стоило, как бы плохо и больно мне не было.

Мы обогнули туалет и увидели около корпуса какое-то движение. Лиза мгновенно ухватилась за меня ледяной рукой.

— Боже, кто там?

— Один или несколько?

Мы вглядывались в ночную темень, и ни одного фонаря около корпуса. Они же были в первую ночь! Их, видимо, выдернули из земли и унесли. Какой-то немыслимый трэш вокруг.

— Подойдём ближе.

— Не надо!

Я ущипнула Лизу за запястье. Она ойкнула. Сейчас, когда мы в нескольких метрах от нашего корпуса, совсем не нужна вторая паническая атака. Человек, который маячил около окна на веранде, стучал в окно и что-то говорил. Он стоял спиной, но в знакомом высоком силуэте я узнала Сабу. Хотелось услышать, что он долдонит. Я подтолкнула Лизу, и мы, держась как бы за беседкой, подкрались ближе. Беседка скрывала наши передвижения и дала укрытие.

Теперь сомнений не осталось, на веранде стоял Саба.

— Ира, выйди, — негромко позвал он, видимо, не первый раз. — Поговорим.

В ответ не донеслось ни звука. Или мы просто не услышали. Неужели Ирочка с ним разговаривает?

— Ира, чего ты боишься? Я спокойно прошу. Просто выйди, поговорим пять минут.

Саба вновь постучал в окно. Нет, он не долбил со всей дури, но от этого было не менее страшно. Чего он добивается?

— Ира, я не уйду. Выйди, пожалуйста. Я серьёзно никуда не уйду, пока мы не поговорим.

Интересно, сколько девчонки слушают этот концерт? Он ведь никому не даёт спать. Ладно, мы подождём, Сабе надоест торчать под дверью, он всё равно уйдёт. Мы с Лизой тихо уселись на землю, прислонившись спиной к деревянным доскам беседки. Замёрзли, конечно, как собаки, но придётся ждать.

И тут Лиза чихнула. В оглушающей тишине её апчхи прозвучал подобно выстрелу. Саба резко развернулся к беседке. Лиза застыла, закрыв нос и рот ладонью. Теперь – то уж чего? Дело сделано.

— Сиди тихо, — прошептала я ей.

Саба подошёл к крыльцу, пытаясь найти источник звука. На подрагивающих ногах я поднялась во весь рост, ухватившись за перила беседки.

*

Набрала полную грудь воздуха и произнесла хриплым голосом.

— Можно пройти?

— Что?

— Пройти?

— Иди, крошка, я не мешаю, — прозвучал ответ Сабы на грани слышимости.

Его шепот напугал не меньше крика. Рядом кто-то есть?

— Дай пройти, — я была грани истерики, оглядываясь по сторонам.

Саба спустился по дощатым ступеням с веранды, ни одна не скрипнула под его немалым весом. Я сместилась на край беседки, решив, что побегу в сторону пустующего корпуса. У меня не было выбора, нужно увести отсюда Сабу, чтобы Лиза добежала до дверей комнаты.

— Уйди с дороги…

Меня заклинило. Ничего кроме этой тупой фразы не приходило в голову. Внимание сосредоточилось на том, как Саба мягкой поступью приближался ко мне. Я посмотрела в выбранном направлении, в последнюю секунду, подумав, что Лиза знает, что делать, и поняла, не пробегу и десяти шагов на дрожащих ногах. Время упущено.

В ушах грохотал пульс, сердце молотом било по рёбрам, как будто я со всех ног бежала от Сабы. Вот так умирают от разрыва сердца, мелькнула мысль, когда я отступила в сторону на несколько шагов. Саба приблизился, с пошлой улыбкой посмотрел на меня.

— Без колыбельной не спиться? — я попыталась пошутить. А вдруг прокатит, и я отвлеку его разговором? Идиотизм чистой воды.

Неуловимое движение Сабы ко мне, толчок, и я больно ударившись копчиком, оказалась сидящей на земле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Т-с-с, — предупредил он.

От его голоса волосы встали дыбом, упираясь пятками, я поползла от Сабы на пятой точке. Встать не получилось. Задыхаясь, пальцами вцепилась в траву. Был бы песок, бросила ему в лицо.

— Молчи…

Его ладонь легла на моё горло, чуть сдавила его. Вот теперь смелая Юля не могла вообще ничего сказать. На горле затянулась удавка – воспоминание. Саба не так и сильно давил, но тело помнило прошлые уроки – затаиться, не дышать. Охранник наклонился, рассматривая меня.

— Ничего так, смазливая, — протянул он, словно увидел первый раз. Убрал руку с горла, огладил по щеке, оттянул пальцем нижнюю губу. — Сыграешь колыбельную на флейте?

Я мотнула головой, избавляясь от прикосновения шершавых пальцев. Похотливо улыбаясь, он выпрямился, прикоснулся рукой к ремню. Звякнула пряжка, вжикнул замок, светлые боксеры мелькнули в просвете ширинки. Судорожно решая, что делать, я наблюдала за действиями Сабы. Когда он рывком поднял вверх мой подбородок, моё лицо исказилось в безобразном оскале.

— Какие зубы…, — процедил охранник.

В мгновение он крутанул меня так стремительно, что я очутилась на животе, до хруста придавленная коленом в позвоночник. В таком положении я была распята как лягушка. Руки Сабы нащупали резинку спортивных штанов, потянули её вниз. Это отрезвило, я согнутыми в коленях ногами, постаралась достать его пятками. Саба только хмыкнул, сильно ударив меня по ягодице, но штаны отпустил. Навалившись всем телом, он полностью обездвижил меня, прижал своим весом так, что я еле дышала.

— Нравится? — зашептал в ухо, обдавая несвежим дыханием, зашарил руками по телу. Вспомнился рассказ Лизы о дряхлом старике. Боже, сейчас по мне елозил чужой мужик, а я не могла даже шевельнуться.

— Бабы мечтают о сексе с незнакомцем, — промычал он, сладострастно облизывая моё ухо.

Кто ж тебя просветил, умник?

— Давай раком, детка.

Саба просунул руку под живот, пытаясь поднять меня. Я вцепилась руками в траву, сопротивляясь весом своего тела, как борец на татами. В ушах долбил пульс, лицо колола трава, я готова была зубами вцепиться в её корни. Наша возня, похоже, определялась Сабой как прелюдия. В другое время это вызвало бы у меня гомерический смех, но сейчас было страшно до жути. Внутри я тряслась как подтаявший холодец.

— Тебе будет хорошо, — прошипел Саба, больно сжав мою грудь. — Расслабься.

Он жамкал меня, как кусок теста, поднимал на четвереньки, я сопротивлялась из последних сил, сжав зубы.

— Да ладно, — Саба потянул мои спортивные штаны вниз, коленом раздвинул ноги, — хватит уже. Э-хм…

Вскрик и гулкий удар отдался во мне коротким толчком. Обмякшее тело Сабы придавило меня. Поняв, что он не двигается, я попыталась вылезти из-под него. Неожиданно кто-то помог. Повернув голову, я увидела перед собой оцарапанные лодыжки и подол картофельного платья.

— Я-а, — Лиза прерывисто выдохнула, — убила его?

— Тихо, — просипела я, подтягивая штаны, вставая на четыре конечности.

С трудом поднялась на ноги, посмотрела на Сабу, уткнувшегося носом в землю. От мысли, что он окочурился, внутри всё завязалось узлом. С минуту я рассматривала его. Плюнуть бы смачно в его поганую рожу.

— Уходим. Вдруг очнётся и увидит тебя.

— Думаешь, он…, — Лиза взглянула на лежащего без движения Сабу.

— Не переживай.

Сейчас единственным желанием было добраться до островка безопасности, до комнаты, куда мы никак не могли попасть.

Ноги заплетались, я как пьяная шла рядом с Лизой.

— Чем ударила?

Лиза подняла руку, с зажатым в ней камнем. Наверное, на берегу взяла. Спасительница моя.

— Мамочки, — заскулила Лиза, — а если…

— Он ничего не видел. Это…, — я не удержалась от короткого нервного смешка, — кара с небес.

— Как ты можешь…

Да, могу…, у меня нет сострадания. Он бы меня не пожалел.