Проблема №1, или Тринадцать уколов - Александр Тюрин

У Сереги некоторое замешательство, пользуясь этим, я вхожу к секретутке-кандидатке. Он увязывается за мной, выискивая, за что уцепить.

— Шеф запретил кого-либо пускать, — заладила пила-Маринка. — Ну-ка, Сережа, убери его отсюда.

— Я ж водички попить, — взял вазу с флоксами и плеснул здоровяку охраннику в физиономию, отчего стебельки и лепесточки украсили его скромную голову. Пока он протирался, попридержал его левой за ноздри, правой врезал. Классически, без всяких карате — «крюком» в челюсть. Серега упал на стул, разбил мебель вдребезги. Тут я его по головушке и припечатал освободившейся вазой. Обмяк он, заболел. Пришлось ненужный ему пистолет забрать.

— Ну что, Маринка, веди меня к шефу. Надеюсь, возражений больше не будет.

— Вы тупица, Лапеко. Нет Сапожкова, нет.

Проверил её слова — пахан действительно отсутствует, нет его в в «яме».

— А сцеволин, Марина, а «трава»?

— Он вчера вечером все забрал, — без особой боязни отвечает эта бледная поганка.

— Куда забрал?

— Откуда мне знать.

Я, притянув ее к себе, ухватил зубами за ушко.

— Мигом сжую. Будешь тогда красавица без ушей, да и носом перестанешь радовать людей. А в том месте, что любят кавалеры, окажется телефонная трубка. Где он? Давай-ка, узнавай по-быстрому. — Я стал сжимать челюсти, одновременно щекоча даму телефонной трубкой. Не выдержала приспешница, члены тела дороже ей оказались, чем фирма. Завизжала, а потом перешла на речь.

— Да улетает он сегодня! В Эмираты.

— И что все из тебя тянуть надо, Марина. Ну-ка, сгреби мне в кучку те финансы, что есть поблизости.

Поменял свою засраную куртку на шикарный Серегин плащ и кинулся на такси вдогонку. Рейс через пятьдесят минут. Успеть бы, успеть. Шоферу тысячу доплатил. И достал.

Сапожков как меня увидел, заметался, бросил багаж, а потом в сортир рванул. Думал вылезти через оконце на летное поле. Но не получилось, я первым делом кинулся к синему туалетному стеклу и перерезал Сапожкову путь на Абу-Даби. Юркнул пахан в одну из кабинок — бортики-то у них до пола не достают — и пополз вдоль ряда горшков, да так резво, что мигом потерялся из виду. Я стал одну за другой дверцы вышибать. Пыхтенье пугливое все ближе и ближе. Вскрываю очередное рабочее место… попался, который кусался. Распроблядство! Откуда ни возьмись, незнакомый белобрысый мужичок с пистолетом. Разворачиваю ствол, но он опережает. Гром, трах… и мрак.

7

Кажется, ломают двери. На пороге появляется Фалалеев.

— Не очень-то торопились, господа менты, — гневным голосом критикнул я оперативников.

— Торопились сразу несколько дел сделать. Хорошо, хоть женщина Марина, у которой прокушенное ухо, знала, где ты. Остальные знатоки в полной отключке.

— А доктор?

— Отбыл туда, откуда ни ответа ни привета. Не жалей, все равно ему расстрельная статья светила, меньше мучиться пришлось. Но он вывел нас на Сапожкова, который был уже в аэропорту. И Марина не слишком ломаться стала после производственной травмы — это тоже доктор Лапеко постарался.

— Зачем Сапожкову понадобился Ближний Восток?

— Черт, во всё ты влез, паскудник, — искренне сплюнул Илья. — Прямо хоть поверь, что достаточно сожрать пару ложек сцеволина, чтобы стать ведьмаком-ясновидцем. Не собирался рассказывать, а придется. Не в РУВД я тружусь, а в генеральной прокуратуре. Думаю, что на Ближнем Востоке у Сапожкова проходили контакты и заключались контракты с заказчиками — так сказать на нейтральной территории. Бучу заказывали? Идиотизм заказывали? Развал страны заказывали? Пожалуйста, только оплатите по прейскуранту. «Бабки» текли на счет в эмиратском банке, который был открыт еще Фурцем.

— Чего ж вы раньше не взяли Сапожкова за жабры? Дескать, предъявляй пробирки и раскрывай номер счета, падло.

— Раньше он мог послать нас подальше, мол, менты тихого предпринимателя достают, разрушают бизнес, чтобы лишить страну светлого рыночного будущего. А теперь на нем уголовка висит, похищение персоны. И только от сотрудничества со следствием зависит время пребывания Сапожкова на нарах в дурной компании.

Елки. Только сейчас начал въезжать.

— Так вы с самого начала знали, что случится, когда я начну колоться сцеволином?

— Ну, скорее подозревали, Борис.

— В общем, были в курсе и, тем не менее, валяли дурака. Точнее, сажали меня в КПЗ, стращали, портили мне здоровье.

— Валяли, — охотно согласился Фалалеев, — благо, это не трудно было. Но лишь для того, чтобы Сапожков ничего не заподозрил и у нас бы имелся живой потерпевший.

Озноб продрал аж до костного мозга. Наживка я наживка. И никакой другой роли в истории.

8

И приснился мне сон. Я ведь не кололся, значит, сон, а не видЕние.

Долго волокло меня над какой-то равниной, похоже, той самой индийской, белеющей от костей, — это вампиры поработали, которые нынче за Россию взялись, — а за мной два шакала увязалось, никак Холмс и Уотсон. Едва отогнал их.

Потом явился недавно почивший доктор Лапеко, уже светлый, чистый, кроткий, и говорит:

— Я Фалалеева простил, хотя он бессовестный, конечно.

— Почему бессовестный? У него работа такая. Ему Сапожков с номером счета важнее, чем ты или я… А я хочу прощения испросить у тебя. Хоть ты меня в это дело вовлек, все же мое астральное тело творило гадости твоими материальными руками.

— Творил ОН — темный астрал, с которым тебя связал сцеволин. Астрал использовал твою «жизненную волну», считай, душу. Чтобы питаться энергией ее распада — сильными эмоциями. А моя применялась телесность — физика, так сказать; мужик я был крепкий, не чета тебе. Впрочем, чтобы облюбить художницу, моих услуг не потребовалось, темный астрал твоей телесностью удовольствовался.

— Погодь, темный астрал — это какой-то конкретный мертвец? Фурц, может быть, или кто-нибудь из былых вампиров?

— Неконкретный. Это своего рода резервуар, в котором аккумулируются «жизненные волны» былых вампиров. Наверное, передавая ему свою память и умения. ОН больше, чем все вампиры вместе взятые. Темный астрал — паразитическая отупляющая сила, что питается энергией людей, которые уже не способны работать вместе, на общее благо, ради своих детей.

— Я ведь точно стал тупеть уже три или четыре года назад. И не я один такой… Но как же мне удалось использовать такого мощного паразита, когда я отнимал деньги у Фурца и направлял тебя к Сапожкову?

— Это своего рода симбиоз. Паразит тебя использует, но и ты способен употребить его в дело. Он отупляет, но и сам тупой. Кто знает, может, когда-нибудь мы сможем превратить его… во что-нибудь общеполезное.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});