Проблема №1, или Тринадцать уколов - Александр Тюрин

Вопрос был сложный, односложно ответить не получалось. Как объяснить представителю закона, что совсем недавно был типовым обиженным дураком, злым и жадным, да, может, и сейчас таким остался.

— Мучит-мучит. Только отловить того, кто испытания на людях проводил, вы же обязаны. Сцеволин, в конце концов, — это оружие пострашнее ракет и подлодок. Ученики Фурца будут и дальше тупить этим средством народные массы, как англичане китайцев опиумом.

— Совершенно с тобой согласен. Вот именно поэтому тебе и придется навестить Сапожкова. Заявишься от имени доктора, который, дескать, угодил в больницу, но напоследок просветил тебя, где можно разжиться стремным лекарством.

Вот так, за что боролся, на то и напоролся — вернее, попался на иголку, словно коллекционная бабочка. Боря постарался себя затуманить, хватив из фалалеевской бутылки, но страшное слово «придется» надвигалось неумолимо, как бульдозер.

— Ну нет, начальник. Я вам так просто не дамся. Что это вы собрались из меня какого-то Штирлица делать.

— Борис, ты сам полетел неизведанным маршрутом. Потому мы будем тебе говорить, где бомбить, а где садиться.

Фалалеевский голос угрожающе металлизировался: мол, мы тебе, а ты нам. Не то мы тебя, трам тарарам, об колено пополам…

— Вот именно, — будто прочитал сокровенные мысли белобрысый Илья. — Мы это можем… И вообще грехи надо искупать, если в рай собрался.

На следующий день Борис точно в означенное время — первый раз в жизни не опоздал — вышел из уютного подземелья на станции «Московские ворота» и поднял воротник. Он не знал прикрывающих оперативников в лицо, но верил, что они рядом — ничего другого ему не оставалось. Борис зубрил маршрут целый час и в бумажку теперь почти не заглядывал. От метро налево, через квартал опять налево. В итоге Лямин вступил на территорию, облепленную приземистыми загаженными строениями. Аптечный склад распластался в дальнем ее углу. Вот, похоже, вход в конторку Сапожкова — утоплен в землю на десять ступенек.

Дверь отворилась на стук и, едва впустив Бориса, сразу закрылась, грубо щелкнул массивный замок. Пронеслись вихрем ассоциации с мышеловкой и клеткой. Разведчику тут подумалось, успели ли заметить сопровождающие, куда он вступил. Но уже не выберешься наружу, не помашешь ручкой «а я тута». Дверь затворил и запер квадратный парень в неизбежном спортивном костюме со значком, представляющим Микки Мауза, поверх холма грудной мускулатуры.

6

— Встреча назначена? — потыкав меня недобрым взглядом, спросил стокилограммовый поклонник Микки Мауза.

— Нет, я сам хотел увидеться с…

— Разберемся…

Мы прошли промозглым коридорчиком и остановились около какой-то невзрачной двери. Я замер под пристальным взором другого парня, тоже квадратного, только из нацменов, пока первый что-то там узнавал. Наконец второй закончил смотреть, а поклонник Микки Мауза, положив руку на мою шею, втолкнул меня в комнату. В отличие от коридора здесь царил уют. На стенах копия (в масле) «Казни сипаев», старые пухлые кресла, мебель «ретро». Там имелась красивая, но несколько пожухлая дама в старомодном платье, которая поливала цветы. Но я, вместе с провожатым, отправился в смежную комнату, которая оказалась кабинетом. Весьма приличный такой. Стены из дуба, письменный стол — большой, как футбольное поле, так и чувствуешь, что в нем зреет компромат на тебя. А за столом господин в строго выдержанном костюме. Я полсекунды соображал, на кого похож столоначальник — ага, на полуживого покойника Фурца из глюка. Но все же это — Сапожков.

— Да ты не пялься на меня так, гляделки выпадут. Лучше скажи, господин хороший, зачем пожаловал? — начал владелец кабинета.

— Мне требуется тот самый препарат, который доктор Лапеко получал у вас. Доктор исчез куда-то, а я недолеченный остался.

— Добавки захотел, — сомнительным тоном произнес Сапожков и перешел к делу. — Откуда про нас узнал?

— Когда я последний раз с доктором общался, он намекал, что ему надо сгонять куда-то на Московский проспект за новой порцией. А я в курсе, где склады тут находятся. Пришел сюда, потыкался немного и догадался, где ваша дверь… Мне нужно лекарство со звучным именем «сцеволин».

— Не волнуйся, мы тебя долечим. — Сапожков хлопает в ладоши, и входят двое квадратных парней. Один резко хватает меня за шкирку, второй выкручивает руки. Следом появляется пожухлая, но хорошо выбеленная дама, расстегивает мне штаны — эх, не сейчас, не сейчас — и наносит удар иглой в мякоть. Когда хвататели-держатели меня отпустили, я в полном расслаблении повалился на пол — и даже не слишком жутко было. Слабость уже протекла по позвоночнику, распространилась вихревым движением по всему телу, а ноги отниматься начали.

— Это что ж вы тут меня убивать собрались, прямо в офисе?

— Как тебе не стыдно такие слова говорить, а еще писатель, доктор-то нам рассказывал про твои увлечения, — укорил меня Сапожков. — Знаем ведь, что «хвост» за тобой тянется. Сейчас тебя отсюда увезут и просто оставят одного… Или наш гость предпочтет горячую обработку? Я скажу ребятам, чтоб проявляли гуманизм, не били ногами в ботинках и руки не сжимали в кулаки. Вот у нас тут представитель республики Ичкерия есть, он умеет всё делать двумя пальцами, отрывать носы и уши, лишать невинности и так далее.

— Хоть подскажите напоследок принцип действия сцеволина? Обычная химия, алкалоиды, транквилизаторы никогда так не подействует на мозги.

— Это и не обычная химия. Маринка, ты у нас кандидат наук, скажи напоследок, раз уж молодой человек любопытствует.

— Сцеволин — синтетический аналог вещества, содержащегося в одном южноамериканском растении. Это химический ключ, возбуждающий спящие фрагменты генного аппарата у некоторых клеток мозга, отчего они начинают производить то, что называется тельцами Шеффера.

— А что они делают, тельца Шеффера? — несмотря на жуть, было интересно. — Может, передают информацию и энергию? Тельца эти взаимодействуют, скажем, с астралом?

— Эй, ты чего к Марине пристал? Она — химик, а не девушка по вызову. А теперь до свидания, — закруглил научный диалог Сапожков.

Тут ребятки взяли меня за руки (хорошо хоть не за ноги) и потащили, вначале через дверь — не ту, через которую входил, — потом по гулкому складскому помещению, высекая искры моими башмаками. В углу спустились со мной в люк. Попали мы не в канализацию, а в коридорчик. Миновали его в темпе, в глаза ненадолго ударил белый свет, а потом я стал валяться в темном пыльном нутре у скачущего на ухабах грузовика. Когда меня оттуда вытрусили, на дворе уже господствовал простуженный осенний вечер, а расслабление мое давно превратилось в вялость.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});