Экстремальные услуги - Константин Мзареулов

Вот и сейчас, отлетев от города на полсотни километров, я забираюсь в заболоченный лес и с увлечением срываю ягоды, ветки деревьев, стебли кустарников и травы, а также листочки и цветы. Все образцы я методично обследую своим чудо-чемоданчиком. "Квазар", как обычно, настроен на поиск молекул определенного типа, без которых потеряло бы смысл мое хобби.

Эх, цветы, корешки – райская жизнь. Вот однажды на безымянной планете в системе Каппы Дракона я добывал дерьмо исполинского ящера, которое было просто напичкано именно нужными мне соединениями. Занятие само по себе малоаппетитное, а тут еще автор кучи внезапно решил вернуться…

Разведка троянской флоры затянулась, но в конце концов я нахожу очень перспективный колючий кустарник. "Квазар" сообщает, что длинные, в полтора дюйма, шипы пропитаны органическим ядом и то же соединение содержится в цветочных лепестках. Опасное вещество, несомненно, может мне пригодиться. Приказав костюму отрастить толстые перчатки, я осторожно срезаю солидную охапку стеблей и большой букет бутонов. Если прибор не врет, а такого за ним не замечалось, то из этого количества сырья можно будет нацедить децилитр отравленного сока. Мне хватит.

В отель я возвращаюсь в отличном настроении, заодно и аппетит нагулял. Заказав в номер плотный обед, мы с Омаром как следует подкрепляемся, после чего сообщаем хозяевам, что готовы начать спасательную операцию. Возможно, троянцам это и не понравилось – все-таки для них было самое-самое время сна. Но это уже не наши проблемы. У дыролазов свой режим.

"Паровоз" висит на безопасном удалении от черной дыры. Троя видна в верхней левой части задней полусферы – диск с медную монетку. Рядом светятся две совсем крошечные запятые естественных спутников. Еще по голограмме разбросаны четыре крупных объекта – военные корабли, которым поручено изолировать зону операции, чтобы какой-нибудь идиот не вломился в самый разгар спасательных работ.

Локаторы "Паровоза" прощупывают сингулярную воронку и открывающийся за ней канал. Не зря же я выставил на последнем Конгрессе работу о внешней локации. Антенны ловят волны гравитонов и других квантов, а специальная программа анализирует характеристики излучений, рисуя картину обстановки внутри свернутого пространства. Похоже, канал почти стабилен, и это радует. Командую:

– Малый вперед. Погружаемся.

Омар Сипягин запускает часть ракетных ускорителей, направляя наш кораблик вдоль оси воронки. Продавив гравитационную подушку, мы проникаем в цилиндр скрученных измерений, где нет высоты и ширины, а есть лишь две координаты пространство и время, да и те норовят поменяться местами.

Осторожно поигрывая выхлопными струями, пробираемся к корабельному погосту. На 24-й минуте тормозим до минимума. Дальше прохода нет – поперек канала темнеет неуклюжий корпус старого крейсера. Сбоку видна громадная корма баржи. Оба покойничка ухитрились сцепиться внешними конструкциями.

– Лазером их резать, что ли? – ворчит Омарчик, – При такой конфигурации хрен их вместе раскачаешь.

– Посмотрим… – Я не тороплюсь принимать окончательное решение. – Давай сначала взглянем с другой стороны.

Однако протиснуться мимо аварийных бортов не удается: крейсер намертво перегородил фарватер ЧД-канала. Поэтому посылаем малый зонд. Его репортаж немного проясняет ситуацию. Не дожидаясь моих распоряжений, Сипягин встает, но не сразу отправляется в тамбур, а некоторое время разглядывает обзорную голограмму.

– Хороший канал, – говорит он. – Медленный.

– Не скажи, – Я покачиваю головой. – Цветовая гамма плывет неритмично. И кораблики стоят совсем по-другому, нежели на позавчерашних снимках. Сам погляди – пассажирская баржа снова прижалась к стенке, зато крейсер повернулся почти перпендикулярно.

– Думаете, дернет?

– Не хочу об этом думать, но приходится. Давай, братишка, шевелись.

Не исключено, что я просто перестраховщик. Во всяком случае, датчик оранжевого смещения успокаивает – сдвиг не меньше часа.

Цветовая гамма – главный диагност черных дыр. Кванты света, затянутые гравитационной воронкой, подолгу блуждают в искривленном пространстве стенок канала, где все оптические эффекты проявляются в особо извращенных формах. Коэффициент преломления здесь описывается совершенно идиотскими формулами, поэтому угол падения вовсе не равен углу отражения, а фотоны причудливо диспергируют, окрашивая ЧД-канал в немыслимые сочетания цветов.

Если палитра меняется медленно, стало быть, объект квазистабилен. Но когда канал почему-то начинает пульсировать, окраска структурных комплексов резко убегает в совершенно иную область спектра, и это – сигнал тревоги для опытного дыролаза.

Пока такого не случилось, однако я нервничаю, замечая пеструю рябь на ближайшей выпуклости. Еще не тревога, но предвестье неприятностей. Похоже, армейские буксиры, сорвав крейсер и баржу с насиженных мест, потревожили внутренность черной дыры. Может быть, масса ЧД-канала сама погасит возмущения, и тогда нечего беспокоиться. Но нельзя исключать, что процесс станет развиваться и войдет в резонанс, последствия коего мы умеем рассчитывать, но не предсказывать…

Внутри ЧД мы измеряем степень опасности по сдвигу оранжевого смещения. Когда оранжевый цвет превращается в красный меньше чем за 12 минут, это означает, что гиперспейс неспокоен. Колебания в 2 – 3 минуты – беги, если хочешь жить. Быстрые изменения цвета на сленге дыролазов называются "цветомузыкой". Мало кто может похвастаться своим участием в десятке таких дискотек. Обычно первый же концерт цветомузыки становится последним…

Между тем Омар, облаченный в тяжелый скафандр, вылезает из тамбура и, подрабатывая заплечным движком, летит к кораблю. Приблизившись, он цепляется к корпусу магнитными подковами, совершает короткий марш-бросок по обшивке и скрывается в люке. Первая его задача – наскоро обследовать крейсер, чтобы выяснить распределение масс.

С этим заданием Сипягин должен справиться. Боцман – бывалый дыролаз, хоть и слабоват в математике. Его присутствие сильно ограничивает меня: пока Омар поблизости, не стоит слишком сильно отклоняться от вертикали. Однажды я сделал крюк на пару часов, а он поднял тревогу. Нервный он у меня. Потому что безграмотный, простых вещей не понимает.

А вот осмотр мертвого корабля – дело как раз по его способностям. Работа действительно скучная, но кто-то должен получать деньги и за такую. Гиперпространство ведет себя спокойно, никаких серьезных завихрений, пульсаций и прочих каверз. И корабль не слишком большой, хоть и портит жизнь навигаторам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});