Скульпторша - Майнет Уолтерс

— Одержимость, — пробормотала она, доставая спичку, — всегда разрушительна. По крайней мере, в этом я имела возможность убедиться. — В голосе ее чувствовалось сострадание. — Вам нужно еще выждать какое-то время, прежде чем вы сможете спокойно разговаривать на эту тему. Я все понимаю. Вы, наверное, подумали, что я ухвачусь за вашу болячку и расковыряю ее так, чтобы она снова причиняла вам боль и кровоточила.

Роз кивнула.

— Вы не доверяете людям, и вы правы. Доверие требует отдачи. В этом я тоже немного разбираюсь.

Роз наблюдала, как Олив прикуривает.

— А в чем заключалась ваша одержимость?

Олив бросила в сторону журналистки непонятный теплый взгляд, но отвечать не стала.

— Мне не стоит писать эту книгу. То есть, если вы не хотите этого, я не буду это делать.

Олив пригладила свои жидкие белесые волосы большим пальцем.

— Если мы сейчас откажемся от этой мысли, то расстроим сестру Бриджит. Я знаю, что вы встречались с ней.

— Разве это имеет значение?

Олив пожала плечами.

— Если мы откажемся, это может расстроить и вас тоже. Это тоже не имеет значения?

Она неожиданно улыбнулась, и все ее лицо засияло. «Как она все же мила», — подумала Роз.

— Может быть. А может быть, и нет, — ответила она. — Я еще не успела убедить себя в том, что я хочу написать эту книгу.

— Почему бы и нет?

Роз нахмурилась.

— Мне не хотелось бы выставлять вас чудовищем, на которого все будут пялиться.

— Разве из меня уже не сделали нечто подобное?

— Здесь, в тюрьме, возможно. Но не там, за стенами. Там о вас уже успели позабыть. Может быть, лучше оставить все так, как есть.

— Что могло бы вас убедить в том, что вам стоит писать?

— Если вы мне скажете, почему вы это сделали. Между ними повисла зловещая тишина.

— Моего племянника уже нашли? — наконец, поинтересовалась Олив.

— Не думаю, — снова нахмурилась Роз. — Откуда вам известно, что его искали?

Олив от всего сердца рассмеялась.

— Тюремный телеграф. Здесь все знают буквально все обо всех. Люди тут только и занимаются тем, что лезут в чужие дела. Кроме того, у всех есть адвокаты, все читают газеты и все беседуют между собой. Но я могла бы и догадаться. Отец оставил большое наследство. И если бы он только мог, он, конечно, передал бы свое богатство кому-нибудь из своей семьи.

— Я беседовала с одним из ваших соседей, неким мистером Хейзом. Вы помните его? — Олив кивнула. — Если я его правильно поняла, ребенка Эмбер усыновили люди по фамилии Браун, которые еще тогда эмигрировали в Австралию. Наверное. Именно поэтому команда мистера Крю с таким трудом пытается нащупать его след. Страна большая, фамилия самая заурядная. — Она замолчала, но Олив никак не отреагировала на ее слова, и тогда Роз заговорила снова. — А зачем вам так важно это знать? Есть ли разница, найдут его или нет?

— Наверное, есть, — тяжело вздохнув, созналась Олив.

— Какая?

Но Олив только покачала головой.

— А вы хотите, чтобы он нашелся?

В этот момент с треском распахнулась дверь, и обе женщины одновременно вздрогнули.

— Ваше время закончилось, Скульпторша. Пошли.

Громкий голос тюремщицы грубо ворвался в комнату, разрывая почти осязаемое доверие, сотканное женщинами во время беседы. Роз заметила, что ее собственное раздражение и обида отразились в глазах Олив. Но момент был упущен.

Она невольно подмигнула.

— А вы знаете, наверное, правду говорят, что когда тебе хорошо, время летит практически незаметно. Что ж, увидимся на следующей неделе.

Огромная женщина неловко поднялась из-за стола.

— Мой отец был очень ленивым человеком, поэтому он не возражал против того, чтобы всем в доме руководила мать. — Она уперлась рукой в дверной косяк, чтобы не потерять равновесия. — У него было еще одно любимое высказывание, которое бесило мать: «Никогда не делай сегодня то, что можно отложить на завтра». — Она попыталась улыбнуться. — В результате, конечно, мать стала его презирать. Единственную верность, которую он воспринимал, была верность по отношению к самому себе. Но только это была верность без ответственности. Ему нужно было изучать экзистенциализм. — Она с трудом выговорила это слово. — Тогда он узнал бы кое-что о побуждении человека совершать выбор и действовать мудро в соответствии с этим. Мы все хозяева своей судьбы, Роз, включая и вас. — Она кивнула и отвернулась, после чего неторопливо зашаркала ногами, увлекая за собой тюремщицу и металлический стул.

«Интересно, что бы это могло значить?» — задумалась Роз, глядя им вслед.

* * *

— Миссис Райт?

— Да. — Молодая женщина чуть приоткрыла дверь, рукой удерживая за ошейник рычащего пса. Хозяйка дома оказалась симпатичной и одновременно какой-то бесцветной. Бледное лицо и большие, тщательно подведенные серые глаза. На голове — копна колышущихся волос золотисто-соломенного цвета.

Роз протянула свою визитную карточку.

— Я пишу книгу об Олив Мартин. Сестра Бриджит в вашей старой школе при монастыре подумала, что вы, возможно, могли бы поговорить со мной и помочь. Она сказала, что в школе вы были самой близкой подругой Олив.

Джеральдина Райт сделала вид, будто изучает визитку, затем вернула карточку журналистке.

— Вряд ли я могу быть вам полезна, извините.

И она приготовилась закрыть дверь. Джеральдина говорила таким тоном, словно перед ней стояла представительница Свидетелей Иеговы.

Роз успела рукой задержать дверь.

— Можно мне спросить, почему вы так считаете? — поинтересовалась она.

— Я не хочу ввязываться в это дело.

— Мне совсем не обязательно упоминать ваше имя и фамилию в книге. — Роз попыталась ободряюще улыбнуться. — Прошу вас, миссис Райт. Я не собираюсь смущать вас своими вопросами. У меня совсем другие методы работы. Мне нужна информация, и я не намерена раскрывать чьи-то секреты и выставлять их напоказ. Никто никогда не узнает, что вы вообще когда-то знали ее, во всяком случае, не из моей книги. — Заметив сомнение в глазах миссис Райт, Роз поспешно добавила: — Позвоните сестре Бриджит. Я уверена, что она сможет поручиться за меня.

— Ну, что вы, все в порядке. Но я смогу уделить вам всего полчаса. В половине четвертого мне нужно будет забирать детей. — Она открыла дверь шире и увела собаку за собой. — Проходите. Гостиная налево. Я запру Бумера на кухне, иначе он не даст нам спокойно поговорить.

Роз прошла в комнату, просторную и симпатичную, с высокими стеклянными дверьми, ведущими на небольшую террасу. За ней раскинулся ухоженный сад, гармонично сливающийся с зеленеющими полями, на которых где-то вдали виднелись пасущиеся коровы.

— Какой прекрасный вид, — заметила журналистка, когда к ней, наконец, присоединилась миссис Райт.

— Нам здорово повезло с этим домом, — с гордостью заявила хозяйка. — Поначалу за него заломили немыслимую цену, но потом вышло так, что предыдущий владелец получил выгодный заем как раз перед тем, как поднялись цены на недвижимость. Он не хотел упустить выгоду, и в итоге продал этот дом на двадцать пять тысяч дешевле, чем просил в начале. И мы здесь чувствуем себя превосходно.

— Это не удивительно, — отозвалась Роз. — Среди такой красоты.

— Давайте присядем. — Хозяйка опустилась в кресло. — Я ничуть не стыжусь своей дружбы с Олив, — словно извиняясь, начала она. — Просто мне не нравится говорить на эту тему. Но некоторые люди могут проявлять удивительную настойчивость. Они даже не хотят верить в то, что мне практически ничего не известно относительно убийств. — Миссис Райт принялась изучать свои ногти. — Понимаете, мы не виделись с Олив года три до того, как все это случилось, и, разумеется, никогда не встречались после. В самом деле, мне трудно представить себе, как я смогу хоть чем-то помочь вам.

Роз даже не попыталась записать этот разговор. Она боялась напугать миссис Райт.

— Расскажите мне, какой она была в школе, — попросила журналистка, вынимая из сумочки блокнот и карандаш. — Вы, наверное, учились в одном классе?

— Да, и при этом получали только хорошие оценки.

— Она вам нравилась?

— Не очень. — Джеральдина вздохнула. — Это звучит довольно нелестно с моей стороны, да? Послушайте. Вы ведь действительно не упомянете меня в своей книге, верно? Просто, если это не точно, то я больше вам ничего не скажу. Мне бы очень не хотелось, чтобы Олив узнала, как я к ней отношусь. Ей, наверное, было бы больно.

«Еще бы! — подумала Роз. — Только почему тебя это так беспокоит?» Она достала из кейса пустой бланк, быстро что-то написала на бумаге и поставила свою подпись.

— «Я, Розалинда Лей, проживающая по адресу, указанному выше, согласилась считать всю информацию, переданную мне миссис Джеральдиной Райт, проживающей в доме Оуктриз в Вулинге, строго конфиденциальной. Я не буду разглашать ее имя устно или письменно, ни сейчас, ни в дальнейшем», — зачитала Роз свою расписку. — Так подойдет? — Она вымученно улыбнулась. — Так что теперь, если я нарушу свое слово, вы сможете подать на меня в суд и выиграть целое состояние.