Тайна апостола Иакова - Альфредо Конде

Чуть позже она отклонила и кандидатуру Сомосы. И сделала это, когда вспомнила, что в то время, когда звонили в комиссариат, у Сомосы тоже было алиби. Он находился в ирландском пабе вместе с комиссаром. А вот чем занимался в это время Каррейра, она не знала, поэтому ее мысли вновь вернулись к нему.

Во время беседы с полицейскими Клара не только была уверена, что не делает ничего плохого, заявляя дознавателям о своих подозрениях, но даже неосознанно настаивала на них; на самом деле она просто вслух мучительно искала объяснение случившемуся.

После того как она опрометчиво высказала косвенные обвинения, о которых теперь сожалела, Клара решила продемонстрировать свою способность к самоконтролю, совладать с нервозностью и сменить тактику поведения. И для этого ей не пришло на ум ничего лучшего, как, изображая хладнокровное спокойствие, которого у нее в тот момент не было и в помине, заявить своим слушателям:

— Помните, что я адвокат, и если до сих пор я не потребовала присутствия кого-нибудь из своих коллег, то лишь потому, что сама в состоянии себя защитить, — сказала она им с непринужденной, как ей тогда казалось, улыбкой.

Однако ни о какой непринужденности, разумеется, не было и речи. И теперь она прекрасно понимала, что выглядела крайне нелепо. Однако в тот момент ей очень хотелось продолжить демонстрацию прекрасного владения собой. Она встала и, вновь изобразив на лице лучезарную улыбку, предложила:

— Хотите что-нибудь выпить?

— Нет. Нет, спасибо. Сядь, — сухо оборвала ее Андреа Арнойа, проявив неожиданную резкость.

Вспоминая сейчас этот эпизод, Клара подумала о том, как непросто бывает добиться, чтобы наши намерения и наши действия соответствовали результатам, которые они преследуют. Андреа тоже, по всей видимости, в тот момент ощутила нечто подобное, потому что моментально вновь обрела невозмутимый вид, который был у нее до того, как Клара предложила выпить.

Тогда Клара не заметила никаких перемен в настроении инспектора Арнойи, ибо была занята исключительно своими переживаниями. Как, впрочем, и теперь, когда она осталась практически одна в доме, если не считать присутствия двух полицейских агентов, оставшихся ее охранять. Она вновь и вновь переживала события двух последних часов, проведенных в поистине кромешном аду.

11

Компостела, суббота, 1 марта 2008 г., 16:45

Когда Клара Айан осталась одна, ею овладело неодолимое мучительное беспокойство. Тогда она прибегла к испытанному способу: взяла рулон пакетов для мусора и оторвала один из них; потом открыла его и поднесла ко рту, глубоко вдохнув воздух, который там образовался. Она повторила эту необычную манипуляцию несколько раз, пока не обрела наконец привычное спокойствие, которое, не сделай она этого, могло бы надолго ее покинуть.

Успокоившись таким образом, она взяла небольшой чемодан, хранившийся на верхней полке встроенного шкафа в ее спальне, и собралась заполнить его необходимой одеждой, но потом передумала и набрала номер мобильного телефона Адриана Кальво.

В трубке прозвучало не менее полудюжины длинных гудков, прежде чем на другом конце прозвучал голос Адриана.

— Это ты, Адриан?

— Да, это я. А это Клара, да?

— Да. Это Клара. Ты уже знаешь?

— Ну конечно. Плохие вести доходят быстро, — ответил Адриан, судорожно вздыхая.

— У тебя есть какие-то предположения о том, кто мог это сделать?

— Понятия не имею.

— Это не ты?

— Да, узнаю Клару Айан. Зачем мне это делать? Я любил ее… и сейчас люблю, — с трудом пробормотал он.

Клара вдруг осознала, что ведет себя с Адрианом так, как не осмелились вести себя с ней ни судья, ни полицейские. Она уже было решила отступиться от своего первоначального намерения, но ей было необходимо четко обозначить свою позицию, и она продолжила третировать жениха покойной.

«Да, с нами, женщинами, непросто», — сказала она себе и тут же произнесла вслух первое, что ей пришло в голову:

— У нее были другие мужчины.

В трубке установилось молчание, заставившее Клару улыбнуться. Она испытывала странное удовольствие от того, что заявляет о неразборчивости покойной тому, кто был ее женихом. И еще ей показалось, что она попала в цель. Но она ошиблась. Женская интуиция, как, впрочем, и мужская, иногда подводит.

— Я знаю. Но меня это никогда слишком не волновало. Разумеется, это было неприятно и даже больно. Все равно что получить удар ногой в пах. Но я слишком любил ее, чтобы ограничивать ее свободу. Пусть лучше с другими и со мной, чем только с другими. Я бы никогда этого не сделал.

— Чего?

— Да не убил бы ее, черт побери!

Было очевидно, что ему известно далеко не все. Если бы он знал, как все произошло на самом деле, то сказал бы «не надругался бы над ней» и получил бы явное удовольствие от этого выражения, смакуя его и наслаждаясь своим триумфом или местью. Так, по крайней мере, казалось Кларе.

— Кто тогда?

— Спроси у моего дяди.

— У кого?

— У декана, моего дяди, декана соборного капитула. Она проводила с ним много времени. Иногда я думаю, что с ним она была гораздо откровеннее, чем со мной. У них были очень доверительные отношения.

— Ты где?

— Кто?

— Да ты же!

— В деревне…

— С чего это вдруг?

— Так мне посоветовал дядя.

— Это далеко?

— Около часа езды от города, в горах, но, если ехать по автостраде, можно добраться минут за сорок пять.

— Давай возвращайся скорее сюда и сразу же звони мне на мобильный. Тебе понадобится адвокат.

Закончив разговор, она подошла к компьютеру, чтобы посмотреть в Гугле номер телефона гостиницы «Осталь де лос Рейес Католикос», расположенной рядом с собором. Но неожиданно у нее в голове возникла странная ассоциация. Открывшаяся страница Гугла почему-то напомнила ей о странной связи Софии с деканом соборного капитула.

Тогда она отошла от своего компьютера и направилась к другому, тому, которым еще несколько часов назад пользовалась София. Включила его. Обнаружила, что в нем используется операционная система Linux и что она требует ввести пароль, представляющий собой ответ на простой вопрос:

— Кого я люблю больше всех?

Только введя этот пароль, она могла войти в оперативную память компьютера и заняться поисками неизвестно чего. Чего-то, что, как она предполагала, может привести ее к разгадке причины убийства.

Клара начала мысленно прокручивать в голове все, что она знала не только о любовной стороне жизни своей покойной подруги, свидетельствовавшей об ее амбициях и сладострастии, которые, похоже, не знали границ, но и о стороне профессиональной. Впрочем, эти две составляющие жизни Софии постоянно и тесно соприкасались и переплетались начиная со студенческих лет, причем первая успешно подкрепляла вторую, питая ее.

Сопоставив две главные составляющие бытия Софии, Клара достаточно быстро пришла к выводу, что, скорее всего, тщательный анализ именно профессиональной стороны жизни ее покойной подруги поможет ей с честью выйти из ужасного положения, в котором она оказалась. В ней заговорил высококвалифицированный адвокат, каковым она, вне всякого сомнения, была. Адвокат, за успешной карьерой которого скрывалась опьяненная успехом простая девушка, столь же быстро, сколь и, пожалуй, неосмотрительно взлетевшая к высотам социального рая благодаря неожиданно меткому попаданию в цель.

— Ключ к разгадке должен быть в ее диссертации, — сказала себе Клара. — И это должно быть что-то, связанное с ее последними исследованиями. София сделала или обнаружила нечто, что предопределило ее смерть. Кого София любила больше всех и вся? — задала она себе вопрос, склоняясь над клавиатурой.

Она машинально набрала «А-Д-Р-И-А-Н», но не слишком удивилась, увидев, что на экране высветилось: «Авторизоваться не удалось, у вас осталось две попытки».

Адвокатесса задумалась, спрашивая себя, почему этот пароль с самого начала казался ей маловероятным. И улыбнулась, поняв, что так могла ответить она, но не София. Она была из тех, кто, несомненно, любил бы своего возлюбленного больше всех на свете. А София не могла любить так, как умела она. По крайней мере, так ей казалось. И она вновь улыбнулась. Если ей так казалось, то это потому, что она этого хотела. Хотела, чтобы так было. Однако, констатировав, что ее вывод верен и имя Адриана не позволяет войти в память компьютера, она перестала улыбаться.

И вновь вернулась к главной теме, которая только что преподнесла ей столь удивительное откровение. Уравнение «София + Адриан» представляло собой неравенство, переменные которого выводятся лишь при определенных значениях неизвестных. И ее задача состояла в том, чтобы найти эти неизвестные. Для начала если человеком, которого София любила больше всего на свете, был не Адриан, то кто? Кого София могла любить больше Адриана?