Путешествие - Даниэла Стил

А если Джек справится со своей задачей, то сумеет и других убедить принимать все как должное. Но только не Мэдди и не Грега. Они уже обсуждали это сегодня, но не позволили себе никаких комментариев в эфире. Только факты.

– До встречи.

Мэдди закончила одеваться. На этот раз на ней было бледно-розовое вечернее платье, великолепно оттенявшее ее кремовую кожу и темные волосы, на плечах – розовый атласный палантин, в ушах – сверкающие серьги с бледно-розовым топазом.

Джек оставил ей машину, а сам поехал в Белый дом на служебном автомобиле.

В посольстве Бразилии Мэдди показалось, что там собралось не менее сотни людей. Слышалась испанская, португальская и французская речь. Где-то звучала мелодичная самба. Бразильский посол и его жена умели развлекать гостей, в Вашингтоне их любили.

Мэдди оглядела зал и увидела Билла Александра. Какой приятный сюрприз...

Он подошел к ней с теплой улыбкой:

– Здравствуйте, Мэдди! Как дела?

– Прекрасно. А как вы провели уик-энд?

Теперь, когда они столько узнали друг о друге, у Мэдди появилось ощущение, что они друзья.

– Без особых приключений. Съездил в Вермонт, повидался с детьми. У сына там дом. Интересное у нас получилось собрание в пятницу, верно? Просто поразительно, как много людей в той или иной мере сталкиваются с бытовыми преступлениями, жестокостью, насилием. И что самое удивительное – каждый полагает, что у других нормальная жизнь. А ведь это вовсе не так.

Мэдди смотрела в его голубые глаза, почти такие же, как у нее, только чуть темнее. Залюбовалась густой массой седых, аккуратно причесанных волос. Александр прекрасно выглядит в смокинге. И какой он высокий... По сравнению с ним она просто малышка.

– Я давно это поняла. Раньше я все время чувствовала себя виноватой, да и теперь иногда испытываю то же чувство. Но сейчас я, по крайней мере, знаю, что и с другими это случается. Даже первую леди не миновала та же участь. И все равно ощущение собственной вины не проходит.

– Главная трудность, по-моему, состоит именно в том, чтобы осознать, что это не твоя вина, по крайней мере, в вашем случае. После возвращения в Вашингтон первое время мне казалось, что все, с кем я встречался, либо шушукаются у меня за спиной, либо думают, что это я убил Маргарет.

– Почему вам так казалось?

– Просто я был уверен, что это так и есть. С каждым днем я все сильнее осознавал, какую непростительную глупость совершил.

Скорее всего, в любом случае окончилось бы тем же. Террористы никогда не играют по-честному, Билл.

Это нелегко воспринять, особенно когда ценой становится жизнь любимого человека. Вряд ли я когда-нибудь смогу этим смириться. И понять тоже не смогу.

Мэдди подкупала его открытость и прямота. И в то же ля чувствовалось, что он очень мягок по натуре.

– Не думаю, что жестокость вообще можно понять. В этом случае все обстояло гораздо проще, и все равно я так и не смогла в этом разобраться. Почему один человек обращается так с другим? И почему я это допускала?

– Не было выбора, не было выхода, не было никого, кто мог бы помочь, не к кому было обратиться, некуда идти. Так?

Мэдди кивнула. Он моментально разобрался в ее ситуации куда лучше, чем муж и многие другие.

– Да, все верно, – улыбнулась она. И переменила тему: – Что вы думаете об Ираке?

– На мой взгляд, просто позор, что мы снова туда вторглись. В этой ситуации не может быть победителей. Очень скоро люди начнут задавать нелегкие вопросы. Особенно если мы будем пачками терять наших ребят, как это произошло в конце недели. Мне просто невыносимо это видеть. И думаю, большинство людей считают, что даже если мы выиграем в этой кампании, никакие победы не стоят этих потерь.

Мэдди не могла с ним не согласиться. Она едва не открыла ему, что за такой поворот событий он может поблагодарить Джека. Тот настроен слишком уж оптимистично. Считает, что может заставить людей проглотить все, что угодно президенту. Хорошо, что Билл думает так же, как она.

Они поболтали еще немного. Билл спросил ее о планах на лето.

– Я пока не знаю, – ответила она. – Мне нужно закончить один материал. А Джек никогда не строит планы заранее. Обычно он говорит, чтобы я укладывала вещи, в самый день отъезда.

– Это, наверное, придает жизни еще больший интерес.

На самом деле Билл поразился тому, как ей это удается.

Большинству людей, как правило, нужно время, чтобы подготовиться к отъезду. Интересно, как относятся к этому ее дети?

– У вас есть дети?

Какую-то долю секунды она колебалась, прежде чем ответить:

– Вообще-то... нет.

Его это не очень удивило. Она еще молода, наверняка хочет сделать карьеру. Она все успеет, и детей вырастить тоже.

– У вас впереди еще достаточно времени. Успеете и о детях подумать.

Он вспомнил то, что она рассказывала о себе. Может быть, это последствие психологической травмы, полученной ею в детстве. Может, поэтому Мэдди не хочет пока иметь детей. Он вполне мог это понять.

Мэдди не могла ему сказать, что никогда не сможет иметь детей, что таково условие, которое поставил ей Джек. Это неподходящий предмет для светской беседы на званом вечере. Она переменила тему:

– А у вас какие планы на лето, Билл?

– Обычно мы отправляемся на ферму. Но думаю, в этом году мне там будет тяжело. Я отдал дом на лето своей дочери. У нее трое детей, им там очень нравится. А если мне захочется приехать, я всегда смогу остановиться в комнате для гостей.

Какой приятный человек... И, по-видимому, очень привязан к своим детям.

Через некоторое время к ним присоединилась молодая пара из Франции, потом аргентинский посол остановился перекинуться парой слов с Биллом. Оба свободно говорили по-испански. Еще через некоторое время Мэдди с удивлением узнала, что Билл ее сосед по столу за обедом.

– Я и не знала, что наши места рядом.

– Мне бы очень хотелось сказать, что это я устроил. Но, увы, я не настолько всемогущ. Кажется, мне просто повезло.

– Мне тоже.

Он взял ее под руку и повел к столу.

Вечер прошел на редкость приятно. Другим ее соседом оказался сенатор-демократ из Небраски, с которым она никогда до этого лично не встречалась, но которым уже давно восхищалась. Билл развлекал ее интересными историями о том времени, когда он преподавал в Принстоне и Гарварде. Ему там, по-видимому, очень нравилось. Его непродолжительная карьера дипломата до трагической гибели жены также оказалась необыкновенно интересной и плодотворной.

– И что же вы собираетесь делать дальше? – спросила Мэдди за десертом.

Ей было известно, что он пишет книгу, и, по его словам, она уже почти закончена.

– Откровенно говоря, пока не знаю. Я подумывал о том, чтобы вернуться к преподавательской работе... но этим я уже занимался. Некоторые академические учебные заведения, включая Гарвард, уже обращались ко мне с предложениями. Есть искушение поехать на некоторое время на запад, например в Стэнфорд, преподавать. Или провести год в Европе. Мы с Маргарет любили Флоренцию. Еще мне предлагали в Оксфорде годичный курс по американской внешней политике. Но я не уверен, что это будет мне интересно. Да и зимы там суровые. Колумбия меня, кажется, избаловала, там чудесный климат.