Свет колдовства - Elza Mars

прилив наслаждения, ощутил безграничную свободу оттого, что лишился какой бы то ни было физической формы. А затем началось обретение другой формы, все клетки начали стремительно меняться, разворачиваться, как крылья бабочки, чтобы влиться в новое тело.

Его спортивный костюм растворился, шерсть покрыла тело, появилась на боках, на шее от самого затылка. Ушные раковины поднялись, затвердели, стали более тонкими, округлыми, чутко подрагивающими. Позвоночник удлинился, превратился в хвост, и его округлённый кончик заметался из одной стороны в другую. В это мгновение прыжок завершился. Коннор сбил с ног парня, и они вдвоём вкатились в ахтовый зал. В ходе борьбы Коннор подмял под себя незнакомца. Убивать его Коннор не хотел, прежде следовало кое-что разузнать, а именно: к какому виду обитателей Ночного Мира он принадлежит и кто его прислал? Но, стоя на коленях, придерживая незнакомца двумя руками и смотря ему в светло-голубые глаза, Коннор, к своему ужасу, не почувствовал в нём никакого признака энергии Ночного Мира. Эту энергию оборотни чуяли острее всех. Они могли отличить человека от обитателя Ночного Мира в девяти случаях из десяти. Но этот парень не внушал подозрений. От него исходили обычные человеческие сигналы. К тому же он орал от страха. Его рот был широко раскрыт, зрачки испуганно расширились. Кожа приобрела голубой цвет, как у человека, близкого к отключке. Незнакомец был по-настоящему ошеломлён, перепуган и даже не пытался отбиваться. Сердце Коннора заныло. Но если этот парень – человек, к тому же безобидный, почему он не послушался его? Почему не остановился, услышав приказ?

– Шеф, нужно заставить его замолчать, – напомнил Уилл и поморщился от пронзительного крика незнакомца.

Как обычно, Нис не сказал ни слова, но предусмотрительно закрыл дверь кабинета изнутри. К этому времени Коннор уже достаточно оправился от шока. Он зажал рот парню рукой. Вопли смолкли. Коннор обвёл взглядом присутствующих. Они глядели на него во все глаза. Коннор почувствовал себя некомфортно. Он сидел, придавив к полу жертву своим телом – наполовину парень, наполовину пантера. Его уши и хвост были звериными, тело обросло шерстью от плеч до ботинок. Шерсть облегала его, как бархатистый тёмный спортивный костюм, оставляющий открытыми шею и ладони. Волосы на голове остались человеческими. Лицо тоже было человеческим, если не считать зрачков – узких вертикальных овалов, реагирующих на еле заметные изменения в освещении. И резцы слегка заострились, приобрели отдалённое сходство с клыками зверя. Коннор посмотрел на Галию и смутился, не зная, как истолковать выражение её лица.

Она уставилась на него в упор, её лицо исказилось, плотно сжатые губы побелели. Что это – ужас? Отвращение? В конце концов, она сама оборотень – или станет им, когда захочет. Она уже видела его в облике пантеры. Что же потрясло её теперь? Ответ пришёл к Коннору мигом откуда-то из глубин мозга.

“Всё дело в том, что я – монстр. Пантеры – часть живой природы, их нельзя винить. А я – дикая тварь, которая не в состоянии быть ни человеком, ни зверем. К тому же в таком обличье я опасен. Ни та ни другая половина не подчиняется мне полностью”.

Вряд ли это способен понять тот, кто никогда не менял своего облика. Галия шагнула к нему. Её губы были плотно сжаты. Не сводя пронзительных зелёных глаз с Коннора, она приподняла руку. Жест парламентёрши, пытающейся добиться освобождения заложника?

Галия хотела было что-то сказать, но тут Ил опомнился, оттеснил её и закричал на Коннора:

– Это Джеймс! Что ты с ним сделал? Что?

– Ты с ним знаком?

– Это Джеймс Эш-Хьюс! Брат Бритты! Мой лучший друг! А ты напал на него! Что с тобой?

Всё это он прокричал пронзительно, а затем перевёл взгляд на Джеймса.

Коннор убрал руку с губ парня. И тут же понял, что закрывать ему рот было не обязательно. Джеймс поднял свободную руку и принялся обмениваться быстрыми плавными жестами с Илом. Коннор в изумлении уставился на них, и вдруг его осенило. Он отпустил вторую руку Джеймса, и тот начал жестикулировать двумя. Чёрт! Коннор почувствовал, как его уши прижались к голове.

Взглянув пристыженно на Ила, он спросил:

– Это язык жестов?

– Он глухонемой! – яростно выпалил Ил, не переставая жестикулировать.

В отличие от Джеймса, жесты Ила были неловкими, но, судя по всему, Ил знал этот язык.

– Я не знал…

– Какая разница, слышит он или нет? – возмутился Ил. – Он мой друг! Президент старшей группы! Председатель комитета, занятого устройством Рождественского благотворительного фонда! Что он тебе сделал? Предложил купить плюшевого медведя?

Коннор вздохнул. Он подобрал хвост, почти спрятал его между ног, уши совсем прижал к голове. Едва он отпустил Джеймса, тот мигом отполз подальше, не переставая бурно, но беззвучно разговаривать с Илом.

– Дело в том, – начал Коннор, – что он не остановился, услышав мой приказ. Я орал ему, но… Откуда я мог знать? Послушай, извинись перед ним за меня, хорошо?

– Извиняйся сам! И не говори о нём так, словно его тут нет. Джеймс превосходно читает по губам, так что тебе надо лишь повернуться к нему лицом. – И Ил опять обратился к Джеймсу: – Извини! Пожалуйста, не сердись. Это ужасно, я не знаю даже, что сказать. Ты уже отдышался?

Джеймс медленно кивнул, скользнул взглядом по Коннору и снова перевёл глаза на Ила. Вдруг глухонемой заговорил приглушённо. Его голос был монотонным, лишённым выразительности, но довольно приятным. И слова произносились отчётливо.

– Что… это такое? – спросил Джеймс Ила, имея в виду Коннора.

Но Ил не успел ответить. Джеймс хоть и не оправился от потрясения и всё ещё дрожал, но, преодолев страх, заставил себя посмотреть прямо в глаза Коннору.

– Кто ты?

Коннор хотел ответить, но не смог. На его плечо легла тёплая ладонь, слегка сжала его и тут же отдёрнулась, будто прикосновение к шерсти вызвало у неё отвращение.

– Он – человек, – объяснила Галия, опустившись на колени возле Джеймса. – Сейчас он выглядит немного странно, но он такой же человек, как и ты. Пожалуйста, поверь: он не хотел обидеть тебя. Просто ошибся. Принял тебя за врага и решил действовать.

– За врага? – Джеймс заметно успокоился, стоило Галии заговорить. Видимо, она умела располагать к себе людей. Он разговаривал с Галией, не стесняясь, продолжал грациозно жестикулировать, подчёркивая слова, произносимые вслух. Теперь, когда с его лица сошла мертвенная бледность, оно стало милым. – О чём ты говоришь? За какого врага? Кто вы такие? Раньше я вас тут не видел.

– Он думал… В общем, он думал, что ты хочешь навредить Илу. Есть люди,