Сальмонелла. Кормилище Ужасов (СИ) - Кунгурцев Андрей

Практически каждую ночь Эттин видел этот сон, который заканчивался в момент отравления. Но сейчас что-то было не так. После выпитого шампанского не было приступа резкой боли, голова не кружилась, а тело полностью слушалось.

Мужчина не называл его гребаным федералом, а лишь смотрел вперед, точно сквозь агента. В целом, в кафе продолжала бурлить жизнь, но как-то отдаленно, приглушенно, что ли.

Вскоре к столику подошла девушка официант, и слегка склонилась над столом.

— Желаете еще что-нибудь заказать? — раздался звонкий, девичий голос.

От неожиданности Эттин слегка дернулся, но все же повернулся к ней. В этот момент сердце готово было провалиться…

Лицо официантки было круглое, и белоснежное, как лист бумаги. Он впервые разглядел это лицо так близко, эти красные белки глаз, чернющие зрачки, а так же острозубый рот, разинутый в тупой улыбке. Так близко он увидел, что кожа на лице этого урода была местами треснутая, и из трещинок сочилась сукровица.

Эттин дернулся, но все же совладал с собой, чтобы прямо сейчас не пристрелить это, кем бы оно ни было. Он ждал чего угодно, нападения как минимум, но она так и вперилась глазами в агента, не двигаясь.

— Н…нет, спасибо, — заикнулся Эттин.

— Хорошо, тогда я принесу вам счет, — все тем же милым голоском проговорило это существо, и выпрямилось в спине, зашагав к барной стойке.

«А голос обычный, нихрена с такой рожей не вяжется» — подумал он. Сцена за столиком застыла, его напарник общался с «крышей» о всякой ерунде, даже слов было не разобрать.

Агент продрог всем телом, и встал из-за стола, осмотревшись. Вроде все как обычно, да что-то все равно не так. Он прошел несколько столиков, и оцепенел от ужаса.

За одним столиком сидели две девушки, наверное, подружки, болтали о своем, о женском, только вот одна из девушек была таким же уродом, как и официантка. Правда, несколько зубов отсутствовало, а нижняя губа немного провисала, оголяя безобразную, гнилую слизистую нижней челюсти.

Тут агент не выдержал, обратившись к нормальной девушке.

— Вы ничего не замечаете, что ли!? — Эттин указал девушке на ее уродливую подружку.

— А что? Что я должна замечать? — девушка нервно переглянулась между агентом и своей подругой. Та, уставившись на Эттина безумными глазами положила руки на стол.

А руки у нее были обглоданные до костей, местами виднелись наросты мяса. Агент не мог не обратить внимания на тот момент, что ворсинки на ее теле не просто плавно покачивались, они вгрызались в плоть как голодные пиявки, пожирали ее, и с руками видимо, скоро будет покончено. Не доставая до мяса, ворсинки обвивали кости, делая из себя что-то вроде панциря, навечно застывая на костях белой броней.

Так же этот ворс местами прорастал на столе, полу и стульях, постоянно тянулся к нормальным людям, пролезал через штаны, впиваясь в кожу, но люди на это внимания не обращали.

— То, что она гребаный урод! Не человек даже! — выпалил агент, указав на подружку девушки.

— Ты будто красавчик, — недовольным тоном ответила «подружка», — охрану позовите, совсем тут напился один!

— Все в порядке? — Эттину легла на плечо тяжелая рука, и он резко отстранился, развернувшись.

Напротив него стояла фигура в черном костюме, а на бейджике охраны застыло строгое лицо бритоголового мужика. Но то, что видел агент на самом деле, было далеко от истины. Такое же круглое, белоснежное лицо с красными глазами. Оставалось еще что-то человеческое в нем, и это было повисшее на огрызке кожи ухо. Прямо на глазах Эттина ворсинки, торчащие из затылка, несколько раз жадно впились в лоскут кожи, и окровавленное ухо шлепнулось на пол, но охранник на это даже не обратил внимания.

— Все в порядке, спрашиваю? — грубо спросил охранник, но его острозубый рот все так же скалился в улыбке, будто он шутит.

Эттин еще отстранился, и в него случайно врезался официант, выронив поднос с напитками. Стаканы разбились, смешавшись с крошевом стекла. В нем Эттин увидел такого же урода, что уставился на него.

— Ну и что мне теперь делать? — обычный голос парня лет двадцати прозвучал из уст круглолицего урода.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Агент шарахнулся от официанта, и в ужасе осматривался в этом кафе. В нем становилось все меньше нормальных людей, их незаметно заменяли существа с белоснежными лицами. Повсюду прорастал гладкий, белый ворс. И вот, в очередной раз осмотревшись, Эттин не увидел в кафе ни одного нормального человека. Все были ИМИ. Все до единого.

И в один момент они все, абсолютно все повернули головы, уставившись на Эттина…

Они вставали со своих мест, подходили к нему, окружали, но он ничего не мог сделать, оружия не было при себе, а отбиваться от нескольких десятков уродов вряд ли долго получится.

Ладони мгновенно вспотели, тело сковал липкий страх, плавно перерастающий в ужас.

«Что делать!? ЧТО? Как отсюда свалить? Какого хрена им надо?» — Эттин прокручивал в голове насущные вопросы.

— Тихо, попрошу минуту внимания, — в кафе раздался голос, от которого задрожал пол. Голос был грубый, глубоко гортанный, протяжный.

И в это мгновение все уроды обратили взгляды к барной стойке, потеряв всякий интерес к агенту. Они шли уже туда, обходя Эттина, и столпились у бара.

Агент хотел в панике броситься бежать, но когда он увидел на улице точно таких же уродов, спокойно разгуливающих по тротуару, в его глазах разгорелось отчаяние.

«Неужели никого нет?» — думал агент, смотря на то, как спокойно ходят уроды по улице, а ворс, прорастающий на их телах, пожирает остатки плоти. Зараженное мясо шлепается на асфальт, разливается кровь, а плоть уходит под землю, прорастая таким же белоснежным ворсом.

Агент все же поворачивается к барной стойке, где собрались все мутанты, и видит за барной стойкой солидно одетого… человека? Непонятно. Тело человеческое, руки-ноги на месте. Из-за стойки видна только золотистая рубашка, а так же распахнутый черный пиджак. А на его лице была маска. Белоснежная маска черепа с ярко выведенными черными узорами в районе лба, которые делали выражение маски еще более злобным. Нахмуренные, злобно раскосые глазницы, в которых были видны черные глаза. Всегда приоткрытые челюсти с оголенным рядом ровных зубов, между которыми зияла абсолютная чернота. И довершал всю картину пологий, невысокий цилиндр на голове, поля которого были чуть загнуты кверху.

— Мы почти готовы, — сказал этот мужчина, словно ждал, когда Эттин повернется к нему. И когда он сказал, все уроды расступились, освободив путь прямиком к тому, кто стоял за барной стойкой.

— Кто «МЫ»? — возгласил Эттин.

— Скоро узнаешь. Подойди, — сказал мужчина, указав на предмет на барной стойке.

Нервничая, Эттин проходил мимо круглолицых тварей, переглядываясь между ними, не собираются ли они напасть или загородить выход. Но нет, они даже не шелохнулись, будто бы их поставили на паузу.

Предметом на стойке оказалось зеркало с ручкой, на которое ему и указал мужчина в маске.

Снова осмотревшись, Эттин взял зеркало за ручку, собираясь поднять. Только зеркало оторвалось от стойки, и Эттин посмотрел на свое отражение. Но вместо своего привычного лица он видел круглое, белоснежное лицо с сальными, растрепанными волосами и красными глазами с тупой улыбкой, что застыла на его лице.

Агент вскрикнул, выронив зеркало, что упало на мягкий ворс, даже не разбившись.

Мужчина в маске расставил руки в стороны, склонив голову.

— Мы почти готовы, во славу великому Утто! — возгласил мужчина, и толпа круглолицых тварей хором взвыла.

— Во славу великому Утто! — все вокруг повернулись к мужчине в маске. Они опустились на колени и прильнули лбами к полу.

Эттин готов был оглохнуть от хора голосов, но когда мужчина в маске исподлобья посмотрел на него, то сон резко оборвался, и агент с холодной испариной на лбу подорвался на кровати.

Еще несколько минут он часто моргал, стараясь прийти в себя. Утерев пот со лба, он сразу почувствовал, что и волосы тоже мокрые. Но вскоре он почувствовал неприятный жар, обуявший все тело. Агент поднялся на ноги и понял, что сильно кружится голова, а к горлу подступает комок.