Сальмонелла. Кормилище Ужасов (СИ) - Кунгурцев Андрей

Эттина уже давно не интересовал дом. Он смотрел на агентов в черном. Из их тел повсюду торчали плавающие, белые волоски, а лица…

Лучше бы он не смотрел.

Их лица были похожи на человеческие, только как будто загримированы белоснежной пудрой, красные белки глаз и черные зрачки смотрели прямо в душу агенту. Сальные волосы до плеч были небрежно растрепаны, а губы будто накрашены яркой помадой. Их рты застыли в зловещей улыбке, обнажая десятки острейших зубов, а в отличие от огнеметчиков, их «волоски» изредка пульсировали белым светом, а тела так же дымились, как у огнеметчиков, только дым был черным, а не белым.

Пламя, охватившее дом, тем временем вознеслось уже на сотню метров, жар от пламени уже нагрел воздух в салоне автомобиля, и Эттин больше не ждал. Он нажал на педаль газа и выехал на дорогу, аккуратно объехав грузовики, жвала которых угрожающе клацали в его сторону.

Эттин тут же разогнал автомобиль выше ста километров в час, в голове пульсировало, сердце бешено колотилось и он крепко держал руль, постоянно озираясь в зеркало заднего вида. Ему казалось, что вот-вот он увидит догоняющие его грузовики. Они будут непременно быстрее его автомобиля, и больше их никто, никогда не увидит.

— Ты чего так гонишь? — сглотнул Лейн.

— Что ты видел? — ответил вопросом на вопрос Эттин.

— Грузовики, огнеметчики спалили этот дом к чертям, и этих двух в черном, — нахмурился Лейн, — ты уверен, что их действия были, скажем так, законные? Они сожгли место преступления с кучей трупов!

— Больше тебя ничего не смутило? — спросил Эттин, утерев со лба холодную испарину.

— Что меня могло смутить? Ну, грузовики странные, без номеров, — задумался Лейн, вспоминая, как выглядели машины. Отсутствие марки и номеров не вгоняли Лейна в такой ужас, как его старшего напарника.

— Эттин, все в порядке? — встревожился Лейн.

— Д-да, возможно, просто показалось, — ответил Эттин, выдохнув, — я в отдел сейчас, пробивать этих двух, и компьютер изучу, а ты возвращайся, и узнавай у жильцов про детей Баннакеров.

— Понял, — сказал Лейн.

Эттин, в очередной раз посмотрев в зеркало заднего вида, немного сбросил скорость, чуть-чуть расслабившись. Всю оставшуюся дорогу они ехали молча.

ЧАСТЬ 2. ЧУЖЕРОДНЫЕ. Глава 4

Эттин вернулся в отдел, а его напарник отправился обратно по указанию наставника.

Пройдя в скромный кабинет с блоком в руках, агент поставил его под стол, и открыл свой ноутбук. Вскоре, как он ожидал, в кабинет вошел солидного вида мужчина лет пятидесяти в очках и сером костюме. Эттин тяжело вздохнул, когда этот мужчина с покрасневшим от злости лицом пошел в разнос.

— Что за всполох, Эттин? Кто позволил спалить весь дом Баннакеров? Меня уже задолбали тут звонками, грозятся мне эти огнеметы в жопу засунуть! Но учти, если это сделают, твой зад сразу же встает в очередь! Этот дом не просто кучка жилплощади! Как ты это мог допустить!?

— Мистер Гемини, — Эттин терпеливо сжал губы, нахмурившись, — там что-то было не чисто, я все объясню.

— Теперь там пиздец, как чисто. Все дотла спалили! — съязвил Гемини, начальник отдела службы разведки и безопасности.

— В доме мы столкнулись с двумя агентами в черном, они представились Моникой и Оттавой. Удостоверения фальшивки, но с нашего отдела. Потом два военных грузовика приехали, а из них десяток огнеметчиков в костюмах химзащиты. Начали они сразу, еще даже не зайдя в дом огнеметами махали в разные стороны, я уже не мог подойди к этим агентам. Опасно было это, а полицейские… у них там власти вообще не было, — соврал Эттин. Он мог подойти к этим двум в черных костюмах, но справедливо испугался, видя их уродливые лица.

Выслушав Эттина, начальник задумался, внезапно остудив пыл.

— Военные? — спросил точно в озарении Гемини, а когда Эттин кивнул, тот вышел из кабинета, хлопнув дверью, и напоследок рявкнул, — пиздец им.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тихо выругавшись от действий начальника, Эттин вскоре сам задумался, вспоминая эту дикую картину.

И ведь действительно, два федеральных агента никак не могли запросить военную помощь, да и не одобрили бы сверху, спалить такую реликвию дотла, к тому же вместе с трупами. Место преступления, как-никак.

Эттин вскоре вынул из системного блока жесткий диск, и принялся подключать его к ноутбуку через переходник, а сам тихо ругался, уже изучая содержимое накопителя.

— Военные в костюмах химзащиты, огнеметчики? Что за бред, блять, — поморщился Эттин.

На жестком диске он никакой полезной информации для дела не нашел, и серьезно задумался.

— На кой хрен вообще кусок железа потащили, — Эттин распалялся в шоке от себя самого. Лари же сказал, что записи хранятся на сервере, а они тратили время на этот системник. А ведь могли и не успеть выйти из дома, когда ворвались огнеметчики.

Эттин открыл ноутбук, встряхнул головой, надев свои антибликовые очки с черной, пластиковой оправой и такими же дужками. Очки нужны были для долгой работы за компьютером, и это утро обещало быть долгим. Он пытался отгонять эти мрачные мысли, а что же было бы, если БЫ. Да, возможно, уйди они раньше, так и не столкнулись бы с подозрительными агентами Оттавой и Моникой. Он бы не увидел их мерзкие, лица, нагоняющие на все существо липкий страх, а так же эти насекомоподобные дымящиеся огнеметчики и грузовики. От этих мыслей шли мурашки, и мерзкий холодок пробежал по спине.

С ноутбука подключился к серверу, на котором хранились все записи с камер. К сожалению, емкость сервера, на котором было их облачное хранилище, позволяло хранить лишь записи давности четырех месяцев, поэтому пришлось довольствоваться тем, что имелось.

Целыми днями напролет толком ничего не менялось. Глава семейства Баннакеров а так же его супруга сновали туда-сюда по первому этажу дома, изредка заходя на кухню и еще реже — выходили из дома. А самый главный объект, удостоенный их внимания — был подвал. Туда они спускались чаще всего, и только вдвоем. К сожалению, камера в подвале а так же заветная камера на втором этаже были уже не в рабочем состоянии, не передавая изображения.

Одно Эттин заприметил точно. За все время, что он смотрел записи, на кадрах ни разу не мелькнули дети Баннакеров. Ни разу.

— Ну, точно, сука, — Эттин в возмущении втянул воздух сквозь зубы.

И его возмущение было вполне справедливо. За год никто даже не почесался. Ни одного заявления о пропаже трех человек! Ни одного обращения в полицию!

Эттин проматывал скучные будни Баннакеров, которые сновали туда-сюда как запрограммированные. Они как куклы, которых в один момент резко включали и вели куда-то. На выход из дома или в подвал. Не мог он не заметить то, что эти куклы каждый день садились вдвоем на диван в холле, и просто сидели. Неподвижно, безжизненно. Они могли смотреть телевизор, но он всегда у них был на кухне. Они не занимались любовью, ни обнимались, ни целовались, даже не разговаривали друг с другом. Они сидели неподвижно, и «включались», уходя в подвал или к входной двери, делая вид, что они вполне обычные люди. Сразу появлялись улыбки, какие-то осознанные действия, телодвижения. Ночевали Баннакеры в подвале, потому что с позднего вечера, как они уходили вниз, до позднего утра они не выходили.

Он проматывал записи среди недели, пока не остановился на вечере первой пятницы. А ведь там было на что посмотреть.

Баннакеры весь вечер провели в подвале, и ближе к одиннадцати вышли, но уже совсем в другом виде. Они были в черных балахонах, и с капюшонами, что скрывали их лица. На руках у Амалы была стопка аккуратно сложенных, черных тряпок, с которой она подошла к входной двери, и камера в холле ее уже не видела.

Эттин переключился на камеру во дворе, что висела на столбе, и оттуда уже мог увидеть, что происходит на пороге. У крыльца дома Баннакеров столпились почти с два десятка людей, которые терпеливо ждали приглашения в дом. Они вели себя абсолютно спокойно, тихо и непринужденно. Остин открыл дверь, и по очереди приглашал людей в дом.