У черты - Александр Гордиан

Птицы большей частью улетели, и звуки внешнего мира поползли через выбитые окна. Вдали будто сваи забивали. Самоходка?! Шваниц воюет — значит, волна! Звериное сумасшествие, головная боль…

«Что же ты молчишь, Цент? — отчаянно подумал Глеб и вспомнил.

«Уходи немедленно!»

4

— Витя, нужно связаться с РОВД, — высказался дельно Мамаев.

Рамзес глянул на экран навигатора, сначала таясь, потом открыто, когда понял, что до него никому нет дела. Уровень сигнала опустился до нулевого, сеть упала. Цент, если захочет, прорвется по спутниковому каналу, но Скипидар приказы от начальства сможет получить только по проводам или по рации. Которая, естественно, в отделении. Хотя…

Глеб повертел кругляшом настройки — так и есть! Артур, не мучаясь излишне совестью, разжился милицейским декодером. Сквозь помехи в эфире прорвался задорный мат. Некий «двенадцатый» распекал, хвалил, командовал и собирал раскинутые по десятку населенных пунктов силы.

Скипидар, возмущенно сопя, оттер Глеба от рации, забубнил в микрофон:

— Я двести четвертый! Двенадцатый, ответь двести четвертому!

— Двести четвертый… мать… не слышу!.. готовы. Идет… волна! Повторяю, волна… Зоны!.. По обстановке…

«Двенадцатый» регулярно пропадал в приливах радиошума, но главное Глеб понял. Разом накатила усталость. Все зря! Драка, бестолковый обыск, допрос — зря. Зона опередила и привела всех к общему знаменателю.

— Волна, говорят, в семи-десяти километрах, — повторил Скипидар вслед за «двенадцатым». — Собаки и еще какая-то дрянь, с телекамер не видать. На всей территории это… магнитное возмущение, мобильная и радиосвязь, значится, работают с перебоями.

Они не понимали. Глеб видел на лицах участкового и солдат только растерянность. А ведь семь километров волна пройдет часов за пять, хотя Зона и не любит скорых перемещений. Последние же километры здесь, за проволокой. Здесь волна пойдет гораздо быстрее.

— Все отменяется. Сейчас дуем в управу, — объявил Скипидар. — Включаем сирену и оповещаем людей по громкой связи. Засядем в отделении, пулемет, слава господи, при нас!

Он говорил непривычно жестко, его толстые щечки втянулись, взгляд посуровел. Глеб же вспомнил, что пулемет привезли только утром, и он не пристрелян. Огневых точек нет. И вообще не факт, что участковый и его усиление из внутренних войск сладят с этой непростой машиной. Очень уж обленились на деревенских харчах.

— Гы… А с этим что?

Крынкин мотнул на Глеба головой.

«Несанкционированное проникновение, — подумал Глеб, — и нанесение легких телесных. Это как минимум».

Скипидар мазнул по Глебу отсутствующим взглядом и разъяснил в двух словах, где и в какой обуви предпочитает видеть задержанного. Потом. После волны. Глеб облегченно вздохнул.

Вышли на улицу, богато усеянную тушками пернатых камикадзе. Рамзес отстал на пару шагов и держал обрез за спиной, но Скипидар и впрямь думать забыл о сталкере.

Тучи над Зоной напоминали горы и цветом, и почти ощутимой неатмосферной тяжестью. Часто вспыхивали яркие жгуты молний, чаще вниз, но некоторые вверх. Мутно-серое оконце над Вешками быстро затягивалось чернотой. Из него как черт из коробочки выпрыгнул камуфлированный вертолет, хищно клюнул носом и уронил с направляющих огненные струи. Гулко ахнуло. Из-за леса встала дымная стена и тут же опала. Вертолет пошел над дымом, помавая задранным хвостом. Под вертолетным брюхом бешено вращались стволы крупнокалиберного гатлинга, веером летели стреляные гильзы.

По улице бродили люди, смотрели в небо с боязливым любопытством и перекликались, негромко, будто страшась вновь разбудить стихию. Вертолет провожали недоумением, птичье сумасшествие — недоверием. Такого не может быть, потому что… не может! У Рамзеса засосало под ложечкой: растерянность — опасная состояние. Моментально обернется паникой.

Людей в форме селяне встретили с облегчением. К Скипидару подкатила разбитная селянка.

— Витек! Это что же, опять, как в запрошлом месяце?

— Хуже! Ховай детей, Наталья, — распорядился прапорщик, ступая на подножку джипа. — Нечисть прет.

Селянка заохала.

— Участковый! — крикнул Глеб, когда Скипидар завел «Хаммер». — Бармена забыл!

— Нехай сдохнет! — обрисовал свою позицию Скипидар. — Нехрен с бандитами вожжаться.

«Хаммер» сорвался с места, подняв тучу пыли.

Рамзес догнал говорливую Наталью.

— Женщина, не оставьте убогого, пропадет ведь!

Он показал на раззявленную, словно беззубая пасть, дверь бара «Харчо», достал бумажник и начал отсчитывать купюры.

— Дурак ты, сталкер! — зло сказала женщина. — Деньги прими. Со своими мы сами управимся, без посторонних.

Рамзес крякнул, скорее от неожиданности, чем от стыда. Покраснеть бы, да разучился давно.

Сталкер достал смарт посмотреть время. Зона отпустила ему пару часов на размышления, терзания и действия. Потом будет поздно, останется сидеть и ждать смерти. Найти Артура за это время не получится, а после волны это и вовсе невозможно. После волны начинается новая жизнь, в которой, возможно, не найдется места ни Князю, ни Рамзесу. А значит, ПДА ушел, окончательно и бесповоротно, вместе с трассированным маршрутом к Оку Зоны.

Раскатистые звуки — Скипидар завел сирену — напомнили, что Князь теперь не самая острая проблема. Чтобы искать Око, нужно, по крайней мере, пережить ближайшие сутки. Будь в запасе часов шесть-семь, Глеб мог бы двинуть навстречу волне. Из циничного расчета, что шансов спрятаться от мутантов в Зоне намного больше. Такая вот нелинейная арифметика.

Но шести часов Зона не распорядила. Сталкер запустил пальцы в жесткий ежик на голове. Что делать?!

«Что делать? Для начала вытащить ту задиристую девчонку!»

Это было неоптимальное, может быть, неправильное, но понятное и осуществимое решение. И главное, оно нравилось Глебу, в этом сталкер не стал хитрить.

У Анны Павловны его не ждали, дом стоял окнами нараспашку. Глеб решил, что Инга снялась вместе с другими сталкерами, но услышал голоса и перемахнул через забор.

— …посмотри — не дура и не уродина, — выговаривали кому-то в доме; в ответ вздыхали.

Глеб остановился под окном, чтобы дослушать фразу. Инга! И эта, вторая, дочь хозяйки. Девушки секретничали, и в другое время Глеб ретировался бы, но не сейчас. Он коротко стукнул в стекло, чем всполошил подружек, и полез через подоконник. Не то, чтобы дверь не для него рубили, а просто лишние секунды быстро складывались в совершенно не лишние минуты.

С экономией Рамзес прогадал. Он уперся грудью в ствол и понял, что придется объясняться.

— Ты?!

Инга подняла оружие, и Глеб мимолетно удивился. Машинка подобрана со вкусом! Карабин «Тигр-9», модифицированный по спецзаказу, если судить по некоторым характерным деталям. На ствол для защиты от грязи натянут презерватив, что есть практика известная и во всех армиях мира одобряемая. Но здесь и сейчас презерватив смотрится забавно.

— Ой, как в романе… — вторую девицу Глеб сначала опознал по голосу; невзрачная и простодушная хозяйкина дочь. Теперь вспомнил и как зовут — Леночка.

Роман действительно присутствовал, девица прикрывалась им по самые уши; с обложки скучающе смотрел на мир красавец-мачо, неловко срисованный с актера Бандераса. Приглядевшись к девушке внимательнее, сталкер понял, что ошибся на ее счет. Леночка не выглядела глупой, просто в присутствии мужчин у нее случался мозговой коллапс. Бывает.

— Вы что, сирену не слышите? — рявкнул Глеб, еще не понимая, на что сердит — на Ингину беспечность или на свое неуклюжее вторжение. Или на откровенную неприязнь во взгляде девушки.

— Слышим. Кстати, здравствуй. Тебя уже отпустили?

Глеб смолчал, прикидывая, сможет ли договориться, или придется применять силу в той или иной форме. Решил договариваться.

— Отпустили. Сирена, потому что идет волна из Зоны. Я помогу найти безопасное место.

А есть ли оно, безопасное место?

— Как в романе, — восхитилась мышь и стремительно покраснела. — Ой, да что я про роман этот…

Глеб покопался в памяти и выдал, чтобы немного разрядить обстановку:

— Это ничего. Все девушки или читают любовные романы, или пишут их. Безразличных не бывает.

— Что же, эти категории сильно различаются? — полюбопытствовала Леночка. — С мужской точки зрения.

— Ну… первых любить можно, вторых… тоже можно.

— Его баба роман писала, — сделала неожиданный вывод Инга. — И он не нашел себя среди главных героев. Кошмар!

Глеб едва язык не прикусил, так захотелось ответить какой-нибудь многозначительной колкостью.

— Ой, я тоже писала, в школе еще, — расстроилась пунцовая мышь. — Неужели меня не нужно любить, гражданин сталкер?

— Вас, Леночка, нельзя не любить, — сказал Глеб с натужной галантностью; он раздражался ее зажатости и совершенно не представлял, как с ней разговаривать.