Линия Грез - Сергей Лукьяненко

Но человек-пружина не умел останавливаться на полпути. Была проверена Эндория, была проверка на месте. Что осталось? «аТан»? Вечное бельмо на глазах всевидящей Службы. Вечный позор. Они пользовались аТаном на общих основаниях, и после обоюдоудачной перестрелки порой воскресали рядом со своими убийцами. Империя Кертиса Ван Кертиса, государство в государстве. Как унизительно знать, что все тайны спецслужбы могут быть выкачены из памяти погибшего – и великодушно оживленного сотрудника. Несмотря на заверения Кертиса самому Императору, несмотря на показное дружелюбие и льготные тарифы. «аТан» хранил свои секреты…

Но в самом прочном панцире есть слабые места.

Луис послал запрос на расконсервацию агента, завербованного в рядах «аТана». Послал без мотивации, слегка надеясь, что запрос не пройдет. Он не хотел возиться с этим делом… но не умел отступать.

Запрос прошел.

– Так тому и быть, – сказал Номачи компьютерному терминалу. – Раскрутим вас на полную катушку, как положено. Не зря же вы налоги платите…

Кей тренировался. Тело ослабло не сильно, видимо мышцы во время болезни искусственно стимулировали. Гораздо больше хлопот доставляло возможное наблюдение – ему приходилось заниматься вполсилы. В великолепно обставленном спортивном зале маленького госпиталя это было чертовски обидно.

С сожалением выйдя из-за очередного тренажера, Кей поискал глазами Артура. Тот сидел на конструкции, похожей на рабочее место палача. Руки его были закреплены на гидравлических пружинах.

– Давай, давай, – подбодрил сына мистер Овальд. – Раз уж мы заплатили такие деньги, так тренируйся до седьмого пота.

– Угу, – медленно разводя руки пообещал Артур.

Кей прошел в сауну. Лег на деревянную полку, чувствуя, как высыхает на коже пот. Не по правилам, но как отдыхает тело… Потом он снова вспотел – и стал терпеливо ждать, пока испарится и эта влага.

Пришел Артур, устроился на полку ниже. Полежал немного, и сказал:

– Мама, наверное, волнуется. Мы скоро полетим домой?

Это была заранее оговоренная фраза. Артур чего-то боялся. Или просто спешил на свой Грааль?

– Через три дня рейс на Илион. Оттуда домой рукой подать.

– А завтра вечером уходит лайнер на Эпсилон Волантиса. Можно оттуда… я считал, быстрее выходит.

– Сын, надо считать еще и расходы, – наставительно произнес Кей. – Сам знаешь, в какой мы сейчас ситуации. Из наших живодеров пока выжмешь денежки… Я пойду в бассейн, а ты пропотей как следует.

На расстоянии шестьдесят километров от Имперского космодрома, рядом со зданиями империи «аТан», Луис Номачи разговаривал со своим агентом.

– Вы… вы уверены в безопасности встречи?

– Экран надежен, – презрительно произнес Луис.

– Вы не знаете возможностей нашей охранной службы…

– Зато вы знаете наши!

Златокудрое существо смутного пола плаксиво скривило ангельское личико.

– Такие обширные требования… Я готов послужить Императору, но…

– У тебя есть «но» для Императора? – заинтересовался Луис. – Я еще не слышал такого!

Существо притихло.

– Мне плевать на твои проблемы. Уверен, что ты трахаешься с половиной мужчин и женщин вашего гадюшника. И еще более уверен, что фильм, где ты ласкаешь гениталии булрати, их развеселит.

– П-послушайте, вы должны п-понять меня, как мужчина мужчину…

Луис разразился добродушным смехом.

– А ты шутник… шутник. Тебе бы родиться многоразовым и безразмерным презервативом, ты бы был на своем месте.

– У меня только начала налаживаться спокойная сексуальная жизнь… – обреченно сказал танатолог.

– Налаживай. И помни – чем больше данных об Овальдах ты нам передашь, тем на больший срок тебя оставят в покое. Привет любимым.

Луис зашагал к флаеру. К людям подобного типа он не боялся поворачиваться спиной. Здорово, что большинство не приемлет межрасовый секс. Это делает меньшинство полезным для спецслужб…

Садясь в кабину, он подумал, что если межрасовые контакты легализуются, то надо будет настроить общество против чего-то другого. Против мазохизма, гомосексуализма, или поцелуев в губы – это уже детали.

Нельзя терять такой удобный слой информаторов.

9

На бетонной глади посадочного поля двухсотметровый лайнер казался небольшим. Звук через толстое стекло почти не доносился. Снующие от зданий к лайнеру и обратно машины выглядели детскими игрушками богатого ребенка.

«Такого, как Артур Кертис, например», – подумал Кей. Но прежней неприязни к мальчишке в сознании не возникло. Все-таки он его вытащил. Чем бы ни руководствовался – но вытащил.

Мимо них прошла по залу ожидания еще одна группа пассажиров. Самые обеспеченные граждане Великороссии предпочитали эмигрировать не в Кайзерлэнд или Сэгун, а сразу на другую планету. Наверняка, как это всегда бывало, самыми обеспеченными оказались те, кто развязал войну. Женщины в мехах, мужчины в костюмах, казавшихся скромными, пока не подойдешь вплотную, сытенькие разнаряженные дети. Многие вели на поводках собак, некрасивая темнокожая девица несла на руках кошку.

– Я очень скучаю по маме, – произнес Артур.

– Не ной, сын, – спокойно ответил Кей.

– Очень скучаю!

Кей присел, заглядывая Артуру в глаза. Мальчик явно был на грани срыва.

Почему?

Рвался к несуществующей матери? Или той, реальной, которую Кею не довелось увидеть?

– Малыш, соберись… – Кей провел ладонью по лицу Артура. Ладонь намокла. – Ну что с тобой?

Артур молчал.

Кертис Ван Кертис завоевал свое положение не только везучестью, чугунной задницей и умением подойти к людям. У него еще было хорошее чутье… как у славной женщины Изабеллы из местного отделения Службы. Артур это чутье вполне мог унаследовать.

– Давай посмотрим, что мы можем сделать, сын, – Кей взял Артура за руку. Они подошли к кассе.

– Места есть, – с готовностью сообщила девушка в старомодных очках. – Люкс, первый класс, бизнес-класс…

На маленьком табло, обращенном к Кею, высветились цифры. Кей поскреб затылок.

– А… извините, во втором классе…

– На такие расстояния не летают корабли с местами второго класса, – сразу посуровела кассир. Потом глянула на умоляющее лицо Артура – и чуть отошла. – У вас денежные затруднения, мистер?

– Да… понимаете, нам добираться до Эндории, а наш корабль… я ведь и сам пилот, торгую… торговал…

– Давайте посмотрим, что мы можем для вас сделать… – пальцы девушки запорхали над клавиатурой. – Возраст мальчика?

Луис покрутил в руках дискету. Молодец, танатолог. Дрянь – но молодец. Трехдневная запись памяти Кея Овальда! Какая бы чушь там ни была, но сам факт существования этой записи – сенсация. Вот они, нравы «аТана». Вот она, цена бессмертия!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});