Белоповстанцы. Книга 1. Освобождение Приморья войсками Временного Приамурского правительства - Борис Борисович Филимонов

человек) и музыкантская команда. В это время полк имел приблизительно до 700 ртов, в поход же выставил не менее 500 бойцов. Во время похода эскадрон был пополнен за счет рот и доведен до 120 сабель. Командиром полка был полковник Мельников, его помощником – полковник Мохов, командовавший полком во время Анучинской операции и движения на Хабаровск. Ко всему этому следует добавить, что Омский полк в Приморье был сплоченной, дружной, образцовой частью. По сравнению с другими частями солдаты Омского полка были подтянуты. В полку имелось хорошо (конечно, по тому времени) оборудованное офицерское собрание, кажется единственное настоящее офицерское собрание. Хозяйство полка было поставлено также хорошо. Эти преимущественные особенности Омского полка отчасти могут быть объяснены тем, что кадры полка последовательно находились в руках опытных начальников: генералов Вержбицкого, Смолина, Генерального штаба полковника Аргунова. Хотя этих начальников нельзя заподозривать в пристрастии к остаткам когда-то их родной, собственной части, тем не менее вполне естественно, что они относились, вопреки, быть может, своему желанию, все же с некоторым, особым вниманием к Омскому полку. Генерал Смолин указывает, что он не только не выделял Омский полк, но всегда старался относиться и относился с большим вниманием к более молодым частям, вошедшим в его подчинение позднее.

Наскоро сформированные из офицеров и добровольцев три дружины: Томская, Ново-Николаевская и Барнаульская, под общей командой молодого подполковника Пепеляева, примкнули к чешским частям капитана Гайды и, двигаясь из сердца Сибири на восток в Забайкалье, покрыли себя славой. После этого они были пополнены и развернуты в 1-й Средне-Сибирский стрелковый корпус, и под командой того же Пепеляева, теперь уже генерал-майора, они совершили свой знаменитый марш на Пермь, а позднее сражались под Верещагином и Глазовом. Потеряв более трех четвертей своего состава в боях и от эпидемий, части корпуса в конце 1919 г. были отведены в тыл на пополнение. Но не отдых и покой сулил им рок. Преступное легкомыслие подполковника Ивакина (командовавшего в это время 1-й дивизией) и генерал-майора Зиневича (командир корпуса) не только погубило корпус, но нанесло смертельный удар всему Белому делу в Сибири. Из состава всего 1-го Средне-Сибирского стрелкового корпуса в Забайкалье прошел один только 3-й Барнаульский стрелковый полк. Этим полк обязан был сильной воле и решимости своего командира капитана Богословского, который, поставив своей целью вывод кадра полка на территорию, обеспечивающую дальнейшее существование его, провел полк крайним севером, глухой тайгой, по глубоким снегам Лены и Витима.

С времен давным-давно забытых, с 1711 г. от Колывано-Воскресенского горного батальона ведут свою историю барнаульцы. Переименованный впоследствии в Барнаульский линейный, а затем в Барнаульский резервный батальон, в Русско-японскую войну он развернулся в 12-й Барнаульский стрелковый полк, который за бои под Дашичао получил Георгиевское знамя. По реорганизации армии, в Великую войну полк скрыл свое славное имя под скромной цифрой 44-го Сибирского стрелкового полка, но и тут, на германском фронте, полк стойко сражался с врагом до последних дней. Вернувшись домой, барнаульцы организовали ячейку и 14–15 июня 1918 г. произвели переворот в Барнауле. Через три дня Барнаульская дружина, позднее полк, выступила на фронт. Как уже видно из вышеуказанного, барнаульцы по приходе в Читу вошли в состав Омской стрелковой дивизии, а в Приморье были сведены в батальон.

Кроме Барнаульского полка в Читу из состава 1-го Средне-Сибирского стрелкового корпуса пробрались отдельные, случайные лица. В числе последних был бывший комкор 1-го Средне-Сибирского, бывший командарм 1-й Сибирской, бывший кумир Сибири – генерал-лейтенант Пепеляев. Сразу же по прибытии он начал было формировать отряд из бывших чинов своих частей, но скоро увидел, что авторитет его сильно поколеблен, и уехал в Харбин, отказавшись от создания хотя бы небольшой, но отдельной, части, пополненной бывшими чинами 1-го Средне-Сибирского корпуса. Только осенью 1921 г. во Владивостоке, занимавший один из видных постов в 1-м Средне-Сибирском корпусе, генерал-майор Вешневский приступил к проведению в жизнь этой мысли и с разрешения Временного Приамурского правительства стал формировать 1-й Сибирский стрелковый имени генерал-лейтенанта Пепеляева полк. В этот полк поступали главным образом бывшие чины вышеуказанного корпуса, приезжавшие из полосы отчуждения КВЖД. Приток добровольцев был слаб, к декабрю формирование его все еще не было закончено, численность его была совсем мизерна. Я. Покус неправильно именует этот полк «1-м Владивостокским пехотным полком» и силу его определяет в 500 штыков, которую должно считать преувеличенной не менее как в три раза. По некоторым же сведениям, вся численность полка в январе – феврале 1922 г. была не более 80—100 человек.

Сразу по занятии Иркутска чехо-русскими силами полковник Гривин приступил к формированию Иркутской дружины. Через несколько дней эта дружина, в составе трех батальонов, выступила на фронт, где и приняла живейшее участие в боях за обладание Круго-Байкальской железной дорогой, разгроме красных под Танхоем, Посольской и преследовании их до соединения с отрядом атамана Семенова. Пополнившись и развернувшись в 3-ю дивизию, иркутяне были перекинуты в Екатеринбург, откуда выступили походным порядком на Бисертский завод, заняли г. Красноуфимск, сражались с Блюхером у Песчаной горы, на реке Шаля, под Осой, Сарапулом и т. д. В конце концов дивизия изнемогла в боях, люди выбились из сил, ряды ее поредели. Трагический конец был первого командира иркутцев, командира 4-го Восточно-Сибирского корпуса генерал-лейтенанта Гривина. После неудачи на Тоболе белые отступили, но Верховное командование все еще намеревалось отстоять Омск. Между командующим 2-й армией генералом Войцеховским и генералом Гривиным произошел крупный разговор. Последний заявил, что та горсть людей, что осталась у него, измоталась настолько, что не может сдерживать врага, а потому он, генерал Гривин, снимает свои части с фронта и согласно старому приказу главнокомандующего следует в глубокий тыл на пополнение… Генерал Гривин был застрелен генералом Войцеховским за неисполнение приказа. В боях потеряли иркутцы и генерала Ракитина – душу дивизии, который водил их на славные дела. По оставлении Забайкалья многие иркутяне, не желая далеко уходить от родных мест, оставили ряды дивизии и присоединились к отряду барона Унгерна, ушедшего в Монголию. В Приморье иркутяне были свернуты в полк – 3-й Иркутский стрелковый, но это были теперь остатки когда-то славной части. Численность полка, по одним сведениям, показывается до 400 чинов, по другим – только до 150. Командиром полка был полковник Золотарев.

Как видно из вышесказанного, сибирские части, находясь на фронте на Урале и в Приморье, пополнялись добровольцами, самомобилизовавшимися и мобилизованными из жителей этих краев, причем вновь вступившие в армию пошли не только на укомплектование ранее существующих частей, но из них также были созданы новые части молодой русской армии, которые действовали