Атомный аврал - Михаил Грабовский

14 декабря 1945 года Спецкомитет принял решение об организации нового конструкторского бюро для разработки АБ. Специальной комиссии было поручено в десятидневный срок дать предложение о месте его размещения.

Выбрали тихий, неприметный поселок Саров в Горьковской области, где на местном военном заводе № 550 выпускались артиллерийские снаряды.

Это было красивейшее место на краю лесного заказника. Здесь находились остатки монастыря, основанного в конце XVIII века святым Серафимом (Саровским).

В 1903 году император Николай со своей женой Александрой приехали сюда для участия в церемонии канонизации Серафима Саровского. Они молились о наследнике. Бог услышал их молитвы. В следующем году родился царевич Алексей.

В 1927 году монастырь закрыли, а живущих в нем монахов отпустили на все четыре стороны. Вместо монастыря здесь организовали исправительно-трудовой лагерь. К началу 1946 года сохранилась только часть монастырских строений; в частности, здание с монашескими кельями. Комиссия признала его пригодным для размещения на первое время научных лабораторий.

Юлий Борисович боялся, что масса организационных хлопот будет отвлекать его от настоящей научной работы. Поэтому, вернувшись в Москву, он обратился к Берия с личной просьбой не назначать его директором нового КБ, а оставить в качестве Генерального конструктора. Берия удовлетворил его просьбу.

«Протокол № 16 Специального комитета… 16 марта 1946 года.

1. Реорганизовать сектор № 6 Лаборатории № 2 АН СССР в конструкторское бюро… по разработке конструкции и изготовлению атомной бомбы.

2. Указанное конструкторское бюро впредь именовать Конструкторское бюро № 11 при лаборатории № 2 АН СССР.

3. Назначить:

т. Зернова П.М., заместителя наркома транспортного машиностроения, начальником КБ-11 с освобождением от всей другой работы по наркомату;

проф. Харитона Ю.Б. главным конструктором КБ-11 по конструированию и изготовлению атомной бомбы…

Л. Берия».

8 апреля сверху по этому тексту, по диагонали, жирным красным карандашом Сталин написал коротко: «За». И подписался размашисто: «И. Сталин».

Через несколько дней после этого Ванникову, Курчатову, Зернову и Харитону было поручено в пятидневный срок «разработать мероприятия, обеспечивающие проведение строительства КБ-11».

Кроме того, надо было точно сформулировать задачи нового КБ, сроки их исполнения, состав лабораторий, научных и инженерно-технических работников.

Результатом этой кропотливой подготовительной работы явилось длинное, детализированное, со многими приложениями Постановление Совмина «О плане развертывания работ КБ-11…» (21 июня 1946 года). Первый пункт Постановления определял главную задачу и срок выполнения.

«1. Обязать Конструкторское бюро № 11 (т.т. Харитона, Зернова):

а) создать под научным руководством лаборатории № 2 (акад. Курчатов) «реактивный двигатель С» (сокращенно «РДС») в двух вариантах — с применением тяжелого топлива (вариант С-1) и с применением легкого топлива,(вариант С-2).

б) отработанные и изготовленные первые РДС… предъявить на государственные испытания в стационарных условиях: по варианту С-1 — к 1 января 1948 г., по варианту С-2 — к 1 июня 1948 г.

в) …РДС в авиационном исполнении… предъявить на государственные летные испытания: по варианту С-1 — к 1 марта 1948 г., по варианту С-2 — к 1 января 1949 г.».

Сроки, указанные в Постановлении, являлись при разумном неторопливом размышлении абсолютно нереальными. Это прекрасно понимали Курчатов и Харитон. Однако их эти сроки нисколько не смущали. Они давно уже поняли и приняли неписаные правила взаимоотношения с партийной властью. Первые сроки устанавливаются ею без особой консультации с исполнителями. Назначение первых (нереальных) сроков — мобилизовать, настроить, чуть-чуть напугать.

За невыполнением этих сроков, как показал предыдущий опыт, не следовали серьезные разборки и наказания. Властные начальники «с пониманием» относились к «объективным трудностям и непредвиденным обстоятельствам». Входили в положение, предлагали назвать самим исполнителям новый срок, который тут же попадал в соответствующий протокол. Срыв этого второго («настоящего») срока мог повлечь за собой уже любое наказание, вплоть до обвинения в саботаже и вредительстве.

Постановление имело около десяти Приложений, в которых были затронуты строительные, финансовые, снабженческие и другие более мелкие вопросы, так или иначе связанные с организацией нового КБ. Все они шли за подписью Сталина.

Харитон собирался сконцентрировать на решении поставленной задачи лучшие в СССР научные и технические кадры, сосредоточенные прежде всего в академических учреждениях обеих столиц. Без существенных льгот добиться этого ему никогда не удалось бы. Насильственное переселение ученых через репрессивные органы было возможно, но неэффективно. Юлий Борисович зарезервировал за собой несколько пунктов о льготах в первом же Приложении № 1:

«11. Распространить на КБ-11 должностные оклады, ставки заработной платы рабочих и служащих, все виды продовольственного и промтоварного снабжения, установленные для лаборатории № 2 АН СССР.

12. Установить, что:

а) работникам, направляемым для работы на объект № 550 (КБ-11. — М.Г.), установленные оклады жалования увеличиваются в период их пребывания на объекте № 550 от 75 до 100 %…

б) всем… работникам объекта № 550 обеспечивается на месте трехразовое питание по нормам согласно Приложению № 4 и сухой паек по лимиту литера «А» для руководящих и научных работников и по лимиту литера «Б» для остальных работников…

13. Обязать Министерство торговли СССР (т. Любимова):

а) выделять по заявке т. Зернова все необходимые продукты для организации трехразового питания…

б) выделять с июня 1946 года объекту № 550 ежемесячно 50 продуктовых лимитов по 300 руб. и ежеквартально 50 промтоварных лимитов по 700 руб. дополнительно к выделяемым для научных работников.

14. Установить для КБ-11 50 персональных окладов в пределах до 3000 руб…

16. Разрешить КБ-11 (т. Зернову) организовать в КБ свою библиотеку, которую именовать в дальнейшем Библиотека № 11…»

Приложение № 4, на которое была ссылка в пункте 12, Юлий Борисович читал в черновом варианте внимательно и несколько раз, как когда-то в детстве сказки «Тысяча и одна ночь». Несмотря на полное уважение к научным коллегам из здравоохранительной сферы, Юлий Борисович собственноручно включил в секретный перечень по нормам питания дополнительно перец, лавровый лист и спички.

«Приложение № 4

Нормы питания работников объекта № 550 на ОДИН ДЕНЬ (в граммах)

Сов. секретно

Хлеб из ржаной и обойной муки — 400, хлеб пшеничный из муки 2 сорта — 400, мука пшеничная 2 сорта — 49, крупа разная — 90, рис — 50, Макароны — 50, овощи: картофель — 500, капуста свежая или квашеная — 200, свекла — 40, морковь — 55, лук репчатый — 40, коренья, зелень, огурцы — 45, томат-паста — 8, мясо — 350, птица — 40, рыба — 90, творог — 20, сметана — 10, молоко свежее — 200, молоко сгущенное или кофе, какао с молоком сгущенным — 20, яйца (штук) — 0,5, масло сливочное — 90, масло растительное — 5, сахар — 80, чай (в месяц) — 40, перец — 0,3, лавровый лист — 0,2, уксус — 2, горчичный порошок — 0,3, соль — 30, мука картофельная — 5, фрукты сушеные — 20, компот — 200, сыр — 20, экстракт фруктовый — 3, папиросы 2 сорта (штук) — 25 (для курящих) или табак — 25, спички (коробок в месяц) — 10, мыло туалетное (в месяц) — 300.

Примечание: продукты питания в сухом виде на руки не выдаются.

И. Сталин».

Харитон, вспоминая в 90-х годах те первые годы становления КБ-11, говорил: «Нам тогда давали все и всех». Именно по этой причине первые основополагающие документы разрабатывали скрупулезно, кропотливо, стараясь не забывать о мелочах. Упустишь сразу — потом не допросишься.

Зернову этим Постановлением предоставлялись огромные полномочия. По его разнарядке или заявке министры других отраслей обязаны были выполнить целый ряд срочных работ.

Министерство путей сообщения должно было в месячный срок оборудовать селекторную диспетчерскую связь по линии узкоколейной железной дороги от станции Шатки до станции Сарово, а с июля организовать движение два раза в неделю одного прямого пассажирского плацкартного вагона «Москва — станция Шатки».

Главное управление гражданского воздушного флота закрепляло за Зерновым самолет СИ-47 и два самолета ПО-2.

Автомобильная промышленность срочно выделяла 25 автомашин из мобрезерва ПГУ; лесная промышленность — выполняла заказы на мебель; текстильная — поставляла ковровые дорожки, шелк, шагрень и сукно.

Министерство вооруженных сил СССР (т. Булганин) обязано было передать для стройуправления «300 лошадей из числа подлежащих передаче в народное хозяйство… 300 штук исправных одноконных повозок и упряжь к ним».