Революции на экспорт - Сергей Кара-Мурза

Все перечисленные свойства толпы оказываются присущи тем толпам, которые организуются для совершения «бархатных» революций. О событиях на Украине А.Чадаев пишет: «О прочих условиях, вроде международного давления, массового выражения вдруг появившейся „гражданской позиции“ звёздами искусства и спорта, возникновения субкультуры народно-революционного творчества, ритуального шельмования тех немногочисленных заметных одиночек, которые посмели выступить против „восставшего народа“ в поддержку „Страшного Кровавого Режима“, не стоит и говорить – это следствия [главного] условия: ситуации разгоревшегося пожара, на который сбегаются все, кому не лень».

В обращении к толпе в ходе таких революций политики применяют все главные средства манипуляции сознанием. Первым таким средством можно считать постоянное повторение магических слов-заклинаний. Воздействуя на духовную сферу человека, слово порождает многоплановый цепной процесс, обладающий кооперативным эффектом. Пробужденное словом чувство усиливает ход мысли, вызванной этим словом, а в воображении возникают и начинают жить своей жизнью образы. Лебон писал: «Могущество слов находится в тесной связи с вызываемыми ими образами и совершенно не зависит от их реального смысла. Очень часто слова, имеющие самый неопределенный смысл, оказывают самое большое влияние на толпу. Таковы, например, термины: демократия, социализм, равенство, свобода и т.д., до такой степени неопределенные, что даже в толстых томах не удается с точностью разъяснить их смысл».

Культуролог из Москвы В.Осипов высоко оценивает владение этой техникой вождей «оранжевой» революции: «Слово свобода вообще звучало повсюду. Как и тема сознательного, ответственного народа… Это было как бы ответом на якобы фальсификацию выборов – то есть на попытку лишить народ возможности что-то решать… Ющенко сыграл хорошо – объявил людям: вас хотели обмануть. Вас считают за быдло. Но вы – не быдло, вы – народ, и скажете своё слово, от которого зависит всё».

Все эти слова, которые Ющенко бросал в толпу, не имеют жесткого конкретного содержания. Их функция – сплотить людей в толпу общей идентификацией («мы – не быдло»), наэлектризовать привлекательным магическим словом свобода. В столкновении с запрограммированным сознанием этой толпы проиграла типичная русско-советская рациональность – и элиты, и массы шахтеров и рабочих. И Янукович, и его избиратели говорили о тех ценностях, которые были для них очевидными и самыми важными и, как им казалось, должны были быть самыми важными для всех. Эти ценности – восстановление украинского хозяйства, рост производства угля и стали, повышение пенсий и зарплаты, политическая стабильность и порядок.

Язык Майдана был совсем другим, с точки зрения шахтеров Донбасса или металлургов Кривого Рога иррациональным. Там говорили и думали о свободе, Европе и рок-музыке. В.Осипов пишет: «Ющенко говорил удивительные вещи (ничего подобного украинцы не слышали никогда): вы навсегда запомните эти дни! Они пересекут вашу жизнь чертой! Вы никогда уже не будете прежними! Здесь и сейчас вы стали народом, решающим судьбу страны! Вы будете рассказывать внукам, что были с нами на Крещатике. Не дайте поставить себя на колени!»

В этих речах отсутствовала логика, но они оказывали сильное воздействие на чувства. Но в большой манипуляции сознанием игра на чувствах – обязательный этап. Лебон писал: «Массы никогда не впечатляются логикой речи, но их впечатляют чувственные образы, которые рождают определенные слова и ассоциации слов». Он особо подчеркивал, что «в своей вечной борьбе против разума чувство никогда не бывало побежденным».

Умелый руководитель толпы должен постоянно поддерживать ее состояние радостного возбуждения и веру в победу. В.Осипов пишет о том, как выполнялось это правило в Киеве: «Тимошенко кричала, что уже и депутаты Европарламента надели оранжевые галстуки, и в Москве на машинах оранжевые ленточки висят. В её речах это звучало рефреном (который хором подхватывали): Сегодня Киев – завтра Москва».

Американский социолог Г. Блумер в работе «Коллективное поведение» пишет: «Функционирование пропаганды в первую очередь выражается в игре на эмоциях и предрассудках, которыми люди уже обладают». Кроме того, в области чувств легче создать «цепную реакцию» – заражение, эпидемию чувств. Здесь издавна известны явления, которых нет в индивидуальной психике, – подражание, стихийное распространение массового чувства. Наблюдатель событий в Киеве пишет: «Множество людей повязывают себе оранжевые повязки – символы принадлежности к оппозиции – на все части тела: руки, ноги, голову. Автовладельцы привязывают оранжевые ленточки на антенны, на зеркала, на колеса, ставят флажки внутри салона, ночами носятся по городу и сигналят в поддержку Ющенко (три сигнала – по количеству слогов в фамилии Ющенко). Безусловно, эта массовая истерия явно не оплачена»53. Украинское телевидение передавало даже репортажи о киевлянах, выводивших на улицу своих кошек и собак с повязанными оранжевыми ленточками.

Едва ли не главным чувством, которое шире всего эксплуатируется в манипуляции сознанием, является страх. Есть даже такая формула: «общество, подверженное влиянию неадекватного страха, утрачивает общий разум». Поскольку страх – фундаментальный фактор, определяющий поведение человека, он всегда используется как инструмент управления. Причем используется не страх, отвечающий на реальную опасность, а страх иллюзорный, «невроти­ческий», который создается в воображении, в мире символов, в «виртуальной реальности».

Мы видели проявления такого иррационального страха в большой «бархатной» революции в Москве в августе 1991 г. М. Леонтьев писал тогда в «Независимой газете»: «Никогда ни в одном государстве мира военный переворот не означал такой физически ощутимой угрозы жизни для десятков тысяч предпринимателей. И никогда демократия не получала столь единодушной поддержки от бизнеса». Представьте только – ожидать, что ГКЧП поставит к стенке «десятки тысяч предпринимателей»!

«Щепотку страха» добавляли к своим вызывающим эйфорию лозунгам и вожди «оранжевой» революции на Майдане. В.Осипов пишет: «Речи лидеров оппозиции – Ющенко, Тимошенко, других – были очень хорошо построены. Их смысл сводился к тому, что любой новый ход оппозиции объявлялся очередной победой, но при этом всегда подчеркивалось, что нельзя расслабляться, нельзя уходить с Майдана! В каждом выступлении звучало: власть уже кому-то раздаёт дубинки, прибыли толпы люмпенов из Донецка, где-то прячется московский спецназ… Утверждалось: мороз приходит из Кремля!»

Толпа верила этому. Процитированный выше наблюдатель (А.Вальцев) пишет о настроениях на Майдане: «Их (в том числе состоятельных людей и существенную часть интеллигенции, студентов и старшекласников) легко запутать, обмануть… По отношению к украинскому избирателю применялись отточенные до деталей западными политтехнологами методы оболванивания больших масс людей. Избирательная кампания Ющенко – это сплошной черный пиар, цель которого разжечь антирусские настроения и заставить поверить, что украинцы живут плохо из-за России. Абсолютное большинство ющенковцев верит в то, что в Украину приехал русский спецназ, готовый убивать беззащитных украинцев. Все видели этот эфемерный спецназ, а отличили его по говору. Люди верили не только в ахинею про русский спецназ, но и про российские войска на границе, про тайные планы вторжения российских войск, про то, что русские обворовывают бедных украинцев и т.д.»54.

Трудно поверить, что образованные люди в Киеве верили в страшный русский спецназ, но это так. Уже с конца XIX века ряд европейских ученых (особенно Гюстав Лебон) акцентировали внимание на значении внушения в общественных процессах. Лебон много писал о податливости внушению как общем свойстве толпы: «Первое формулированное внушение тотчас же передается вследствие заразительности всем умам, и немедленно возникает соответствующее настроение». Была даже выдвинута гипотеза о наличии у человека «инстинкта подчинения». В 1903 г. русский психофизиолог В.М.Бехтерев издал книгу «Внушение и его роль в общественной жизни». Он описал явление массового внушения под влиянием «психического заражения», то есть при передаче информации с помощью разных знаковых систем.

Лебон неоднократно возвращается к роли образов в программировании поведения: «Толпа мыслит образами, и вызванный в ее воображении образ в свою очередь вызывает другие, не имеющие никакой логической связи с первым… Толпа, способная мыслить только образами, восприимчива только к образам. Только образы могут увлечь ее или породить в ней ужас и сделаться двигателями ее поступков».