Великий Ван - Николай Аполлонович Байков

бойца и желая поскорее от него избавиться, старик немного подался назад и освободил его рога, подняв свою голову кверху.

Этим воспользовался молодой изюбр и, сделав боковой прыжок в сторону, скрылся в чаще леса.

Громко фыркая, для устрашения брошенного гарема, Рогаль приблизился к молодым изюбрицам, стоявшим на опушке и безучастно наблюдавшим за перипетиями боя самцов.

Подойдя вплотную к самкам, старик обнюхал их со всех сторон и ударами рогов заставил идти туда, где остался его сераль. Послушные наложницы нового повелителя, покорно склонив головы, побрели вперед, подгоняемые сзади легким прикосновением острых рогов.

Тем временем, пока Старый Рогаль отбивал самок у молодого своего соперника, в его собственном серале произошли события чрезвычайной важности.

Молодой четырехлетний самец-изюбр, влюбленный по ушу в одну из одалисок султана, воспользовавшись отсутствием грозного повелителя, ворвался неожиданно в его сераль и угнал даму сердца.

Справедливости ради следует отметить, что все это произошло не без обоюдного согласия влюбленных, иначе молодой любовник не мог бы так легко овладеть прелестницей.

Такие случаи в жизни изюбрей нередки. Иногда за большим стадом самок, которых гоняет старый бык-изюбр, следует несколько холостяков, в надежде воспользоваться своими правами во время отсутствия старого султана.

Присоединив отбитых наложниц к своему гарему, Рогаль сразу же заметил отсутствие одной из своих любимых жен. Исследовав всю местность вблизи пастбища и убедившись, что изменница ушла со своим любовником, старый султан пришел в неистовство и ярость. Избив рогами ни в чем неповинных верных жен, он пустился на поиски, выслеживая беглецов по оставленным ими следам, и руководствуясь своим тонким обонянием.

Влюбленные беглецы не дремали и успешно уходили от преследований грозного султана, причем, когда молодая изюбрица останавливалась, чтобы передохнуть или сорвать аппетитные сочные побеги осины, нетерпеливый Дон-Жуан, подгонял ее ударами своих тонких четырехконечных рогов.

Наступила темная таежная ночь. Луна еще не всходила.

Старый Рогаль, преследуя похитителя своей наложницы, по временам подавал голос, подражая реву молодого самца, чтобы обмануть соперника. Ему откликались со всех сторон многочисленные голоса, так что в конце концов он потерял настоящий след и решил прекратить погоню, опасаясь за целость оставленного сераля. Слепая страсть, ревность и жажда мести завели его слишком далеко.

Рявкнув несколько раз низким голосом, он собирался уже нестись к своему гарему, как вдруг где-то поблизости ему ответил молодой самец.

XVII. Снова дома

Сгорая местью и желанием поскорее разделаться с соперником, старый Рогаль мчался во весь опор, совершая гигантские прыжки через камни и бурелом и, наконец, достиг небольшой поляны, посреди которой лежал вековой кедр, сваленный бурей.

Это был последний прыжок в его жизни.

За кедром притаился Великий Ван. Когда изюбр перемахнул через ствол, Владыка тайги бросился на него из своей засады; ударом лапы сбил его с ног и впился в его затылок зубами.

Участь Старого Рогаля была решена.

Несколько конвульсивных движений задними ногами и жизнь отлетела из могучего тела красавца-изюбра, наводившего страх и трепет на самок и молодых самцов, оглашавших окрестную тайгу своими страстными призывными криками.

Владыка тайги, слыша эти крики и зная их значение, решил использовать свой голос и подманить одного из них, подражая крику молодого самца.

Расчеты его вполне оправдались, так как старый изюбр, ослепленный ревностью, сразу же попался на эту уловку и стал жертвой безрассудной страсти.

Оттащив тяжелую тушу изюбра в укромное место, под навес ближайших скал, хищник, по обыкновению, сначала съел лучшие части, т. е. задние окорока и часть спины, остальные прикрыл хворостом и ветвями, от посягательств мелких воришек.

После вкусного и сытного обеда, совершив обычный туалет, Ван отправился на покой и улегся неподалеку, под ветвями молодой аянской ели, где толстый слой хвои стал ему мягкой и теплой постелью.

Сон его продолжался около суток.

Вечером следующего дня он проснулся, несколько раз вытянулся на мягкой перине, зевнул во всю свою широкую пасть и отправился к ближайшему ручью, пробиравшемуся по камням, утолить жажду, почистить зубы и прополоскать рот, издававший неприятный запах загнившего мяса.

Подойдя к берегу ручья, тигр застыл неподвижно, только кончик хвоста его шевелился, непрерывно сгибаясь то в одну, то в другую сторону.

Постояв так несколько секунд, он наклонил свою огромную голову к воде и начал лакать, издавая особое щелканье своим широким шершавым языком. Длинные белые баки его при этом погружались в воду. Долго и с жадностью пил он, утоляя свою жажду, а затем начал мыть и полоскать свою пасть, погружая всю голову до глаз в холодные, как лед, струи источника.

В тишине лесной раздавалось громкое чавканье и плеск воды. Фыркая и отдуваясь, могучий зверь совершал свой туалет, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг, поглощенный своим делом.

Приведя в порядок свой меховой костюм и почистив об кору бархатного ствола когти, он отправился к остаткам изюбра, спрятанным накануне под скалами.

Основательно закусив передними лопатками и массивной мускулистой шеей Старого Рогаля, сытый, свежий и бодрый, полный сил и энергии, он побрел по тайге, направляясь в сторону Татудинзы, куда влекли его смутные воспоминания далекого детства и неясные ощущения любви и ласки.

За этот последний год он возмужал и вырос чуть ли не вдвое. Массивные конечности его, приобрели упругость и крепость закаленной стали. Выпуклые мышцы груди, спины и шеи, не уступали формам его отдаленных предков. Рост его превышал размеры его сверстников в полтора раза.

Недаром мудрый Тун-Ли называл его Великим Ваном, Владыкой гор и лесов Шу-Хая! Звероловы, хунхузы, дровосеки и искатели женьшеня считали его воплощением Горного Духа и строили в честь его кумирни на горных перевалах Лао-Э-Лина.

Изображения его, нарисованные на тонкой бумаге, украшали эти кумирни; перед ними часто жгли благовонные курительные свечи и колокол молитвы гудел под сводами дремучих лесов.

На особых дощечках у этих кумирен одинокие путники читали надписи, гласящие следующее: «Путник! Остановись зажги свечу молитвы! Если ты чист душою и сердцем, – не бойся и продолжай свой путь. Великий Дух этих гор и лесов сохранит тебя от бед и несчастий!»

Обитатели тайги, боясь навлечь на себя гнев Великого Духа, никогда не произносили слово «тигр», но в разговоре старались заменить его местоимением «он», или же называли его «Ван», т. е. Начальник, или же «Да-Лао-Цзы», что значит Великий старик.

При встречах с ним, во время обхода ловушек, звероловы и охотники обыкновенно сходили с тропы, уступая ему дорогу, и становились колени, шепча про себя молитву, или же стучали палочками по стволу дерева, пока Великий Ван не проследует мимо, не удостоив убогого зверолова