Месть живет три года (СИ) - "Tiasside"

— Погоди, погоди… Меня не было неделю… Верно? Всего одна неделя понадобилась тебе, чтобы обзавестись липовым парнем, расстаться с ним, и каким-то волшебным образом принять решение вновь стать адвокатом?

— Я не сказала, что вновь стану адвокатом, я просто вернусь на фирму на определенное время. А потом навсегда закрою и забуду эту главу жизни, и всех, кто в ней присутствовал.

— Что-то случилось, да? В чем дело, Мики?

Хотелось бы Микаэле излить душу своей подруге, рассказать обо всем, что изводило ее последние годы, и что теперь ей предстоит встретиться лицом к лицу с ошибками прошлого, но вместо этого, она выдавила отчаянную улыбку и произнесла:

— Помоги мне подобрать наряд для завтрашнего возвращения… Я должна выглядеть холодной и непоколебимой.

Оливия пусть и не услышала желаемое из уст подруги, она увидела грусть в ее глазах, и этого было достаточно, чтобы понять, что состояние Микаэлы точно не связано с возвращением на фирму. Одно она знала точно, порой вместо того, чтобы быстро отрывать пластырь, лучше немного подождать, чтобы человек подготовился морально.

— Доставай свои шмотки, твой модный ассистент готов творить. — улыбнулась она.

Последний стакан, который пропустил Ноа, был определенно лишним, но мужчина не мог совладать собой и прекратить накидываться, и даже попытки Роберта успокоить друга, проваливались раз за разом вот уже третий час. Заметив, что очередная бутылка алкоголя уже опустела, Калебс подозвал официантку к их столу, но Роберт опередил друга.

— Мы уже уходим, принесите нам счет… — начал он.

— Хрена с два… — пьяно прокричал Калебс. — Неси еще одну бутылку…

— Тебе уже с полна хватило предыдущих, дружище. Нам завтра вести переговоры, и черта с два, я позволю тебе явиться туда в таком состоянии.

Роберт отослал официантку, и Ноа не выдержав, поднялся с места.

— К черту и тебя, и переговоры, и эту гребаную фирму, Стейн. Я сам возьму себе алкоголь. — уверенно произнес Ноа и направился к бару.

То, что случилось в следующий миг, напрочь перебило желание выпить и даже частично заставило Калебса протрезветь. Пробираясь через толпу танцующих, он столкнулся с парнем, который обжимался с молоденькой девушкой, которая едва походила на совершеннолетнюю. Не раздумывая, Калебс накинулся на парня и уложил на землю, удерживая тяжестью своего тела, он начал колотить его по лицу.

— Чертов Андерсон… — взревел он. — Тебе мало было одной искалеченной девушки… Теперь ты принялся за других? У тебя фетиш такой, подонок?

На парне под ним не оставалось живого места на земле, а вся рубашка Калебса была испачкана его кровью, когда в их драку вмешались охранники. Трое, среди которых был Роберт, начали оттаскивать Калебса и пытаться удержать его.

— Уберите от меня руки… Стейн, черт тебя побери, отпусти меня, я нахрен убью этого подонка. Андерсон тебе не жить… — продолжал он орать, глядя на полуживого парня.

— Замолчи, идиот. Это не Андерсон, пьяная ты задница… — попытался привести его в сознание, Стейн. — Приди в себя… Ты избил невинного парня…

— Вызовите скорую… — начали раздаваться крики посетителей.

— И полицию… — произнесла девушка избитого парня.

Калебс унял свои попытки высвободиться из удерживающих его рук и начал осознавать произошедшее. Теперь он ясно видел среди всего переполоха, лежащего в крови парня, который был кем-угодно, но не Эшли Андерсоном. Его помутневший из-за алкоголя разум подвел его, заставив видеть насильника в невинном парне, которого он едва не убил.

— Не надо полиции… Девушка, давайте уладим все по-тихому… — начал Роберт, уводя девушку в сторону.

Пока Стейн убеждал девушку не привлекать полицию, охранники выволокли проблемного Калебса на улицу и вернулись на свой пост. Ноа начал разглядывать свои разодранные в кровь руки и его вывернуло из-за ее металлического запаха, забившего ему нос. Еле удерживая себя на ногах, он поплелся к своей машине и предпринял несколько попыток открыть дверь. Осознав, что ему необходимы ключи, он начал хлопать себя брюкам, пытаясь нащупать их, но пошатнувшись, он потерял равновесие и рухнул на землю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тебя и на пять минут одного нельзя оставить… — послышался голос Стейна, который шел в сторону Ноа с его пальто в одной руке, и ключами во второй. — Поднимайся и тащи свою задницу на пассажирское место, за руль я тебя не пущу.

Бросив верхнюю одежду друга на заднее сиденье и понаблюдав, как Калебс отчаянно пытается подняться, Стейн протянул ему свою руку и помог сесть в машину. Раньше они часто зависали в подобных местах и снимали стресс, но Роберт никогда не замечал, чтобы его друг злоупотребил алкоголем хоть раз. А сегодняшнее его состояние и недавнее поведение — не сулило ничего хорошего. Он довез его дома, и поднявшись в его квартиру, произнес:

— Сейчас, ты идешь, отсыпаешься, приводишь свои мысли в порядок, и берешь себя в руки. Ибо завтра утром я заеду за тобой, и хочу видеть перед собой Ноа Калебса — серьезного, непоколебимого и сдержанного мужчину, а не хлюпика, чуть что размахивающего кулаками. Я собираюсь открывать дело на Андерсона, а не на своего друга, понял? Поэтому собери все свои силы и постарайся завтра не накинуться на Эшли, как сегодня.

Калебс не дойдя до спальни, рухнул на диван в гостиной. Теперь, когда адреналин испарился, он начал ощущать боль от изодранных рук. Он запустил руку в свои волосы и сжал их, пытаясь собраться с мыслями. Но все, чем была забита его голова — это Микаэла Роджерс. И не та Микаэла, которая все испортила три года назад. Нет. Он думал о Микаэле, девушке, которая работала в цветочном магазине, которая разглядывала его в первый день встречи, которую он познакомил с семьей, которая стояла на его кухне, раскладывая мороженое, и которую полюбила его сестренка.

— Братец, перестань ругаться из-за моей выходки, и тем более не смей злиться на Микаэлу. Это я ее нашла, и я заставила ее показать мне город. Она сделала то, что все время обещал ты. И, по-моему, вы совсем не подходите друг другу. Она слишком хороша для такого оболтуса, как ты, который только и делает, что сохнет по своей мертвой девушке. Ты слепой придурок, братец, раз думаешь, что умеешь врать. Может родители и повелись на твой обман, но я — не дура. В отличие от них, я действительно интересовалась твоей жизнью, и смотрела новости, листала социальные сети. «Моя девушка — Микаэла…» Ноа Калебс вдруг стал встречаться с Микаэлой Роджерс, которая выступала адвокатом «насильника» в деле Сары… Брехня. Ты не бросил свои попытки отомстить всем, якобы виновным, не так ли? И мне жаль, что мой брат оказался таким же бессердечным, как и ребята из моей школы, которые издевались надо мной. А я ведь действительно полюбила ее, как человека, и мне жаль, что она — не твоя девушка, хоть и смотрит на тебя влюбленными глазами, чего ты уж точно не заслужил. — высказала ему Дженнет, когда Ноа потребовал с нее объяснений и битый час ругался из-за вылазки в город без сопровождения родителей. Сначала ему было противно, что Роджерс удалось так быстро охмурить всю его семью, он успокаивал себя, говоря, что они не знают ее настоящую. Но знал ли он сам?

Наконец, Ноа поднялся и направился в свою спальню, но задержался у дверей, ведущих в «прошлое». Несколько минут понадобилось ему, чтобы найти ключи и отпереть дверь. Войдя внутрь, он замер, разглядывая вокруг картины с Сарой. Со всех сторон на него смотрели зеленые глаза улыбающейся девушки, которые напомнили ему его изначальную цель. И сейчас, когда он почти добился справедливости, Калебс ни за что не отступит, и, если для этого нужно сломать жизнь Микаэлы Роджерс, он это сделает. Он не имел понятия, как, но был готов это сделать ради любимой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стивен Роджерс сидел за столом в гостиной, попивая свой утренний кофе и читая свежий выпуск местной газеты, когда на пороге появилась Микаэла. Подняв взгляд на свою дочь, мужчина отметил для себя, что сегодня она выглядела иначе. Ее легкие кудри исчезли, и выпрямленными, ее волосы казались гораздо длиннее. Этим утром на ней было строгое длинное платье черного цвета, подчеркивавшее ее фигуру, с квадратным вырезом, который открывал обзор на изящные ключицы.