Сценарист (Опасные игры) - Браун Сандра

— Причем с плохого видео, — добавила Кимбалл. — Скверное освещение, плохой ракурс… Всего лишь пятно, но все-таки хоть какой-то сдвиг.

— Вот мы и решили, что вам тоже стоит взглянуть, — сделал заключение Сэнфорд.

Он достал из коричневого пакета фотографии. Сердце Джули заколотилось, но она постаралась справиться с волнением и протянула руку, чтобы взять снимок. Молодая женщина взглянула, потом посмотрела на детективов. Джули понимала, что ее реакция говорит сама за себя. Они что, шутят?

— И это все?

— Я предупреждал, что фотография плохая. Должен заметить, что после этого прискорбного происшествия отель сменил свои охранные камеры на улучшенные модели и вообще подновил всю систему.

Джули снова посмотрела на фотографию и расстроенно покачала головой:

— Это может быть кто угодно.

— Вы его не узнаете? — спросила на всякий случай Кимбалл.

— Даже приблизительно.

— Фотографию увеличили, — настаивал Сэнфорд, — так что она все-таки лучше, чем видео. Посмотрите еще раз. Вглядитесь.

Джули вгляделась, но это было бесполезно. Вместо лица на снимке оказалось пятно из света и тени. Это, безусловно, был мужчина, но ничего другого различить не представлялось возможным. Она вернула снимок Сэнфорду:

— Мне бы очень хотелось назвать вам имя этого человека, поверьте.

— Ну, что же… Попытаться все-таки стоило, — Сэнфорд положил фотографию в конверт.

— Вы еще кому-нибудь этот снимок показывали? Другим свидетелям?..

— Мы послали фотографию факсом и по электронной почте, — сказала Кимбалл. — Дамы из Нэшвилла отозвались сразу. Они ничего сказать не смогли. Ответ из Калифорнии ждем. Там сейчас раннее утро.

— А как насчет Дугласа Уиллера?

Сэнфорд кивнул:

— Нам пришло в голову, что преступник мог когда-нибудь работать в «Уиллер Энтерпрайсиз» и затаить зло на своего бывшего босса. Мы попросили мистера Уиллера приехать и взглянуть на фотографию. Он переадресовал нас к своему адвокату. Со вчерашнего дня у него новый адвокат.

Кимбалл фыркнула, причем в этом фырканье можно было услышать отвращение:

— Дерек Митчелл. Кара небесная.

Джули постаралась, чтобы ее лицо ничего не выразило.

— Почему?

— Он часто выходит победителем в противостоянии с обвинением.

— Нет, не это. Я имела в виду, с чего это вдруг Дуглас нанял нового адвоката?

Детективы промолчали, но Джули показалось, что этот вроде бы невинный вопрос вызвал у них интерес.

— Такое впечатление, что Уиллеры нервничают. Разве не так? — она повернулась к Кимбалл.

Роберта и ее напарник переглянулись, и Сэнфорд тут же встал. Он извинился и сказал, что ему нужно позвонить.

— Прошу прощения, я ненадолго.

Когда он вышел и женщины остались наедине, Джули улыбнулась Роберте:

— Такое впечатление, что вы понимаете друг друга без слов. Я это уже не раз замечала.

— Мы с Гомером работаем вместе уже два года, но мне самой кажется, что значительно дольше. Когда нас поставили в пару, мы сразу нашли общий язык. Наши методы расследования и характеры хорошо сочетаются.

— И все же вы такие разные…

— С этим спорить не буду, — рассмеялась Кимбалл. — Черный, белая. Мужчина, женщина. Женат, не замужем. Высокий, подтянутый и маленькая толстушка. Может быть, все эти различия нам и помогают?

Джули внимательно посмотрела на детектива и спросила:

— И кто же тогда вы?

— Я маленькая толстушка.

Джули улыбнулась:

— Вы хороший полицейский или плохой полицейский?

Кимбалл, ничуть не обидевшись, рассмеялась:

— Где вы покупаете одежду?

— Простите, не поняла…

— В каких магазинах вы одеваетесь? Вы всегда выглядите так… стильно.

— Спасибо.

— Разумеется, если бы я надела такое же маленькое черное платье, это стало бы настоящим кошмаром, — добродушно и самокритично сказала Роберта.

Она взяла в руки бронзовое пресс-папье в виде бульдога, эмблемы университета Джорджии, и молча крутила его в руках, одновременно наблюдая за Джули. Наконец Кимбалл ответила на главный вопрос:

— Мы оба хорошие полицейские.

Джули глубоко вздохнула:

— Полагаю, это ваша взаимная уверенность.

— Да, надеюсь.

— Что вы будете дальше делать с этой видеопленкой и с фотографией?

— Продолжать ее показывать. Может быть, кто-нибудь все-таки узнает этого человека и либо снимет с него подозрения, либо укрепит нас в них. Мы смотрим все пленки, сделанные в тот день и три предшествующие. Отель хранит видеозаписи четыре дня, потом делает новые поверх старых, так что это все, что есть в нашем распоряжении. Техники рассматривают эти пленки кадр за кадром. Надеются еще раз заметить этого типа. Если им это удастся, он сразу встанет на первое место в списке подозреваемых. Ведь для того, чтобы осуществить задуманное, он должен был знать, как ему уходить из отеля, сколько времени займет переодевание на лестнице и успеет ли он убраться до того, как поднимется шум.

— Да. Этот человек должен был осмотреть место будущего преступления.

Свидетельница употребила профессиональное выражение, и Кимбалл рассмеялась. Услышав следующий вопрос Роберты, Джули несколько растерялась.

— Что вы думаете о Крейгтоне Уиллере?

— Я не скрываю свое мнение о нем. Я думаю о Крейгтоне плохо.

— Мы слышали от вас намеки на то, что он безусловно причастен к этому преступлению.

Джули молчала.

— Ваши намеки были так же очевидны, как торнадо силой пять баллов. Мы со Сэнфордом оказались бы круглыми дураками, если бы пропустили их мимо ушей.

— Я не считаю вас дураками.

Роберта положила пресс-папье на стол, сложила руки на животе и взглянула Джули в глаза:

— Вы хорошо знаете Крейгтона?

— Мое мнение основано на том, что говорил мне Пол, но личные впечатления только подтверждают его слова.

— Какие личные впечатления?

— Минимальные, но Пол был приверженцем семейных ценностей. Праздники. Дни рождения. Все такое в этом духе.

— Вы полагаете, что Крейгтон способен на убийство?

Джули Рутледж полагала, что способен, но не могла сказать этого вслух — оснований для такого заявления у нее не было. Только неприязнь к Крейгтону. Пол намекал на то, что его племянник жесток и эгоистичен, а ее собственная интуиция насчет его сущности говорила, что она права, но это ведь всего лишь субъективное ощущение, возможно, ошибочное. Поэтому отвечать на прямой вопрос Джули не стала и, в свою очередь, спросила:

— А как думаете вы, мисс Кимбалл?

— Честно? Я полагаю, что на убийство способен любой человек. Что касается конкретно Крейгтона Уиллера, я считаю, что он весьма непростой человек, — Кимбалл нахмурилась. — Но это уж очень явно — убить дядюшку, после смерти которого наследуешь такие деньги.

— Вы плохо знаете Крейгтона. Он обожает скрытый юмор.

— Скрытый юмор?

— Шутки для домашнего пользования, мелкие пакости.

— Например?

— Гм-м. Ну, скажем, вот. Несколько месяцев назад я устраивала в галерее прием в честь одного художника. Шампанское и икра. Гости по особому списку. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Мужчины в шелковых водолазках, все в черном.

Джули улыбнулась. Точность описания ее позабавила.

— Во время приема я заметила, что Крейгтон и еще несколько гостей долго стоят около одной картины. Я пошла посмотреть, что их так заинтересовало.

Джули до сих пор возмущалась, когда вспоминала тот случай. Выходка Крейгтона была безобразной.

— Он тайком принес в галерею картину и повесил ее на стену. Это был ужасный натюрморт, купленный на блошином рынке. Крейгтон подделал на картине подпись моего художника. Он надсмехался над самим живописцем, над моей репутацией, над клиентами галереи, выставляя их не разбирающимися в искусстве снобами.

— И что вы сделали?

— Увела от него гостей. Сняла картину. Художник, слава богу, ничего не узнал… Но именно так жестоко Крейгтон и любит шутить. Он всегда рад выставить человека дураком, и пострадать от него может любой.