Под девятой сосной в чистом поле - Валерий Гусев

Тут вошел Алешка, и все повернулись к нему. Дядюшка участковый – с вопросом во взгляде, батюшка Леонид – с благодарностью в смиренном взоре, а матушка попадья – с трогательной заботой. Она сразу поставила перед ним красивую чашку с чаем и положила на тарелочку с цветочками три пирога всех видов.

– Ну, Оболенский, – поспешил дядя Андрей, – рассказывай.

– Дайте ребенку чаю напиться, – вступилась тетя Оля.

Да и Алешка тоже не торопился с рассказом. Во-первых, наслаждался своим триумфом, а во-вторых… извините, не спешил испортить настроение хорошим людям.

Он обстоятельно пил чай, с удовольствием жевал пироги, а в душе прикидывал: как бы рассказать все дело так, чтобы никого не обидеть и чтобы самому не досталось.

– Где взял икону? – не выдержал дядя Андрей.

Алешка с возмущением пожал плечами: что за вопрос? Но все-таки ответил:

– В клубе. Под кирпичом с крестиком.

– А как она туда попала? – не отставал участковый.

– Ее кто-то там спрятал.

– Догадываюсь. А кто? – участковый даже подался вперед над столом так, что чуть было не ткнулся головой в абажур.

Алешка ответил ему одним взглядом. Но в этом взгляде дядя Андрей прочел правильный ответ: на этот вопрос должна ответить милиция в лице участкового. Кто украл, тот и спрятал.

Тогда дядя Андрей зашел с другой стороны, стал осторожно подкрадываться.

– Леш, а ты-то откуда об этом узнал?

– Догадался.

– Как догадался?

– Запросто. – Алешка с такими вопросами расправлялся умело. К тому же он давно понял, что говорить взрослым, о чем ты думаешь и что знаешь, не всегда полезно. Но и ссориться с представителем власти в его планы не входило. И он пошел на некоторые уступки.

– По-моему… – проговорил Алешка задумчиво. – Мне так кажется… Я думаю… что этот человек получил анонимку. Или какие-то сведения.

– Что? – на этот раз участковый все-таки боднул своим лбом абажур над столом. И тот стал медленно качаться, – Какую анонимку? От кого?

– Откуда же я знаю? – искренне удивился Алешка. – Это же анонимка.

– И что в ней было? – участковый продолжал своими вопросами расставлять ловушки. Незаметные, как ему казалось. – Как по-твоему? Что тебе кажется? Что ты думаешь?

– Я думаю, там было написано так, – Алешка наморщил лоб, будто изо всех сил соображал. И проговорил без запинки: – «Дорогой друг! Исправь свою ошибку. Ш.Х.»

– Опа! – подскочил участковый. – «Ш.Х.»! Теперь мне все ясно!

Алешка скупо улыбнулся.

– А мне – нет, – признался отец Леонид.

– «Ш.Х.» – это Шамиль Халитов. Кавоша. Авторитетный бандит в наших краях. Вся шпана у него в послушных детках. Его слово – закон… Теперь мне все ясно.

И он стал развивать свою версию. Получалось так: грозный Шамиль Халитов пронюхал про кражу драгоценной иконы и приказал похитителю поделиться. Тот сильно испугался, но, чтобы икона в самом деле не попала в руки бандита, сообщил о ее местонахождении в милицию. С помощью заряженной гайкой рогатки.

– И кто-то, – дядя Андрей многозначительно взглянул на Алешку, – успел подглядеть, где похититель, по указанию Кавоши Халитова, прятал икону.

– А откуда этот ваш «кто-то» об этом узнал? – Алешка опять скупо улыбнулся. А отец Леонид опять нахмурился и опять взял икону в руки и еще пристальнее в нее вгляделся.

– Что такое? – забеспокоился, наконец, и участковый. – Что ты там разглядываешь, батюшка поп?

– Меня терзают смутные сомнения. – Отец Леонид поставил икону на комод, отступил на шаг и снова пытливо уставился на нее.

– Ах вот как! – дядя Андрей встал, подошел к комоду, пригляделся. – Чего проще-то – возьму на экспертизу. – И он бережно уложил икону в свою планшетку. Повернулся к Алешке. Спросил его с надеждой в голосе: – А ты что, Оболенский, скажешь? Про Шамиля Халитова – «Ш.Х.»?

– Ничего, – Алешка взял еще один пирожок, заботливо подложенный ему матушкой Ольгой. – Эта «Ш.Х.» никакая не Кавоша.

– А кто тогда «Ш.Х.»?

– Шерлок Холмс, – Алешка уверенно разбил версию участкового на мелкие дребезги и разметал ее клочки по закоулочкам. А если точнее – вначале соорудил красивый замок в виде версии и тут же развалил его как карточный домик.

И откусил от пирога здоровенный кусок.

Глава IX

«Потом, Дима, потом!»

Алешка опять вернулся домой с пирогами в пакете. Не забывал про меня. И опять сделал какую-то загадочную закорючку в плане ОРМ.

– Дим, – сказал он, любуясь, как я расправляюсь с пирогами, – скоро родители снова приедут. У тебя в хозяйстве все в порядке?

Я кивнул, дожевал и ответил:

– Арбузы цветут, наливаются, скоро кирпичи на место вернутся – Шурик обещал.

– Фиг с ними, – сказал Алешка. – У тебя какая-нибудь старая железяка найдется?

– А тебе зачем?

– К писателю пойду, чем-нибудь на что-нибудь меняться буду. Это повод, Дим, – пояснил он.

– Может, ты мне все-таки что-нибудь расскажешь?

– Потом, Дим, потом. Не сбивай меня со следа. Железяку найди.

– А чего ее искать? – И я достал из-под крыльца ржавый обломок косы.

– Здорово! – обрадовался Алешка. – Кусок старинной сабли! Даже отдавать жалко.

И я, честно говоря, не понял – хитрит он или дурачком прикидывается. И то, и другое у него здорово получается.

В богатом тереме писателя Марусина Алешке было очень интересно. Особенно когда Марусин, дописав очередную фразу до точки и прочитав ее вслух, разрешал ему брать в руки старинное оружие. И даже один раз они с Жориком выкатили во двор пушку, зарядили ее круглой картофелиной и бахнули в ворота. Ворота выдержали, а от картофелины осталось на них только мокрое пятно.

– Вот бы кому-нибудь в лоб так вкатить! – помечтал Алешка.

– Ага! – подхватил мрачный Жорик. – Менту какому-нибудь!

Алешка не успел достойно ответить – во двор на шум выстрела вышел Марусин и сказал:

– Какая фраза! – И он прочел эту свою фразу до самой точки: – «Утром солнце вставало, а вечером опускалось за горизонт». – Здорово, да? И как талантливо! А вы с кем воюете?

– Пушку прочищаем, – доложил Жорик.

– Правильно, – похвалил его Марусин. – Оружие всегда должно быть готово к бою.

Жорик невежливо не дослушал и ушел в свой подвал, где у него была оборудована мастерская. Там он приводил в порядок коллекцию оружия – реставрировал. И у него это здорово получалось. Даже один раз он доделал настоящую кольчугу. У которой не хватало некоторых деталей – обоих рукавов, спинки, передка и правого бока. Жорик нарубил проволоку, сделал из нее колечки и «доплел» кольчугу до конца. Здорово у него получилось! Настоящая боевая железная рубаха. Из двадцати тысяч стальных колечек!

Алешке очень нравилось бывать в мастерской и наблюдать, как работает Жорик. Как какая-нибудь никчемная ржавая железка вдруг превращалась в его руках в хищный стальной клинок или граненый пистолетный ствол. И в такие моменты Алешка искренне забывал, что Жорик у него на подозрении. Во-первых, как мастер по ключам, а во-вторых, как человек, в мастерской которого висели на крючке подозрительно знакомые черные ботинки.

Алешка вертелся возле верстака и своими «А это что? А это зачем? А это почему?» доставал Жорика до самой крыши. Но тот почему-то терпел Алешкину назойливость, не отгоняя его, как назойливую муху, а доходчиво объясняя назначение каждого инструмента. Алешка ему, похоже, нравился. Тот довольно ловко представлялся маленьким нахальным хулиганом. И это Жорику было по душе, потому что сам он, несмотря на крестьянские портки и босые ноги, выглядел настоящим бандитом.

И хотя Алешка облазил все щели в мастерской, все перетрогал и во всем разобрался, он и сегодня не оставлял без работы ни свои острые глазки, ни свои ловкие пальчики. И не зря – на самой дальней полке стеллажа, в самом глухом уголке обнаружил в банке из-под кофе комок какой-то пасты, вроде замазки.

– А это что, дядь Жор?

Вот тут дядя Жора, который позволял до этого Алешке трогать любопытными ручками все подряд, вдруг рассердился:

– Положь взад! Не твоего ума!

– Не понял, – вежливо признался Алешка.

А Жорик, словно спохватившись, тут же остыл. И объяснил:

– Это специальная паста – клинки полировать.

– Чтоб блестели?

– Ну!

– А ядро пушечное можно этой пастой отполировать? Чтоб блестело.

– Можно, все можно.

– А вот это? – и Алешка положил на верстак «фрагмент старинной сабли».

– Можно, – коротко взглянув на «историческую реликвию», отозвался Жорик. – А зачем?

– Это же бывшая сабля! Хочу ее на мушкет обменять.

– Валяй. А гвозди ржавые и кривые у тебя есть?

– Полно.

– Тащи. Он и гвозди принимает. – Жорик имел в виду писателя. И при этом как-то коварно усмехнулся.

А Лешка всю эту болтовню завел только для того, чтобы в удобный момент отщипнуть комочек пасты.

Рисковал, конечно.

И чтобы отвлечь внимание Жорика, Алешка снял со стены какую-то странную штуку: