В свободном полете - Дженнифер ван дер Куаст

«Помощник начальника отдела развития»? Слишком оригинально. Изменено на более приемлемое — «исполнительный помощник»; это достаточно абстрактно, чтобы всем понравиться.

В раздел о дополнительной деятельности я добавила, что была «Руководителем молодежного отделения». Звучит многообещающе, правда? Что я руководила молодежным отделением киноклуба в своем колледже, возможно, и не заметят.

А если вы исключительно наблюдательны, то заметите, что я добавила раздел о своем умении работать с компьютером и навыках машинописи. Чтобы освободить место для этой информации, я избавилась от упоминания о работе практиканта. Кому нужно знать, что я когда-то была практиканткой, если описание моей последней должности свидетельствует обо мне как об исполнительной бесстрастной простофиле? Прочитав это резюме, вы не заподозрите во мне никаких отталкивающих качеств. Я расписала себя как идеальную, ответственную, исполнительную маленькую секретаршу. Пустые глазки, безжизненная улыбка, и все.

В 7.30 утра продираю глаза и тащусь в ванную. Дверь закрыта. Стучу.

— Войдите. — Голос Аманды.

Открываю дверь.

Обычно мы с Амандой не пересекаемся по утрам, и я радуюсь, застав ее перед зеркалом: сероватая кожа, бледные губы, лучистые голубые глаза скрыты тяжелыми темными веками. Волосы беспорядочными прядями накручены на бигуди. Она выглядит почти по — человечески.

— Что это ты поднялась в такую рань? — спрашивает она у зеркала.

— У меня интервью.

— Что за должность?

— Помощник менеджера по управлению недвижимостью, — объясняю я, хватая зубную щетку.

Аманда снимает бигуди, и знакомые пышные локоны ложатся на свои привычные места.

— Не хочешь взять что-нибудь из моего гардероба?

— Если у тебя нет комбинезона и каски, то нет.

Она выпускает на волю еще один идеальный локон.

— Знаешь, а тебе это пошло бы. Корчу рожу зеркалу.

Барб Уоллес, директор по кадрам в «Купер юнион менеджмент», — бойкая маленькая чихуахуа среди женщин. К сожалению, чихуахуа в дизайнерском деловом костюме. Начинаю сомневаться в своем выборе одежды. Хотя и считаю этот наряд вполне приличным и подходящим, постепенно осознаю, что «приличный» не обязательно означает черные брючки в обтяжку и кружевной топ, который я приберегала в колледже для особых случаев — вроде встречи выпускников или первого дня занятий очередного семестра.

Возможно, из-за ассоциаций с чихуахуа Барб напоминает мне нашу миниатюрную учительницу испанского в школе: та вечно усаживалась на стол скрестив ноги. Несмотря на дружелюбие и некоторую восторженность Барб, в ее обществе я чувствую себя безмозглым подростком. Задав вопрос, она ждет ответа так терпеливо и улыбается так поощрительно, словно готова аплодировать любым моим словам.

Словно по подсказке, заверяю Барб, что ищу «возможности учиться» и готова начать работу с самых низов, поскольку должность предполагает, разумеется, «потенциальный рост». На Барб явно произвели впечатление мои подготовленные, хорошо отрепетированные ответы.

Затем она переходит ко второй стадии — Сомнение. Барб смотрит в мое резюме, размышляет, затем у нее рождается трудный вопрос. Такого типа:

— Вижу, вы много работали в индустрии развлечений. И это несколько озадачивает. Отчего вы не хотите больше работать в кино, кинопроизводстве?

Хороший вопрос. Даже блестящий. И ответ, естественно, затруднителен. Правда заключается в том, что я хочу работать в кино, в любой сфере кинопроизводства. Но работа, о которой я мечтаю, в настоящий момент мне недоступна.

К счастью, у меня есть заранее подготовленный ответ, чуть более, скажем так, тактичный.

— О, я люблю кино, — абсолютно честно отвечаю я. — Но мне нравятся такие фильмы, каких больше не выпускают. Мне нравится, когда Мэрилин Монро окунает в шампанское картофельные чипсы. Или когда Марлон Брандо чиркает спичкой о задний карман своих джинсов. Но сейчас всего этого уже нет. Ныне выпускают трилогии и римейки. Я не желаю участвовать в этом. Я с удовольствием смотрю в свободное время старые фильмы. Но что касается работы, предпочитаю делать что-нибудь более значительное.

Барб улыбается. Она довольна. Что ж, продолжаем.

Барб протягивает мне схему. Честно говоря, я не слишком внимательна, но, полагаю, это схема корпоративной иерархии «Куперюнион менеджмент». Пока Барб изо всех сил старается подчеркнуть разницу между исполнительным вице-президентом и вице-президентом, я отвлекаюсь и рассеянно рисую собственное будущее в роли полноправного менеджера по управлению недвижимостью.

На мне каска. Я сижу на лесах, на самом краешке, на уровне пятого этажа, и поедаю ленч из пластиковой коробки. Затем, естественно, леса уходят из-под меня. Без всякой причины. Просто растворяются.

Итак, теперь я распластана на мостовой. Не могу шевельнуть шеей. Парализована. И пытаюсь взглянуть туда, вверх, на свое бывшее место, которое символизировало пик моего так называемого «потенциального роста». А затем слышу скрежет. Вся конструкция кренится, раскачивается и обрушивается прямо на меня…

— Итак. — Барб подается вперед, отрывая меня от беспокойных мечтаний. — Эта работа вам интересна?

Я уже говорила, как ненавижу этот вопрос? Но, я же не могу ответить прямо: «Нет. Эта работа — отстой. Можете засунуть ее себе в задницу».

— Было бы интересно попробовать новые возможности, — мягко отвечаю я.

— Отлично. — Она встает. — Тогда вам следует встретиться с Владимиром.

Бросаю короткий взгляд на схему, начерченную Барб, и замечаю квадратик, отмеченный словами: «Владимир — исполнительный вице-президент». И прямо под ним еще один квадратик: «Вы».

— О'кей, окажите мне любезность… — почти умоляюще произносит Барб, когда я поднимаюсь с места. — Не наденете ли это? — Она снимает пиджак и протягивает мне.

Давайте-ка проясним ситуацию. Во-первых, я понимаю, что мои брюки слишком узки, а блузка чуть откровенна. Но я возмущена тем, что неодобрение Барб заставляет меня чувствовать себя стриптизершей, которую наглые подчиненные наняли для вечеринки по случаю дня рождения Владимира.

А во-вторых, как я уже упоминала, Барб крошечная, миниатюрная женщина. Я же, конечно, не амазонка, но во мне, несомненно, больше восьмидесяти фунтов, да и рост мой превышает пять футов. Примерить ее пиджак — смешная затея, и меня бесит, что Барб осенила подобная мысль. Ее пиджак мне не удастся даже натянуть на плечи.

— Э-э… о'кей. — Барб неохотно надевает пиджак. — Может, если вы чуть ниже опустите блузку…

Борясь со слезами, натягиваю нижний край блузки, скрывая соблазнительную полоску живота.