Партнер - Джон Гришэм

— Пару недель назад. Я потерял представление о времени.

— Кто она — жена, подружка, продажная женщина?..

— Юрист.

— Юрист?

— Да.

Это удивило Сэнди. Патрик опять замолчал: ни звука, ни движения под простыней. Шли минуты. В ожидании Сэнди уселся на единственный в палате стул. Патрику предстояло вновь войти в отвратительный мир, населенный врагами, но, если сейчас ему хотелось лежать и смотреть в потолок, Сэнди ничего не имел против. У них еще будет время поговорить. О многом.

Патрик жив, и все остальное отошло на второй план.

Сэнди вспомнились похороны: гроб, опускавшийся в могилу холодным и пасмурным днем, слова священника, сдерживаемые рыдания Труди. Надо же, оказывается, в то самое время Патрик прятался в ветвях дерева и наблюдал за происходившим — как уже три дня писали все газеты.

Значит, он выждал, а потом схватил денежки. Многие мужчины к сорока сдаются. Душевный кризис толкает одних в объятия новой жены, другие предаются воспоминаниям о студенческой скамье. С Патриком все случилось по-другому. Он поднялся на свой пик, имитировав собственную смерть, украв девяносто миллионов и скрывшись!

Но в машине были найдены чьи-то обгоревшие останки, и это могло роковым образом повлиять на дальнейшую судьбу Патрика.

— Дома создали чуть ли не комиссию по торжественной встрече, Патрик, — сказал Сэнди.

— Кто же председатель?

— Трудно сказать. Два дня назад Труди подала на развод, но из всех твоих проблем эта — самая незначительная.

— Тут ты прав. Позволю себе высказать догадку: она хочет получить половину денег.

— Она хочет очень многого. Кроме того, большое жюри присяжных признало тебя виновным в убийстве. Я говорю о жюри штата.

— Видел по телевизору.

— Вот и хорошо. Значит, об исках тебе все известно.

— Да. Си-эн-эн постоянно держала меня в курсе событий.

— Тебе не в чем их обвинить, Патрик. История и в самом деле удивительная.

— Спасибо.

— Когда ты захочешь поговорить?

Повернувшись на бок, Патрик посмотрел на выкрашенную белой краской стену.

— Меня пытали, Сэнди, — негромким, ломающимся голосом произнес он.

— Кто?

— Опутали тело проводами и пустили ток. Они издевались надо мной до тех пор, пока я не заговорил.

Поднявшись, Сэнди подошел к кровати, положил руку на плечо друга.

— Что ты сказал им?

— Не знаю. Не могу вспомнить все. Меня накачивали наркотиками. Кололи вот сюда, смотри. — Он поднял левую руку, чтобы Сэнди увидел следы уколов.

Тот нащупал и повернул выключатель стоявшей на столе лампы.

— О Боже!

— Спрашивали только о деньгах. Я терял сознание, приходил в себя, и тогда они вновь включали ток. Боюсь, что о ней я все же проговорился, Сэнди.

— О своем юристе?

— Да, о ней. Каким именем она назвалась?

— Лиа.

— Хорошо. Пусть будет Лиа. Я мог проболтаться о ней. Я почти уверен, что сделал это.

— Проболтаться кому, Патрик?

Он закрыл глаза; ноги его пронзила боль. Осторожно перевернувшись, Патрик устроился на спине, опустив простыню до груди.

— Взгляни, Сэнди. — Он указал на пятна ожогов. — Вот доказательства.

Сэнди склонился, чтобы посмотреть на ужасные красные следы.

— Кто это сделал? — спросил он.

— Не знаю. Кто-то. В комнате их было много.

— Где это происходило?

Патрику стало жаль друга. Сэнди хотел узнать, что случилось, но его интересовала не только пытка. Как и весь мир, Сэнди горел желанием узнать детали похищения денег. История и на самом деле была захватывающая, однако Патрик не был уверен, много ли он может рассказать.

Подробности автомобильной катастрофы неизвестны никому. Однако своему другу и адвокату Патрик мог открыть то, как его захватили и пытали. Он вновь натянул простыню повыше.

— Придвинь стул поближе и сядь, Сэнди. И выключи свет — он меня раздражает.

Сэнди торопливо выполнил просьбу, усевшись как можно ближе к постели.

— Вот что они со мной сделали, Сэнди, — сказал Патрик в полумраке.

Он начал с Понта-Пору, с пробежки и машины, у которой спустила шина…

В день похорон отца Эшли Николь исполнилось ровно двадцать пять месяцев. Девочка была слишком маленькой, чтобы помнить Патрика. Единственным мужчиной в доме был Лэнс, тот самый человек, которого она всегда видела рядом с матерью. Время от времени Лэнс подвозил ее до школы. Время от времени все они обедали дома, как настоящая семья.

После похорон Труди спрятала фотографии и остальные свидетельства совместной жизни с Патриком. Имени отца Эшли Николь никогда не слышала.

Однако по истечении трех дней, когда репортеры толпились перед их домом, девочка начала задавать вопросы. Мать ее вела себя как-то странно. Атмосфера сгустилась настолько, что даже шестилетний ребенок не мог этого не заметить.

Дождавшись, пока Лэнс отправится к адвокату, мать усадила девочку на постель.

Начала она с признания:

— Мы с Патриком были женаты четыре года, а потом он совершил ужасную вещь.

— Какую? — широко раскрыв глаза, спросила дочь.

— Он убил человека и подстроил все так, что это выглядело как автокатастрофа, понимаешь, с пожаром в его машине. Сбив пламя, полиция обнаружила тело и решила, что это останки Патрика. Так думали все. Патрик исчез, сгорел в своем автомобиле. Я очень расстроилась, ведь он был моим мужем, я любила его. Мы похоронили Патрика. А теперь, четыре года спустя, вдруг выяснилось, что все это время он скрывался на другом полушарии. Он убежал и спрятался.

— Почему?

— Потому что украл у своих друзей много денег и хотел их оставить себе.

— Он убил человека и украл деньги?

— Да, моя маленькая. Патрик не самая приятная личность.

— Очень жаль, что ты вышла за него замуж, мамочка.

— Да. Но видишь ли, малышка, есть кое-что еще, что ты должна понять. Ты родилась, когда мы с Патриком были женаты.

Следя за глазами дочери, Труди пыталась понять, уяснила ли девочка смысл этих слов. Похоже, нет. Она стиснула крошечную ладошку.

— Патрик — твой отец.

Эшли Николь подняла на мать непонимающий взгляд:

— Но я не хочу, чтобы он был моим…

— Прости меня, малышка. Я собиралась рассказать тебе обо всем, когда ты вырастешь, но Патрик может вот-вот вернуться сюда, и ты должна знать правду.

— А Лэнс? Разве он не мой отец?

— Нет. С Лэнсом мы вместе живем, вот и все.

Труди никогда не позволяла дочери называть Лэнса отцом. Да и сам Лэнс ни разу не проявил интереса к столь щепетильному вопросу. Труди считала себя матерью-одиночкой. У Эшли Николь просто не было отца, как и у многих других детей в наше время.

— С Лэнсом нас связывает долгая дружба. — Продолжая говорить, Труди надеялась избежать сотни других вопросов. — Долгая и очень тесная дружба. Конечно, он любит тебя, но он не твой отец. Настоящий твой отец, к сожалению, Патрик. Но ты об этом не беспокойся.

— А он хочет меня видеть?

— Не знаю, но приложу все силы, чтобы держать его подальше от тебя. Он очень плохой человек, моя маленькая. Он бросил тебя, когда тебе было всего два годика. Украл деньги и убежал. О нас тогда он даже не подумал, как не думает и сейчас. И если бы его не поймали, он никогда бы не вернулся назад. Больше мы его не увидим. Поэтому не думай о Патрике и о том, что он может сделать.

Эшли Николь потянулась к матери. Труди нежно обняла дочурку.

— Все будет хорошо, крошка, обещаю. Мне не хотелось ничего говорить тебе, но из-за этих репортеров и болтовни по телевизору пришлось.

— А что там делают эти люди?

— Не знаю. По мне бы, лучше они убрались.

— Чего они хотят?

— Сфотографировать тебя. И меня тоже. Чтобы поместить потом снимки в газете, когда напишут что-нибудь новенькое про Патрика.

— Значит, они пришли сюда из-за Патрика?

— Да, маленькая.

Глядя прямо в глаза матери, Эшли Николь прошептала:

— Я ненавижу его.

Как бы порицая ребячью шалость, Труди покачала головой, затем обняла дочь и улыбнулась.

* * *

Лэнс родился и рос в Пойнт-Кадете, старой рыбацкой деревеньке на небольшом полуострове, далеко вдающемся в воды залива Билокси. Это был рабочий поселок ловцов креветок, куда приезжали устраивать свою жизнь иммигранты.

Мальчишкой Лэнс практически жил на улице и до сих пор имел в Пойнт-Кадете множество друзей, лучшим из которых был Кэп. Именно он сидел за рулем фургона, груженного марихуаной, в ту памятную ночь, когда их остановили. От внезапного толчка Лэнс, спавший с карабином позади тюков, набитых коноплей, проснулся. У обоих был один адвокат, оба получили один срок и в девятнадцать лет прошли по одному и тому же маршруту.

Кэп держал сейчас пивную и под хороший процент ссужал деньгами рабочих с местной консервной фабрики. Лэнс встретился с ним в задней комнате заведения. Они старались общаться по меньшей мере раз в месяц, но когда у Труди появились деньги и она перебралась в Мобил, виделись приятели все реже и реже. Кэп понял, что друг встревожен.