Обряд Ворлока - Владислав Русанов

Остановившись, словен поднял глаза и успел заметить хищный высверк лезвия, летящего прямиком в голову Хродгейра. Парень устремил свой меч наперерез. От столкновения клинки зазвенели, разве что только искры не брызнули. Кисти заныли, ладони отозвались болью, а черен меча едва не вырвался на свободу.

— Проклятый ворлок! — зарычал викинг.

Снова занес оружие.

Вратко перехватил рукоять покрепче, ткнул закругленным концом лезвия хирдману в лицо. Тот не ожидал такой прыти от словенского мальчишки, да еще и ворлока, как говорят викинги, «мужа женовидного», отшатнулся. Его замах пропал впустую.

— Ну, держись, колдун! — Воин прищурился, его скулы закостенели.

Взмах!

Еще взмах!

Меч целил Вратко в голову.

Справа. Слева. Сверху.

Так бьют, чтобы насмерть, наверняка. Ни о каком плене и речи идти не может.

Новгородец уворачивался, пытаясь заслониться мечом. Он понимал, что прямого столкновения клинков может и не выдержать. Викинг намного сильнее. Да еще и близок к боевому безумию, похоже. Неужели в дружине Модольва Белоголового было больше одного берсерка? Да уж, собрал себе войско Кетильсон — не дружинники, а разбойничья ватага…

Сталь свистнула у самой щеки, обдала холодным ветерком.

— Сдохни, ворлок! Будь ты проклят!

Вратко молчал, не открывал рта, как ни хотелось ответить словом пообиднее. Но он боялся сбить дыхание, а потому лишь крепче сжимал зубы.

Они крутились около дерева с привязанным Хродгейром. Дружинник Модольва изредка вспоминал о Черном Скальде и норовил нацелить удар в него. Приходилось вертеться юлой, отвлекая викинга от беспомощного хёрда. Попытки Вратко отвести его в сторону, выманить в гущу боя, успехом не увенчались. Бородач упрямо возвращался к Хродгейру. Один раз словену даже пришлось отбивать клинок клинком. Снова запястья занемели — если бы держал меч одной рукой, потерял бы.

Урман хрипел и вращал глазами — вот-вот пена изо рта пойдет. На каждый взмах он с сипением втягивал воздух открытым ртом, а на каждый удар — выдыхал с хриплым «хэканьем».

— Сдохни, ворлок! Сдохни!!!

Меч очередной раз взлетел к беззвездному небу.

Новгородец шагнул назад, стараясь увеличить расстояние до врага, и тут ему под ногу попался корень, высунувшийся из земли.

Парень вскрикнул, нелепо взмахнул руками и повалился навзничь, роняя меч.

С радостным рыком викинг прыгнул вперед, без остатка вкладывая в удар всю ненависть и всю жажду победы.

Вратко хотел зажмуриться, но не смог, поскольку оцепенел от ужаса. Даже закрыть голову руками показалось неимоверно трудным делом. Он только смотрел, как тускло отсвечивающий клинок начинает путь, подобно падающему соколу, которым некогда метил щиты дружинников и ближних гридней ладожский князь Рюрик.

Серая тень, вылетевшая слева из кромешной темноты, ударила викинга в плечо.

Крепкий воин пошатнулся. Взмах меча пришелся в пустоту.

Седой волк тоже не устоял на ногах, покатился кубарем. Оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, взвился в воздух. Клацнули клыки.

Урман отмахнулся мечом. Не испугался, не дрогнул и не побежал, а встретил зверя сталью.

Волку пришлось изогнуться в прыжке похлеще кота, чтобы избегнуть смертельного удара.

Словно завороженный, Вратко наблюдал, как они кружат друг около друга. Зверь и человек, оба выросшие для того, чтобы убивать. Хищники, смертельно опасные для любого, с кем сталкивает их судьба. Только один на двух ногах, а другой — на четырех. Один пользуется зубами и когтями, а другой — острым железом, прошедшим руки кузнецов.

«Что ты пялишься? — вдруг шепнул тихий голос, таящийся в глубине души, под толстым слоем страха и липкой трясиной беспомощности. — Бери меч, встань и помоги серому».

Пальцы словена зашарили по палой листве. Оружие, как назло, не торопилось находиться. Неужели улетело слишком далеко?

А вот и меч!

Оплетенная кожаным ремешком рукоять легла в ладонь.

Парень хотел картинно вскочить, но замер на одном колене, увидав, как меч урмана коснулся волчьей лапы. Прошел вскользь, но тело зверя судорожно дернулось, меняя направление прыжка. Волк не заскулил, не завыл, даже не зарычал, но приземлился на три лапы. Припал к листве, вздыбив шерсть на загривке.

Хирдман ненадолго задумался, переводя взгляд с Вратко на волка, а потом на Хродгейра. Оценивал, что ли, кто опаснее?

Словен рывком выпрямился, занося меч.

Викинг широко размахнулся, сделал обманный шаг в сторону серого, который отпрянул, скаля клыки, а потом с плеча рубанул Вратко. Мощно, с разворотом корпуса. Такой удар, если достигает цели, разваливает человека до седла, и кольчуга не спасет. На парне кольчуги не было. В один миг он вспомнил, как разлетелся в осколки клинок Асмунда от удара Скафти, но все равно поднял меч в отчаянной попытке защититься.

Лезвие, довершающее смертельный размах, заскрежетало по оковке копья, высунувшегося над плечом новгородца, словно жало гадюки. Поворот широкого, листовидного наконечника, и меч отлетел в сторону, будто пушинка. А копье прянуло злым укусом, вонзаясь бородатому викингу в распахнутый рот. Поперхнувшись сталью, воин упал.

— Держись, Подарок! — Широченная ладонь хлопнула Вратко по плечу.

Олаф?

— Вовремя мы успели! — Гуннар крутанул копье над головой.

Игни ничего не сказал. Он сразу побежал к Хродгейру, вытаскивая на ходу нож.

«Слава тебе, Господи… — подумал словен. — И правда, вовремя… Еще бы чуток, и все…»

— Вы знаете… — начал Вратко, но кормщик не дал ему договорить.

— Монаха ищи! Счетец у меня к нему!

— Ищи, Подарок Ньёрда! Кто, кроме тебя? — оскалился Олаф, поплевав на ладони.

Они обрушились на дружинников белоголового хевдинга, словно лавина, несущаяся по горному склону.

— Хёрды, вперед! — проорал Олаф во всю мощь луженой глотки.

— О-о-один! — поддержал его Гуннар, сбивая с ног зазевавшегося викинга.

Как датчане умудрились быстро разобраться, что подмога подоспела к ним, а не к их противникам, Вратко даже не пытался догадаться. Много в обычаях и знаниях урманов по-прежнему оставалось для него загадкой. В особенности их умение одним мимолетным взглядом оценивать незнакомцев и узнавать не только из каких краев они, но и какому вождю служат. Но, скорее всего, викинги Лосси-датчанина хорошо знали в лицо и Гуннара, и Олафа. Бойцы-то заметные…

«Где же рыцари? Почему медлят? Или струсили? И где может скрываться монах? Тут, пожалуй, и спрятаться негде… Разве что в избушке. Точно! В избушке! Он и раньше там ночевал».

Прежде чем сорваться в бег, Вратко убедился, что Игни справился с веревками, которые удерживали Черного Скальда, значительно лучше самого словена. Молодой хёрд уже укладывал вождя на траву, бережно поддерживая его под плечи и голову.

Новгородец поравнялся с «избушкой лесника» очень быстро. Так парень не бегал, даже когда речь шла о его жизни и смерти. Но месть оказалась более сильным побуждением, чем страх.

Дверь распахнулась.

Тлеющие угли очага давали мало света, но все же достаточно, чтобы понять: лежащий на невысокой лавке человек — не отец Бернар. Тощего монаха не спутать с широкоплечим викингом, даже если бы латинянин вздумал переодеться в необычную для него урманскую одежду.

Раненый — а замотанная тряпками, оставлявшими на виду лишь торчащую бороду и глаза, голова и правая рука, притянутая повязкой к груди, не оставляли в этом ни малейшего сомнения — увидел вбежавшего вооруженного человека. В руке Вратко продолжал сжимать меч, хотя и думать забыл, чтобы им воспользоваться. Викинг заворочался и попытался приподняться.

— Где монах?! — крикнул словен.

— Руби давай, ворлок… — ответил знакомый сиплый голос, от которого мурашки побежали у парня по спине.

Скафти Медвежья Шкура!

Берсерк из дружины Модольва-хевдинга.

Он безжалостно уничтожил все семейство Рианны. Он пытался убить Вратко. Дважды. Он зарубил Асмунда. Правда, в честном бою, один на один, но защищавший новгородца и королевну викинг был ранен… Его вид и его голос вызывали у словена едва ли не суеверный ужас. Скафти казался страшным, как йотун, и непобедимым, пока не столкнулся в схватке с Олафом. Соломенноволосый хёрд посрамил рыжего берсерка, победив его без оружия, голыми руками. И Вратко был уверен, что Олаф сломал врагу хребет. Оказалось — нет. Только покалечил.

— Руби же… — прорычал раненый. — Не томи. Ты победил.

Вратко медленно занес меч.

Один удар и со всеми страхами, сперва скрывшимися, а теперь всколыхнувшимися с новой силой, будет покончено. Убивать человека не так сложно. Главное, попасть клинком по темени или в висок. И не смотреть в глаза. Ибо одно дело, сразить врага в горячке боя, а совсем другое — добивать беспомощного и не пытающегося сопротивляться противника…