Аллен Даллес - Георгий Иосифович Чернявский

США изоляционизму. Но в то же время они внимательно следили за тем, что происходило за океанами, прежде всего в Европе, отлично понимая, что не исключён такой поворот событий, который заставит США занять более активную позицию во всемирной политической, а возможно, и в военной игре.

Новый президент тщательно присматривался к тем лицам из социально-политической элиты, которых, по его мнению, можно было бы использовать, в частности, для того, чтобы собрать и представить на его рассмотрение по возможности объективные сведения о положении в высших кругах европейских стран. Это было тем более важно, что всего лишь за месяц до инаугурации Рузвельта, состоявшейся 4 марта 1933 года, в Германии было образовано коалиционное правительство, которое возглавил фюрер Национал-социалистической рабочей партии Адольф Гитлер. Каковы действительные намерения нового рейхсканцлера? Являются ли его громкие заявления лишь предвыборной пропагандой или действительным курсом, который он намерен последовательно проводить? Будет ли Гитлер соблюдать конституционные демократические основы или намерен покончить с оппозицией? Собирается ли он придерживаться основ Версальского мира или будет добиваться его отмены и каким путём? Таков был тот неполный перечень вопросов в области международной политики, которые интересовали в первую очередь Рузвельта.

Неизвестно, кто именно рекомендовал Рузвельту использовать для своеобразной «разведки» ответственного сотрудника юридической фирмы «Салливан энд Кромвелл» Аллена Даллеса. Возможно, в президентском окружении узнали из прессы о ряде выигранных им дел международного характера. Во всяком случае Рузвельт решил прощупать Даллеса на предмет возможного его использования, несмотря на то, что юрист состоял в Республиканской партии (или сочувствовал ей), хотя активной политической деятельностью не занимался.

Уже через несколько дней после того, как резиденцией Рузвельта стал Белый дом, А. Даллес получил приглашение на беседу с президентом. Как всегда общительный и открытый, привыкший к встречам с людьми высокопоставленными, Аллен вёл себя с Рузвельтом свободно, охотно отвечал на его вопросы о внутренних и международных делах, воздерживаясь в то же время от прямых рекомендаций. Поведение Даллеса и круг его знаний произвели на президента положительное впечатление, в частности своей по крайней мере кажущейся искренностью. Он не скрывал, что его фирма «Салливан энд Кромвелл» обслуживала интересы некоторых германских корпораций, которые финансировали национал-социалистов (в их числе были «И. Г. Фарбен», «Ферайнигте Штальверке», банк Шредеров, имевший свой филиал в Нью-Йорке), что он сам однажды вполне позитивно высказался об одном из ближайших помощников Гитлера Йозефе Геббельсе, который произвёл на него впечатление «своей открытостью»102.

В конце беседы Рузвельт задал вопрос, как его собеседник отнёсся бы к ознакомительной миссии в Европу, если бы ему была таковая поручена. Ответ был положительным. Сам Аллен был вполне удовлетворён беседой с президентом. «Она была совершенно неформальной, — поделился он с супругой, что делал крайне редко. — Президент выглядел очень простым»103.

Рузвельт поручил Госдепартаменту организовать ознакомительную поездку Даллеса в Европу. Он выехал в середине марта, побывал в Лондоне и Париже, где встретился с государственными деятелями и бизнесменами, был принят в министерствах иностранных дел, а затем направился в Германию.

Восьмого апреля 1933 года состоялась его встреча с рейхсканцлером Адольфом Гитлером. Перед этим премьер-министр Франции Эдуар Даладье высказал Даллесу мнение, что, несмотря на воинственные заявления, у Гитлера пока ещё нет чётко выраженного внешнеполитического курса. Разговор с фюрером вроде бы подтвердил это мнение. Не обладая ещё полнотой власти, Гитлер был крайне осторожен в разговоре с американцем. Он жаловался на несправедливость Версальского договора, заявлял, что Германия будет просить отмены некоторых его статей. Фюрер переводил беседу с одной темы на другую — упомянул американскую гражданскую войну, возмущался вероломством поляков. Когда же Даллес заикнулся по поводу «эксцессов против несогласных», даже не упомянув о начавшихся еврейских погромах, Гитлер перевёл разговор на тему о наведении порядка и о том, что он защищает многомиллионные средства, вложенные иностранцами в германскую экономику104.

У Даллеса не сложилось определённого представления о новом германском рейхсканцлере. Только после того как Гитлер устроил «Ночь длинных ножей» — расправу с командирами Штурмовых отрядов, призывавших ко «второй революции», и некоторыми оппозиционерами, после того как в августе 1934-го умер президент Германии Гинденбург, а Гитлер был провозглашён «фюрером и рейхсканцлером», то есть тогда, когда в основном было завершено создание тоталитарной системы, Аллен стал выступать за ограничение сотрудничества с Германией. Он подчас вступал в споры со старшим братом, который был убеждён, что ситуация в Германии — это её внутреннее дело, что отказ Гитлера от условий Версальского мира обоснован и что Германия имеет право на воссоздание полноценной армии105. Это своё мнение Фостер поддерживал действиями. Он продолжал представлять в США и на международной арене интересы германских индустриально-банковских объединений, которые в полной мере вписывались в социально-экономические и политические порядки, установленные нацистами. Хотя Ялмар Шахт и другие крупнейшие германские финансисты неизменно перед своей подписью в письмах руководству фирмы «Салливан энд Кромвелл» ставили слова «Хайль Гитлер!», это Фостера не тревожило. Он считал (или делал вид, что считал) подобное лишь риторикой, не влиявшей на существо деловых отношений.

Аллен был несколько осторожнее. В 1935 году он вторично после прихода нацистов к власти посетил Германию и на этот раз пришёл к выводу, что внутренняя ситуация в стране резко ухудшилась. Он даже предложил брату закрыть представительство «Салливан энд Кромвелл» в Берлине и его отделение во Франкфурте-на-Майне. Однако брат вместе с другими руководителями фирмы это предложение отверг, да и Аллен на нём пока не настаивал106.

Несколько раз руководство фирмы получало запросы, как реагировать на просьбы юридической защиты, поступавшие от германских предпринимателей еврейского происхождения, которые подвергались ограничениям и преследованиям. По требованию Фостера на эти вопросы давались ответы в том духе, что представительство фирмы должно избегать контактов с этими лицами. В тех же случаях, когда с ними были подписаны формальные соглашения о представительстве интересов, их следовало прерывать под любыми удобными предлогами107. Фактически фирма «Салливан энд Кромвелл» оказывалась в оппозиции политике правительства Рузвельта, который всё более склонялся к осуждению гитлеровского режима. Прослеживая настроения в этой фирме, советники Белого дома отмечали, что между братьями Даллес возникли некоторые расхождения в оценке ситуации в Германии, что позиция Аллена Даллеса ближе к правительственным установкам108.

Вскоре после второй поездки Аллена в Германию, летом 1935 года состоялась встреча основных партнёров «Салливан энд Кромвелл». За большим столом в конференц-зале резиденции фирмы на Уолл-стрите под председательством Джона Фостера Даллеса собрались наиболее видные и богатые американские юристы, заслужившие уважение в деловом мире массой выигранных дел. Рассматривался вопрос о дальнейшей работе фирмы с германскими партнёрами. Джон