Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо - Анна Александровна Матвеева

первом, свадебном, а муж-художник пишет её с прежним восхищением. Никакой обнажённой натуры, максимум, что позволяет себе Рубенс, работая над портретами жены, – это подчеркнуть модное декольте и руки совершенной формы. Совсем другой видит взрослую Изабеллу ученик Рубенса Антонис ван Дейк, к которому наш герой испытывал профессиональную, а возможно, и личную ревность. Рубенс вообще с большим трудом мирился с чужими успехами, и сказанное особенно верно в отношении ван Дейка, одарённость которого была неоспорима. Ходили слухи, что между ван Дейком и женой Рубенса однажды вспыхнуло взаимное чувство, но даже если так, эта мимолётная страсть не изменила привычного хода вещей и не отняла у Питера Пауля ни грамма семейного счастья.

По принятому тогда обычаю, сразу после свадьбы Рубенс переехал к родителям жены, но вскоре начал приглядывать место для собственного дома – и приобрёл в 1611 году просторный участок на канале Ваппер. Семейное гнездо Рубенсы вили не спеша: художник слишком хорошо представлял себе, какой дом он хочет, и понимал, что реализация мечты займёт много времени и денег. Лишь через пять лет Изабелла и Питер Пауль перебрались в своё новое жилище, которое вскоре будут называть «прекраснейшим домом Антверпена». Это был настоящий дворец, где нашлось место не только для жилых комнат, но и для огромной мастерской, прекрасного сада со скульптурами, фонтана и даже триумфальной арки. После заката здесь принимали гостей, друзей хозяина дома, а с утра до вечера он много и усердно работал.

Дом Рубенса стойт по сей день, теперь это один из самых посещаемых музеев Бельгии и чуть ли не главная достопримечательность Антверпена.

Художнику там прекрасно жилось и работалось – последнее было, скорее всего, главным, потому что в те годы он любил свою работу больше всего на свете. Но и семью, разумеется, любил и ценил. Может быть, пылкость чувств к Изабелле с годами несколько угасла, но он был безмерно благодарен ей за счастливые годы супружества, за её заботу, терпение и за трёх чудесных детей, которые к тому времени родились. Новую утрату – в 1611 году скончался Филипп, горячо любимый старший брат Рубенса, – супруги переживали вместе, и точно так же, плечом к плечу, они переносили все выпавшие на их долю испытания и радовались удачам.

Женитьба на Изабелле окончательно меняет стиль Рубенса-художника. Долгое учение и почерпнутые в Италии знания легли на фламандские дрожжи, и, когда к этому коктейлю добавилось семейное счастье, гений Рубенса наконец-то проявился в полной мере, озарив своим светом всю историю мировой живописи. Сразу после свадьбы Питер Пауль начинает работать над грандиозными картинами для антверпенского собора: «Воздвижение креста» и «Снятие с креста» (1610–1614) упрочили профессиональную репутацию мастера, и полку его поклонников прибыло.

В 1611 году, когда Рубенс теряет брата, он впервые становится отцом. Судьба любит такие совпадения, как бы подтверждая: пусть все мы смертны, жизнь всё равно продолжается.

Клара Серена – так счастливые родители назвали свою дочку. Вскоре у неё появились младшие братья,

Альберт и Николас. Рубенс, и прежде с удовольствием писавший детей – особенно пухленьких, в ямочках и пережимчиках, – теперь делает это с полным осознанием своего нового, отцовского статуса. Он создаёт набросок маленькой Клары Серены, пишет портреты сыновей, прямо-таки пронизанные чувством родительской гордости.

Судьбы детей Рубенса от этого брака сложились по-разному. Он мечтал, чтобы хоть кто-то из них пошёл по его стопам – даже оставил им в наследство все свои учебные работы, но этой мечте не суждено было сбыться. Клара Серена умерла в возрасте 12 лет. Альберт, на которого отец возлагал особые надежды, увлекался коллекционированием, конкретно – нумизматикой и стал уважаемым профессионалом в этой области, экспертом-нумизматом. Николас прожил жизнь типичного антверпенского буржуа, он удачно женился и стал отцом семерых детей.

В пору раннего детства своих отпрысков Рубенс пребывал в расцвете творческих сил, и расцвет этот совпал с воцарением в искусстве стиля барокко. Эпоха Контрреформации, в которую выпало жить Питеру Паулю, требовала вернуть католической церкви утраченную мощь – и художники Южных провинций, ставших оплотом европейского католицизма, откликнулись на это требование. Самая суть барокко, с его избыточностью, стремлением к украшательству, прославлению богатства и мощи престола святого Петра, все эти завитушки и ангелочки граничили с безвкусицей и отдавали лицемерием, но только не в случае, когда за дело брался Рубенс, первопроходец северного барокко. Мы не знаем, был ли он истово верующим католиком, но все его работы, созданные по заказу церковников, сделаны человеком, относившимся к господствующей конфессии почтительно. Он не нарушает канон, не стремится шокировать зрителя, но, оставаясь в жёстких рамках заказа, следует своим путём. Художник не чужд иронии: он может нарядить французского короля Генриха IV в спущенные чулки, чем впоследствии будет восторгаться Бодлер. Он позволяет себе разбавить тесную компанию христианских святых языческими богами, чему так безуспешно сопротивлялись клирики. Как любой мастер на пике сил и славы, Рубенс доверяет в первую очередь своему собственному вкусу и интуиции, но, будучи дипломатом, выдерживает иногда поистине драконовские условия заказчиков.

Рубенсу нравятся сложные многофигурные композиции: «По природной склонности я больше тяготею к большим полотнам, нежели к мелким диковинкам. Каждому своё. Таков уж мой дар, что в предстоящей работе никогда меня не пугали ни крупная форма, ни сложность сюжета». Интересно, что художник не любил жанр портрета и впоследствии отказался от него, делая исключения только для членов своей семьи, друзей и женщин, внешность которых казалась ему достойной запечатления. Портрет Сусанны Фоурмен «Соломенная шляпка» (Лондон) был написан около 1625 года – не по заказу, а по вдохновению (Сусанна позирует художнику не в соломенной шляпке, а в модной фетровой, с перьями, но в перевод названия однажды закралась ошибка[6] – и укрепилась в веках). Сусанна была дочерью богатого торговца шпалерами и старшей сестрой второй жены Рубенса, прекрасной Елены, но об этом пока ни художник, ни его модель не знали. Солнечный портрет молодой женщины, свежей прелестью которой так явно любуется Рубенс, сегодня считается одним из главных шедевров Лондонской национальной галереи.

Намного больше загадок таит в себе другой женский портрет – «Камеристка инфанты Изабеллы» (1623–1626, Эрмитаж, Санкт-Петербург). Кем она была на самом деле, эта прекрасная девушка, чьё лицо так взволновало Рубенса? Может, состояла при «начальнице» Рубенса, инфанте Изабелле, и он, увидев её среди других, уговорил позировать? Или же мастера связывало с неизвестной красавицей нечто большее, и лёгкая прядь, выбившаяся из строгой причёски, нежный взгляд девушки пытаются поведать нам некую тайну?

Существует несколько версий того, кем была на самом деле