Разбитая наковальня - Данила Ромах

в вечном постижении. Другие, наоборот, не видят смысла сидеть и ждать просветления. Они бродят по миру, предоставленные сами себе, и ищут свои истины где-то за горизонтом. Но за вечность всё равно не останется неизведанного клочка.

– Вы рассуждаете очень мрачно, мастер Краплак. Но с вами сложно спорить. – Мастерица помолчала, подумала. – А если забыть этот вопрос? Отпустить на все четыре стороны?

– Чтобы остаться пустым? – с глубоким сомнением спросил Краплак. – Чтобы не жить – а просто быть?

– Вовсе нет! – громко не согласилась Ленна. – Жизнь есть вне стен, вне книг. Искусство не может существовать в единой точке. Оно, как сами бродяги, что тащат за собою целые истории, должно идти вечно – и пути его нет конца. Забудьте про свой многовековой вопрос, о Бессмертный, и живите в мире, что меняется день каждый, в свете тысяч солнц и тысяч лун!

Душа Леннина завыла. Как давно не было её на воле, как долго живёт она здесь свободно, но себя как будто спрятав? Стала она секретов Кирра пленницей и делила ныне вино с таким же рабом секретов. Краплак, не разглядев настигшей собеседницу горести, ответил:

– Не всё в вопросах мироздания позволено забыть, как и понять. Таков наш с вами, Смертными, общий парадокс, связанный с присутствием у нас ума. Вот у вас, Ленна, наверняка есть такой вопрос, что тянется либо с детских лет, либо с юности. А может, он возник совсем недавно? – предположил библиотекарь.

Сундук, стоящий посреди родительского дома. Сломанные мечи своих сломленных мечников. Сырьё, бывшее великим орудием, тонущее в грязи. Искусство Драконьей Гибели и её почившие владельцы.

– Да, есть.

– Поделитесь? Если это, конечно, не большой секрет…

– Мне незачем утаивать что-то от вас, мастер Краплак, – призналась мастерица. – Что за люди владели теми мечами, которые принесли нам слуги Алого владыки? Кем они были? Слов про них средь летописей – нисколько. Безымянные храбрецы, что бились с демонами, пока… Не пришёл их час.

– Прозвучало больше, чем один вопрос! – заметил Краплак.

– Это ты желаешь узнать? – голос – нежный, но холодный – донёсся из-за спины.

Ленна и Краплак обернулись – но не разглядели никого, кроме упокоившихся Бессмертных. Библиотекарь, не скрывая ужаса в дрожащих угольках, смотрел по сторонам:

– Нам следует уходить. Немедленно.

Но стало слишком поздно. Холодная ладонь прикоснулась к мастерицыной щеке. Седые кудри незнакомки оказались возле испуганного лица.

– Дитя, как ты ослабла, – молвила сребровласая дама. – Как побледнела, как ссутулилась. Во взгляде твоём – отчуждённость. Ты устала от этих тягот. Ты устала даже от костей своих, а самое важное – от незнания.

От взгляда её холодело внутри и снаружи, а сердце стихало. Последняя гостья на веку каждого человека, зверя иль кого иного. Та, что всегда является вовремя, – Сама Седая Смерть.

– Матушка, вы всё неправильно поняли! – Краплак сиял очами при встрече с Той, Что Забирает. – Мы сейчас же уйдём!

Жизнь замерла перед богиней, трава под ногами встала, у ветра перехватило дух. Смерть смотрела Ленне прямо в глаза, перебирала каждый день её жизни, как открытую книгу. В её лице моргнула искренняя жалость к девушке, но тут же пропала. За серыми волосами, что старше вечности, встречало Ленну божественное безразличие.

– «Уйдём»? Но зачем, Краплак? И куда ей идти? – Та, Что Забирает приподняла взгляд. – Наверх, в бесконечную мясорубку? Плясать, покуда Владыка Всякой Плоти не сдерёт с неё кожу и не вытянет потроха клювами падальщиков? Пусть девушка останется. Осядет, уйдёт в спокойные думы. Земля заберёт её. – Смерть снова посмотрела на мастерицу. – Возляг подле вековых корней, в могиле-колыбели, дитя…

Краплак схватил Ленну и прижал к себе крепко-крепко, не желая расставания с подругой.

– Она здесь не ради покоя! – возразил библиотекарь почти что гневно. – Она в поисках знаний о Драконьей Гибели!

– Правда? – Смерть улыбнулась. – Этот металл несёт меня даже к тем, кто меня отроду не боялся. Но вы ведь оба знаете, что самые великие секреты не постигнуть при жизни. Лишь после меня открывается вершина всех истин, заблуждения лопнут только от моей иглы. Ленна, о прекрасная Ленна, – обратилась она к бледной мастерице, – хочешь ли ты взглянуть на тех, кто владел теми мечами?

Ленна лишь набрала воздуха – и отправилась в далёкий путь за великой богиней. Та, Что Забирает повела Ленну по своему царству – кривым туманным островам среди гаснущих звёзд, облаков золотой пыли и колонн из чистого сияния. Они шли босыми ногами сквозь воды мёртвых, разрывая перед собой течение. В бурном потоке серых рек выли чужие души: обезличенные, пустые, желающие покоя, что никак не могли достигнуть в долгом пути. Они провожали Ленну холодной, но бессильной хваткой, тянули к себе, но Сама Седая Смерть лишь отметала мёртвые волны движением ледяной руки. Вдоль берегов алели розы – любимые цветы этого неумолимого божества. Они покачивались в сторону Смерти, как преданные слуги склоняют голову перед своей госпожой.

Ленна оглянулась – и не нашла собственной тени. Алый силуэт остался привязан к пустой оболочке, что лежала в руках испуганного Краплака. Сад уже тянулся лозами и высокой травой к Бессмертному и покойной, желая навечно воссоединить обоих с собой. Мир живых отсюда казался хрупким и крошечным, если коснёшься его – разрушишь, а отведёшь взгляд – забудешь навсегда. Жизнь отсюда виделась мелким песком на самом дне реки мёртвых.

– Как ты за всеми поспеваешь, о Смерть? – поинтересовалась Ленна.

– Приходит последний час – и я являюсь. Столетний старик, юноша, кровь проливший на поле брани, болезненная молодая матерь пред явлением на свет своего первенца – любой, кто дышит, осядет на моих холодных руках и отправится со мной. Всякому своё время, – сказала Та, Что Забирает. – Я есть везде: и в капле яда, и на острие ножа, и в объятиях морских глубин. Ряды покойных и неупокоенных плывут в моих реках, ища себе место после жизни. Но мы пойдём не с ними.

Осталась Ленна в потёмках непроглядных перед сияющими золотыми воротами. Те же слова забытого языка тянулись по ним, как на входе в Некрополь. Приветствие немое держали на плечах да руках рельефы сильнейших из людей, давно сгинувших покорно в братской могиле средь сырости пещерной. Ленна узнала в формах их, грубых чертах лиц и вечном пламени в очах тех самых, что поднялись против демонов на самой заре времён. Могущественные воины, рубящие междумировых тварей клинками из Драконьей Гибели да сжигающие огнём духа своего. Персонажи сказок и мифов, безымянные герои человечества.

– За скованными муками Первых хранятся души их последователей, – молвила Смерть. – Охотников, бродяг, воинов –