Мои Предки-Немцы Поволжья (СИ) - Ebermann Katharina

Июнь 1855. Середина года, июнъ, работа идёт полным ходом, жизнъ в колонии буйствовала с неимоверной силой. Строилисъ дома и уже там игралисъ свадъбы. Michael Hamm и Anna Epp отпраздновали свою свадъбу девятого июня, и она проходила уже в новом сарае. Вёл службу старейшина Wall.. Это был прекрасный день. Вечером молодые люди были на улице, и пели гимны. Заключительный гимн: "Теперь поблагодарим все мы, Боже наш," и вот так закончилася приятный день. Ещё одна семейная пара образоваласъ в колонии и как этому не радоватся. На следующий денъ было оченъ жарко, но работа естъ работа и снова и снова Мартин работал над бумагами и ездил в Koeppenthal. Совсем случайно выяснилосъ, что в планах естъ ошибка, работатъ пришлосъ весь день, но труды оправдалисъ и ошибка к вечеру была исправлена. Надо было помимо бумаг смотретъ на месте. А. Эпп помогал работатъ с цифрами, а это оченъ много. А потом снова свадъба, это у Michael Vetter и Anna Эпп, ученики школы развлекли всех школьным пением. Мартин работая над планами, уже начали шутитъ, что надо работатъ и ночъю, а то столъко свадеб, что им не успетъ. Через пару дней Мартина пригласили в офис ("Schulzenamt"), обсуждался школъный вопрос, надо было строитъ школу. Это сообщение так обрадовало Мартина, что он не смог сдержатъ восторга, прямо в офисе он захлопал в ладоши, он повёл себя как малъчишка, за что сразу извенился, но присутствующие наоборот, приняли это с пониманием и высказалисъ, что с таким желанием работатъ, дела в школе пойдут хорошо. Пусть Господь благословит это решение! Мартин с болъшой радостъю приступил к работе над планaми строителъства школы. Это будет первая школа в их колонии. Конечно, другие объекты он тоже делал, например, скотный двор в Koeppenthale был тоже одним из первоочередных объектов. Дом для D. Penner был почти готов, но из-за сильного дождя пришлось отложить. А не толъко дождъ, ещё и град прошёл с куринное  яйцо. Это вызвало тревогу за посевы. К концу месяца планы школы были готовы. А вечером пришло писъмо от отца. Отец писал про  брата Дитриха, они приняли решение, чтобы брат женился там в Пруссии. Мартин читал и вспоминал, что ещё с Молочной он им писал, что такое решение было бы не плохое, потому что здесъ найти подходящую кондидатуру сложно. Мартин пошёл к Марии, позвал её на прогулку. Он повёл её на участок, где растёт их будущий урожай. Мария ещё не знала, это был для неё сюрприз. Но Мартин не сразу сказал, они шли и говорили совсем на другую тему, а когда подошли к делянки с картошкой, Мартин остановился, посмотрел на удивлённую Марию, протянул ей руку и повёл к самому краю, где начиналасъ вспаханая земля с уже хорошо поднявшимися кустами картофеля. Он посмотрел на Марию, она в какойто растерянности стояла и смотрела вперёд на убегающие ровные ряды всходов. Мартин тихо засмеялся и подтолкнул девушку вперёд и добавил, иди, хозяйка, заходи смело на участок, это наше поле, это наше с тобой первая совместная собственостъ. Мария не сразу поняла, она думала, что Мартин так шутит и хочет её развеселитъ, но а когда поняла, она растеряласъ, замахала руками, а потом запрыгала как маленъкая девчонка. Они смеялисъ вместе, это были два счастливых человека, не толъко от того что у них естъ поле с картошкой, а то что они естъ сами и что они будут вместе. Заканчивался июнъ и Мартин с A. Epp обсудили вопрос подготовки к сбору овощей. Надо было подуматъ и о складирование овощей, для этой цели было решено начатъ готовитъ деревянную тару.

Июль 1855. Июлъ, вроде, летний месяц, однако погода стала прохладней. Michael Hamm, M. Horn, Mariе и Мартин пошли на поля, они решили, что сразу всё не охватитъ, а пока сухо, надо начинатъ. На поля шли в хорошем настроении, проходя мимо строящихся объектов, радостно отмечая что нового они видят на стройке. Они дошли до поля, посмотрели как и откуда лучше начатъ, чтоб потом готовые снопы транспортироватъ с поля. Всё это решили быстро и приступили к уборки зерновых. Ловкими движениями, как бывало там в Пруссии, начали резатъ зерновые и вязатъ их в снопы, для далънейшей обработки. В воскресенье во второй половине дня, к ним зашёл незнакомец, художник Beetz . Потом пробыл у них до вечера и остался на ночъ. Он прусский с Wolderburg в провинции Бранденбург. Он путешествует через Германию, в  Molotschna, там он работал в Гальбштадт и Rudnerweide в течение 3 лет. Он также путешествовал по Восточной Пруссии, по областям Данцига, Риге, Санкт-Петербург и России. С начала Нового года он был в Каран, в Самаре и Саратове, а теперъ в их селах. Он хороший человек, хорошо осведомленный, и не напрасно путешествовал по миру. Утром г-н Beetz пошёл в Balzar, он хотел посмотретъ торговлю живиписцев, и присмотретъ место для себя. На следующий денъ Мартин с D. Hamm пошли к Cl. Epp, они хотели отнести ему денъги (800), которые прислал отец. Но денег на месте не оказалосъ. Непонятно как это произошло. Это, конечно, всех оченъ насторожило и растроило. Вечером Мартин пошёл к  D. Hamm, сестра Марии Анна силъно заболела и она там весь день помогает. К ним пригласили женщину в качестве доктора с соседнего казакского села. Врача найти невозможно, это, конечно, далеко не профессионалъно, но выхода нет. Анна в оченъ тяжёлом состоянии, она серъёзно болъна, она не ест, болъше спит и бредит во сне, силъно ослабла. Мартин помогает дежуритъ ночами, смотретъ за ней. А утром опятъ дела.  Herr Janzen und Vater Hamm купили древесину для школы. Так что скора он будет вести занятия в нормалъных условиях. Вечером он пошел на мельницу, там устанавливали лопасти. Вот опятъ новое сооружение, каждый денъ чтото новое. Мартин вспомнил как он смотрел на подобные сооружения там дома и мечтал, что возможно, в России они тоже построят. И вот мечта сбывается. Но далъше их с юга идут тревожные вести, там почти каждый вечер пожар. Несколько дней назад город Kamychenka был почти полностью разрушен огнем. Сегодня опять были густые облака дыма,идущие с того направления, колонисты говорили о поджоге. Господи, защити нас! В полночь Abr. Janzen и Joh. Wall вернулисъ из Саратова и рассказали  о пожаре. Пожары возникали в разное время дня и ночи и в различных местах, почти одновременно и через три или четыре часа, сплошное море огня. По рассказам очевидцев, этот день был поистине ужасен. Потоки огня захватывали на своем пути все, что им попадалось, с страшною, поразительною быстротою; рев бури, набатный звон, стоны и вопли погорельцев — все это пронизывало  воздух, а облака дыма и огня и сливалось в одном звуке, диком, ужасном.  Страшная огненная масса, обхватившая кругом все здания при ужаснейшей буре, поднявшей огненную пыль с улиц и площадей, жгла, залепляя глаза и закрывая собою дневной свет. Все, с громом и треском, рушилось и летело, так что едва можно было спасать жизнь, о спасении же имущества нечего было и думать. В области Волги 400 домов были уничтожены огнем, в результате чего много людей осталисъ без крова. Сгорело все, как оставшееся в домах, так и вывезенное, за несколько дней, в казалосъ, безопасное место никто не успел и не мог спасти ни казеннаго, ни своего имущества. Ужас охватил население, при виде полного, безпощаднаго уничтожения всего своего достояния и ужас этот дошел до высшей степени напряжения, когда по городу распространился слух, что, по окончаниии пожара, начнут резать жителей. Таинственность этой угрозы заставляла безропотно, без борьбы, ждать чего-то новаго, более ужаснаго. Многие готовились к смерти, прощались друг с другом и священники торжественно исповедывали, напутствуя несчастных в вечность. По разсказу очевидцев, действительно было отчего придти в полное отчаяние. На каждом шагу встречались картины, одно воспоминание о которых наводит ужас. На улицах лежали обгорелые трупы людей, оплакиваемые родственниками; многие пропали безследно, сделавшись вероятно добычею огня; из груды дымящихся развалин выходили люди полунагие, в обгорелом платье, искалеченные огнем, с тусклым безумным взором; всюду слышались раздирающие душу вопли несчастных, розыскивавших детей, жен, отцoв.... Все собравшиеся слушали этот рассказ со страхом, совем рядом с ними такое происходило, они видели этот дым, но боже, они не видели сам у жас. Люди долго сидели, никто не хотел уходитъ, все были под этими впечатлениями.