Не уходи - Виктория Горкушенко

class="p1">Саша выскочил из ванны как ошпаренный и начал натягивать свои угольно-черные брюки. Затем принялся за белую рубашку и галстук. Уже много лет он работает в страховой компании и каждый рабочий день надевал галстук, но так и не научился его правильно завязывать.

– Стой, давай я.

Я подошла к мужу и забрала у него галстук из рук, начиная завязывать правильный узел.

– Что бы я без тебя делал, красотка, – нежно сказал он, кладя свои освободившиеся руки мне на бедра и поглаживая их большими пальцами.

– Не носил бы галстуки, – фыркнула я. – В этом нет ничего особенного. Это всего лишь галстук. Ты вообще не обязан его носить на работу.

– Ошибаешься, – тихо сказал он. – Это, – он показал на мои руки, завязывающие узел на галстуке, – особенный момент для меня.

Я разгладила завязанный галстук на его груди.

– Хорошо, для меня тоже, – улыбнулась я и поцеловала его в челюсть. – Но теперь нам пора.

– Да, – согласился он, – поторопимся на встречу с нашим малышом.

***

Увы, но Сашу снова не пустили на эту встречу. Оказалось, что родственникам нельзя присутствовать на первом скрининге.

– Черт побери, меня когда-нибудь пустят уже с тобой? – негодовал Саша.

– Успокойся, милый. Я попрошу для тебя снимок. Здесь такие правила. Смотри, все мужья сидят снаружи, – я показала рукой в сторону ожидающих своих жен мужей.

– Ладно, – буркнул он и сел на свой стул, а я направилась в кабинет.

– Здравствуйте, – поприветствовала я двух женщин в кабинете. Одна сидела за аппаратом узи, а вторая за столом перебирала бумажки.

– Здравствуйте, – ответили они в унисон.

Та, что за столом протянула руку за моей картой, а та, что за аппаратом сказала:

– Проходите, ложитесь, платье поднимайте вверх.

Я прошла вперед и, устроившись на кушетке, задрала платье к груди.

– Давайте посмотрим, как там Ваш ребеночек.

Женщина выдавила холодный гель мне на живот и начала водить датчиком, размазывая гель по поверхности. Она долго всматривалась в экран, а затем нахмурилась.

– Марина Дмитриевна, какая в карте указана неделя беременности?

Во мне начала разрастаться паника.

– Что-то не так?

– Одиннадцатая, – ответила вместе со мной вторая женщина.

– Мне очень жаль, – ответила узист, – но, я не слышу сердцебиения и по всем показаниям плод перестал развиваться еще пару недель назад.

Плод.

Еще пару минут назад это был ребенок.

– Подождите, я не понимаю, – рассеянно бормотала я, в то время как женщина убрала датчик с моего живота.

– У Вас замершая беременность. Как можно быстрее обратитесь к своему лечащему врачу, чтобы он дал направление на вакуум-аспирацию.

– Куда дал направление? – все еще не понимая, спросила я.

Слова врача были словно издалека, как будто я нахожусь под водой.

– На чистку, Диана Романовна, – пояснила другая женщина.

Я медленно встала и, абсолютно забыв про гель на моем животе, побрела за протянутой картой, а затем на выход.

Возле кабинета уже стоял Саша, сияющий как мегаватная лампочка, но увидев меня, его улыбка исчезла.

– Что случилось, Ди?

– Они сказали, что сердце не бьется, – пролепетала я. – Что ребенок не развивается в животе уже какое-то время. Сказали обратиться к моему врачу за направлением на чистку из-за замершей беременности.

– Подожди, что?

Саша был в не меньшем шоке, чем я.

– Наш ребенок мертв, Саш, – отчаянно прохрипела я, цепляясь за его пиджак.

Он мгновенно взял себя в руки и, схватив меня в охапку, повел вниз к машине.

– Куда ты меня везешь? – равнодушно спросила я. На самом деле мне было уже абсолютно все равно куда мы едем.

– К твоему лечащему врачу, – ответил он, выруливая на дорогу.

Всю дорогу до женской консультации мы проехали молча. Каждый был погружен в собственные мысли и горе.

Как же так? Почему это произошло? Мы ведь так этого хотели, так готовились к этому.

Перед зачатием мы проверились, сдали кучу анализов, пропили витамины. Но ничто не уберегло нас от печального исхода.

Когда мы приехали в больницу, Саша потянул меня за собой в кабинет врача. Там была огромная очередь, и много, очень много возмущенных беременных женщин.

– Если бы кому-то из вас сообщили о замершей беременности, вы бы сидели преспокойно в очереди? – взревел он на них.

В коридоре воцарилась полнейшая тишина.

– Я так и думал. Дайте пройти.

Он буквально заволок меня в кабинет, прикрывая второй рукой глаза.

– Все одеты?

– Молодой человек, что Вы себе позволяете? – возмутилась врач, как раз отдающая карту глубоко беременной девушке.

– Все одеты, Саш, – прошептала я, потому что видела, что он уже на взводе.

Он убрал руку от лица.

– Моей жене только что заявили на первом скрининге о замершей беременности. Я не собираюсь сидеть в очереди и ждать, когда Вы сможете выписать направление на…на… на что бы там ни было.

– До свидания, – ретировалась беременная девушка, попутно посылая мне сочувствующий взгляд.

– Во-первых, успокойтесь, – попросила врач, – во-вторых, сядьте. Покажите, что вам дали на скрининге.

Я сидела в полной прострации, пока Саша передавал все мои бумаги врачу и разговаривал по поводу причин и дальнейших действий.

– … Прямо сейчас вам нужно спуститься вниз в подвальное помещение, в кабинет 086, процедура займет не более 15 минут. Если Вы сможете дождаться жену и проследить за ней в ближайшие пару часов, то мы можем отпустить ее с Вами сразу, если нет, то ей придется остаться до вечера в больнице под присмотром медсестер и дежурного врача.

– Разумеется, я дождусь жену, – ответил Саша.

– Хорошо, тогда возьмите вот это, и передайте врачу в кабинете, – она передала мою карту и еще какие-то бумаги Саше. – Диана, Вам нужен будет психолог?

Нужен ли?

Я не знаю ответа на этот вопрос.

– Нет, спасибо. Моя жена пока в шоке, как только будет более ясно в каком она состоянии, мы решим обращаться ли психологу или нет, но, в любом случае, сделаем это в частном порядке, – заверил мой муж.

– Поняла, – кивнула девушка, – Тогда всего доброго, рекомендации и информацию о следующем приеме я записала. Сочувствую вашей утрате.

– Спасибо, – поблагодарили мы Сашей и вышли из кабинета.

Я думала, что худшее уже случилось, но худшее ждало меня впереди…

Оказавшись в гинекологическом кресле, я пришла в себя, но не по своей воле. В меня вставили какую-то трубку, и когда она заработала, мне показалось, что из меня высасывают саму душу. Хотя в определенном смысле так и было. И поэтому я закричала. Во всю мощь своих легких. От физической боли и моральной.

– Ну что ты орешь, как резанная, – заворчала на меня женщина, которая проводила процедуру. – Подумаешь, обезболивающее