Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

ей было почти на десяток больше. Именно ее зрелое здравомыслие в свое время и уберегло парнишку от обвинения в нарушении законов Ордена и последующего изгнания из рядов кассаторов. И все же кому как не Амиану было заметить ответную теплоту в ее взгляде, хоть и походящую более на дружескую.

— Идут... — шепчет кто-то из оставшихся абаддонов так хрипло, что Амиан даже не узнает его голоса. Мариан прижимается к нему плотнее.

Первой появляется молодая женщина, остальные входят следом за ней, но остаются чуть поодаль, когда широкими шагами она приближается к пленникам.

Костюм на ней мужской, подогнанный под ладную женскую фигуру, прямые черные волосы едва дотягивают до плеч, а на левом виске и вовсе сбриты. Впрочем, выглядит она едва ли старше напрягшейся Мариан, да и на лицо, кажется, так же симпатична. Отличает ее лишь совсем не женская суровость во взгляде и смуглая кожа полуостровитянки.

Носки ее высоких сапог останавливаются в нескольких шагах от ноги все еще сидящего на полу Амиана, и он с вызовом ловит ее взгляд, не опуская глаз.

— Думаю, — ее низковатый голос нарушает тишину, эхом ударяясь о стены пещеры, — мы плохо начали наше знакомство. Мои люди воины, а не дипломаты.

— Твои люди убийцы, как и ты сама, — неожиданно дерзко перебивает Мариан, задавливая сквозящую в голосе дрожь. — Я видела, что вы сделали с рыцарями, что вам нужно от нас?

— Не стану заикаться о благодарности за разбитые оковы Ордена, — женщина складывает руки за спиной и одного за другим оглядывает пятерых абаддонов перед собой. — Мы здесь, чтобы восстановить справедливость для таких как мы. Для вас и всех остальных.

— Вырезая людей, будто скот?! Он, — дрожащей рукой она указывает на стоящего у входа здоровяка со стальной пластиной на лице, — голыми руками сломал позвоночники двум рыцарям и оставил их умирать на земле! Это и есть справедливость?!

Ее движение молниеносно, вздернутая на ноги и прижатая к стене Мариан не успевает даже вскрикнуть, прежде чем сильное предплечье вжимается в ее горло. Амиан вскакивает с пола, но привычный к рукопашному бою здоровяк легко сокращает расстояние меж ними. Мощной хваткой он заламывает руки назад, и Амиан щекой проезжается по каменной стене, сдирая кожу.

— Должно быть, — сквозь зубы шипит женщина, даже не обратив на это внимания, — мне следовало позволить им держать в загоне как свинью тебя. Каждый из них не задумываясь всадил бы тебе в сердце одну из поганых стрел, что мы сожгли. Они убивают нас, ловят и держат в клетках за грехи, которые мы не совершали, каждый, кто облачился в доспехи Ордена, виновен и заслуживает смерти. Они считают, будто в праве вершить судьбы тех, кто на голову превзошел их вид, лишь потому, что их больше, — Мариан судорожно хватается скрюченными пальцами за ее руку, пытаясь освободиться. — А ты считаешь их правыми? Считаешь?!

— Н-нет... — хрипит напуганная этим приступом ярости девушка.

— Славно. И впредь держи язык за зубами. Нас не убить, но я могу сделать так, что человеческим подстилкам смерть покажется благословением богов.

Освобожденная Мариан сползает вниз по стене пещеры, ощупывая горло. Ни одно возможное повреждение не смогло бы убить ее или как-то навредить, но сохранившиеся со времен смертной жизни инстинкты были слишком сильны.

— Прежде, чем я продолжу, — размеренным шагом темнокожая девушка возвращается в центр помещения, — хочет еще кто-то из вас высказаться? — взгляд ореховых глаз вновь скользит по лицам бывших пленников Скара. — Кто-то еще здесь не согласен с моими словами? Нет? Тогда, думаю, мы поладим.

— Так кто вы, мать вашу, такие? — наконец подает надтреснутый голос с сильным северным акцентом один из отсиживавшихся позади абаддонов. — Вам покрасоваться, кассаторам глотки вскрыть, а нам опосля перед Орденом отвечать? Поклоны бить, что ни при чем мы здесь?

— Пусть Орден больше не страшит вас, — девушка вскидывает голову, откидывая волосы назад. — Мое имя погибло вместе со слабой человеческой девочкой. Она была никчемна, боялась смерти, боли и многого другого, подобно всем людям, — лишь сейчас Амиан с удивлением отмечает её ровную правильную речь без тени акцента, совсем не свойственную тем ее соплеменникам, которых ему доводилось встречать. — Но боги подарили мне силы, равных которым нет ни у одного смертного. Как и каждому из стоящих здесь. Каждый из нас избран богами не для того, чтобы гнить вдали от цивилизации в вонючих резервациях или вечно скрываться от псов Ордена, прячась по углам, будто крысы. Не мы должны бояться каждого шороха и каждой тени, страх и подчинение сильному должны стать уделом людей...

— Красиво болтаешь, — перебивает, осмелев, все тот же северянин, — да только и до тебя уж дважды пытались, а мне стрелу в сердце уж больно не охота — видал я, как от них помирают.

— Малькольм завоевал Материк всего за несколько лет лишь потому, что подчинил себе всемогущего дракона. Обычная победа куется долго, стараниями многих и их жертвами. Она требует тщательной подготовки, единства и искренней веры в ее цель. Наша цель — свергнуть с трона этого мира слабых, покончить с их властью, принесшей каждому из вас лишь боль и страдания. Опыт двух первых Бунтов показал, как нам следует действовать, а как нет, и оттого третий станет последним. Мы соберем армию, которая не снилась даже Орлу, мы уничтожим каждую поганую черную стрелу на Материке, низложим императора и весь его род, под чьим гнетом мы страдали все эти годы, и мы займем место, которое нам подобает! — она замолкает, будто только заметив, как громко звучит ее собственный голос, и продолжает чуть более спокойно: