Неслучайные люди - Маша Трауб

Коляна.

Но ее Шмулик, Александр по документам, не отвечал. Мать пошла на кухню поставить чайник. Потом вбила в сковородку несколько яиц – вдруг Колечка захочет позавтракать? Он в нее пошел – по утрам не любил есть. Глотал чай и убегал. Зато вечером ужинал – будто на весь следующий день запасался.

– Шмулик! Остывает! – крикнула мать Коляна в коридор. Но Шмулик не пришел на кухню, извиняясь за опоздание, как делал всегда. Знал ведь, что жена не любит, когда еда на столе остывает. А он опять засиделся за книгой. Жене разогревать придется, а значит, идти на общую кухню, переливать суп в кастрюлю, потом снова в тарелку, перемывать и кастрюлю, и тарелку. Еще сковородку, на которой подогревалась котлета.

– Ой, Шмулик, я забыла! Нас поздравляют! Телеграмма пришла! – воскликнула радостно мама Коляна.

Муж по-прежнему не отвечал, все еще сидя в коридоре, будто уснув.

– Коля, завтракать. И скажи своему отцу, что я помню про юбилей! – закричала мама Коляна.

Колян появился на пороге кухни.

– Папа умер. Кажется. Он не дышит.

– Как это – не дышит? А что он делает? – Мать гадала, как вернуть пышность сдувшемуся омлету. Шмулик любил, когда пышный. Его мама так делала. Но она не оставила секрет рецепта невестке, поэтому ее омлет всегда был похож на распластанный на тарелке блин, еще и подгоревший.

– А ты смешивай подсолнечное и маргарин, – советовала матери Коляна соседка.

– Подсолнечное пахнет и маргарин тоже. Шмулик такое с запахом есть не будет, – отвечала мама Коляна.

Соседка хмыкала – мол, зажрались совсем. У некоторых даже на растительное нет денег, не то что на маргарин.

– Не знаю. Кажется, нужно вызвать врача, – сказал Коля.

Отец действительно умер от инфаркта. В тот самый момент, когда почтальон позвонил в дверь, у Шмулика разорвалось сердце – так всем рассказывала его вдова. На поминках ей выдали несколько продуктовых наборов, коробочку с медалью и какие-то клочки бумаги – продуктовые карточки в спецотдел.

– Он умер из-за почтальона, – твердила всем вдова. – Как такое возможно? Разве умирают от звонка в дверь?

Выходило, что умирают.

– Странно, что он не умер раньше, – заметил давний друг.

– Почему? – удивилась вдова.

– Потому что он был евреем, – пожал плечами друг.

– Евреи что, не живут долго? – все еще не понимала вдова.

– Живут, конечно.

– Почтальон не была еврейкой! Обычная женщина! При чем тут евреи? Мой муж был русским! По всем документам!

– Примите мои соболезнования, – тихо сказал друг.

Колян помнил, что еще некоторое время они жили на пенсию отца. Правда, с дачи, точнее, половины дома в министерском поселке на берегу реки, их попросили. Другие чиновники, живые, претендовали. А родственникам покойного вроде как не полагалось.

Колян очень жалел о даче. Там был теннисный корт и у него был друг – партнер по игре, Сашка, сосед по даче, но родители не дружили и не общались. Сашка как-то сказал, что его мама считает себя выше его, Коляна, мамы. Поэтому и не дружит по-соседски. Но Колян с Сашкой любили теннис. Сашка через отца выпрашивал дополнительный час, когда желающих поиграть не находилось. Они выходили на корт и представляли себя Джоном Макинроем и Джимми Коннорсом. У Сашки ракетка была модная, современная, у Коляна старая и простенькая. Но это не имело никакого значения. Они играли честно, потом пожимали руки друг другу и Жорику, который следил за кортами и, забравшись на вышку, выступал судьей. Это были моменты абсолютного счастья – играть с Сашкой, пожимать руку Жорику, который был горд своей ролью и всегда судил честно. Жорик чувствовал корт как родной, и с ним не стоило спорить. Они втроем иногда собирались вокруг места, куда попал мяч, и всегда выходило, что Жорик прав, когда мяч попадал в линию. Еще Колян переживал за маму – она на казенном дачном участке разбила цветник и огород – бархатцы, садовые розы, петрушка, укроп, лук. Ничего особенного, но мама любила этот участок и тряслась над бархатцами. Позже, после ее смерти, Колян всегда просил служащих, отвечавших за уход на кладбище, высаживать бархатцы. И удивлялся, почему мамины цвели до поздней осени, а на кладбище держались едва пару месяцев…

Иногда, заприметив нового сотрудника, Колян деликатно спрашивал – как фамилия? А как была фамилия отца? А как звали маму? А девичья фамилия мамы? Колян многих заставил задуматься о собственном происхождении, задать семье вопросы, которые считались неприличными и даже страшными. Он будоражил чувства, воспоминания, давно забытые и стертые. Он возвращал память.

– Ты чемодан уже собрал? – спрашивал Колян, когда очередной сотрудник редакции от Коляна же и узнавал, что он, например, не просто так Золотогорский, а вполне возможно, что Гольдберг. А отца на самом деле звали не Анатолий, а Натан. Бабушка, его мама, звала его дома Нати. Он родился на рассвете. Таль – роса.

– Нет, зачем? – удивлялся человек, который еще вчера был простым Толей, без всяких семейных историй и обременений.

– Собери. Тебя первого отправят по этапу, – заявлял Колян.

Его, конечно, никто не слушал. Какой этап? Те времена давно прошли. Можно писать о чем хочешь, быть кем хочешь, ездить куда захочешь. Но Колян всегда предрекал катастрофы и советовал не расслабляться. Опять все вернется. Его считали даже не бабкой-гадалкой, а сумасшедшим бездомным, причем с официальной справкой.

– Леха, наш-то опять начал конец света прогнозировать, – замечала Ирина Михайловна. – Пугает сотрудников. Может, его пора в больничку отправить?

– Отправлю, – соглашался Леха. – Но он все правильно говорит. Нострадамус, честное слово. Все, что он предсказывал, сбылось. Даже мне с ним страшно становится.

– Леха, ну ты-то здравый человек. Колян и мне второе замужество предсказал! И где я, и где мой второй муж? Ну честное слово! – рассмеялась Ирина Михайловна.

– Ой, не зарекайтесь, Ирина Михайловна. Вы же у нас о-го-го! – смеялся Леха.

– Да ну тебя! – шутливо отмахивалась Ирина Михайловна. – Разве что за Коляна и выйду замуж. А что? Сто лет знакомы. Я знаю, что он любит есть, какие книги читает. Кстати, в молодости он был красавец. Ну, чисто Тихонов. Лицо тонкое, интеллигентное. Да к нему подойти было страшно, не то что кокетничать. Если посмотрит в коридоре случайно, так сразу желание загадывай. Как купить билет на автобус со счастливыми цифрами или как увидеть три машины с одинаковыми номерами.

– Чего? – не понял Леха.

– Того. Приметы того времени, когда я была худой красоткой, – хмыкнула Ирина Михайловна. – Билет купил в автобусе или в трамвае, сложил первые и вторые две цифры. Если одинаковые числа получились, надо желание загадать и съесть билет.