Обратная сила. Том 3. 1983–1997 - Александра Маринина

Марина выросла словно из-под земли и тут же протянула изрядно потрепанную красную папку. «За дверью стояла, подслушивала, – констатировала про себя Вера Леонидовна. – Ну, Маришка!»

Посмотрев номер аудитории в висящем на стене расписании, Вера обреченно взяла папку и отправилась в соседний корпус.

Открывая дверь лекционного зала, она услышала громкое и четкое «Товарищи офицеры!», слушатели дружно встали, но уже в следующее мгновение по большинству лиц пробежали недоуменные усмешки. Вере стало страшно, но она постаралась взять себя в руки и как можно спокойнее произнесла:

– Товарищи офицеры.

Слушатели уселись и уставились на нее.

– Подполковник милиции Потапова Вера Леонидовна, – представилась она. – Профессор Серов поручил мне начать лекцию, он подойдет через несколько минут. Тема сегодняшней лекции – «Основы квалификации…».

Ей было неловко стоять в своем вызывающе ярком и нарядном костюме перед офицерами в форме, но стеснение быстро прошло: тема действительно была ею хорошо изучена за годы работы в следствии. Вере удалось овладеть вниманием аудитории. Она и сама увлеклась, не заметила, как открылась дверь, и вздрогнула, услышав произнесенное дежурным: «Товарищи офицеры!»

«Неужели проверяющий? – мелькнула в голове паническая мысль. – Сейчас будет скандал…»

Но это оказался, к счастью, профессор Серов.

– Благодарю вас, товарищ подполковник, – важно кивнул он Вере. – На чем вы остановились?

Он занял место за кафедрой и едва слышно, почти не разжимая губ, проговорил:

– Дождитесь меня.

– Я не могу, – быстро прошептала Вера. – У меня свадьба.

– Тогда позвоните мне после четырех. Нет, лучше после шести. Надо поговорить. Будут результаты.

Она выскользнула из аудитории и помчалась на кафедру одеваться.

* * *

– Саня, я прошу тебя, только не волнуйся, – доносился до Веры ласковый голос Люсеньки Орловой. – Тебе нельзя волноваться.

– Ну как я могу не волноваться? – сердито отвечал ей Орлов. – Единственный сын женится, такой день… ты хочешь от меня невозможного, милая. Я поражаюсь твоему спокойствию.

– Санечка, ну что такого особенного происходит? – продолжала уговаривать мужа Люся. – Ровным счетом ничего. Дети все равно уже фактически женаты, они живут вместе с конца прошлого года, мы знаем Верочку и Танюшку столько лет, что уже давно стали одной семьей. Я бы еще понимала, если бы после сегодняшнего события вся наша жизнь в корне переменилась. Но ведь все останется точно так же, как было вчера, и позавчера, и месяц назад. Я прошу тебя, Санечка! Давай я измерю тебе давление, мне не нравится твой цвет лица.

Запершись в ванной в квартире Орловых, Вера Лео-нидовна делала макияж. Умом она понимала, что Люсенька права в каждом своем слове и нет ни малейших оснований волноваться. Но сердцем была на стороне Александра Ивановича. К предсвадебным переживаниям добавилось и тревожное ожидание: как разрешится ситуация с работой? Вере никак не удавалось выровнять дыхание, сердце колотилось, руки дрожали, ей пришлось уже дважды смывать краску с век, потому что никак не получалось добиться четкости и выверенности линий и цвета. То стрелка уходила куда-то не туда, то уголки оказывались чрезмерно темными, то вся цветовая гамма не вязалась с цветом костюма. Вообще-то Вера планировала делать праздничный макияж в парикмахерской, где был визажист, но не сложилось, и теперь приходилось выкручиваться самой, используя весьма убогий набор теней, туши и карандашей. Хороших наборов косметики днем с огнем не найдешь, в магазинах их и раньше никогда не было, а теперь все, любая мелочь, постепенно становится дефицитом. За итальянской тушью для ресниц два с половиной часа в очереди отстояла, казалось бы – импортная вещь, а ложится безобразными комочками, которые приходится снимать иголкой, разъединяя слипшиеся волоски и рискуя каждую секунду проткнуть себе глаз.

Рука с зажатым в пальцах карандашом снова дрогнула. Черт! Да что ж за день такой сегодня! С самого утра не задался…

– Мам, ты скоро? – послышался голос дочери. – Все уже готовы, через десять минут выезжаем.

– Сейчас! – отозвалась Вера, включила воду и начала в третий раз смывать глаза.

Ровно через десять минут Орловы и Потаповы уселись в машину.

– Мамуль, это даже хорошо, что ты не успела в парикмахерскую, – шепнула Татьяна.

– Почему? Стрижка не лежит совсем, и седина видна, корни отросли, некрасиво, – вздохнула обреченно Вера Леонидовна.

– Знаешь, я много раз бывала на свадьбах у знакомых девчонок, и меня каждый раз поражало, когда мамашки сидели в ярких цветастых платьях, с халами на головах и жутко намалеванными лицами. Такое впечатление, что они стремились быть более заметными, чем невеста. Ужас просто. А ты шикарно выглядишь и без всяких усилий.

Всю дорогу Вера Леонидовна, чтобы отвлечься от мыслей о возможном назначении, думала об Орловых. Смотрела на белоснежную шевелюру Александра Ивановича и вспоминала первое знакомство с ним на студенческой научной конференции. Седины в его волосах уже тогда было немало, и он, высокий, широкоплечий, с окладистой аккуратной бородой, смотрелся красиво и солидно. Разглядывая затылок сидящей за рулем Людмилы Анатольевны, Вера машинально отметила новый оттенок свежепокрашенных волос, уложенных в строгую элегантную прическу с изящными локонами. Как хорошо, что Люсенька вернулась к Саше и они снова вместе! Какие они молодцы, что сумели сохранить брак на протяжении стольких лет! Хотя и не без эксцессов, конечно… Но важен результат. А вот она, Вера Потапова, свой брак сохранить не сумела. То ли старалась недостаточно, то ли изначально ее союз с Геннадием Потаповым был обречен. Они с Геннадием давно не виделись, Танюшка говорила, что отец сильно сдал. Он тоже приглашен на свадьбу, и в ЗАГС, и в ресторан. Посмотрим, каким он стал, ее бывший муж, ее первая настоящая любовь.

Машина свернула с улицы Кирова на улицу Грибоедова, узкую и всю забитую автомобилями: в дни, когда во Дворце регистрировали браки, проехать здесь можно было с большим трудом и очень медленно, а припарковаться и вовсе проблематично. Пришлось останавливаться почти сразу после поворота и дальше идти пешком.

– О! Папа уже на месте! – обрадованно воскликнула Таня.

Вера прищурилась, разглядывая стоявших у входа во Дворец людей. Неужели этот сутулый плешивый мужичок – тот самый Гена, в которого она была влюблена без памяти и которого помнила стройным симпатичным мужчиной? Сколько же они не виделись? Страшно подумать… Наверняка она тоже заметно постарела за эти годы, и Гена, глядя на нее, будет думать в точности то же самое, что она сама себе только что сказала: неужели это моя Вера, которую я так любил и на которой когда-то женился? Безобразная старуха с раскрашенным лицом и в неприлично ярком костюме. Еще и корни седые видны… Нет, день определенно складывается плохо. Хоть бы с бракосочетанием никаких накладок не случилось! Как пошло с утра все наперекосяк, так и будет продолжаться до самой ночи, это уж такой закон подлости.

* * *

Вопреки пессимистическим ожиданиям Веры Леонидовны регистрация брака прошла без сучка без задоринки, свидетели и гости не опоздали, церемония началась вовремя, все было красиво и торжественно. Родители невесты стояли рядом, как и полагается.

– Потом куда поедете? – тихонько поинтересовался Геннадий Потапов. – На Красную площадь или на Ленинские горы?

– С ума сошел? – прошептала в ответ Вера. – Ты что, свою дочь плохо знаешь? Если бы не мы с Орловыми, они бы вообще расписались по пути на работу или в кино. Регистрация в Грибоедовском – это вынужденная мера, ребятам хотелось пожениться в годовщину первого свидания. А уж платье, костюм и ресторан – их уступка старшему поколению. Я Танюшку еле-еле на платье уговорила, она долго отказывалась, мол, нечего столько денег тратить ради нескольких часов, лучше купить костюмчик летний, в котором потом можно будет на работу ходить. Кстати, хотела поблагодарить тебя за финансовую помощь на все эти свадебные дела. У меня сейчас с деньгами совсем плохо, так что если бы не ты, все легло бы на Сашу и Люсю.

– Ну, перестань, – поморщился Геннадий. – О чем ты говоришь? Это же моя дочь. Значит, отсюда сразу в ресторан?

– Мы – да. И ты, само собой, тоже. А гости приглашены к пяти. Будний день, не все могут пораньше освободиться. Домой возвращаться смысла нет: далеко, дорога много времени займет. Приедем, выпьем кофейку с пирожными, осмотримся, проверим, чтобы все было в порядке.

– Ничего, если я сейчас не поеду с вами, а потом приду в ресторан?

– Конечно, не вопрос.

– Может быть, я немного опоздаю. Танюшка не обидится?

– Твое место будет тебя ждать, его никто не займет, – усмехнулась Вера Леонидовна, подавив желание бросить на бывшего мужа понимающий взгляд.

Значит, своей второй жене Гена изменяет с такой же изворотливостью и регулярностью, с какой изменял и Вере. После ЗАГСа метнется к очередной любовнице, приятно проведет с ней время, может быть, даже задержится. И не на час, и не на два. Хорошо, если к девяти вечера хотя бы приедет на торжество. Жена ничего не заподозрит, человек уехал на бракосочетание дочери, святое дело. Ох, Генка, Генка… Горбатого могила исправит. Плешивый, сутулый, потрепанный жизнью мужик под шестьдесят – и все туда же.